Вообще-то моду ходить в летнюю жару обнаженными до поясаввели юные лолиты, им вроде бы по возрасту еще можно, хотя и на грани, затемпереняли девушки, что на дискотеках и вечеринках охотно откликались на призывпоказать сиськи, наконец начали появляться вот так, раскованно, взрослыеженщины, что сумели сохранить фигуры благодаря диетам и шейпингу, или же те,кто пользуется имплантантами.

Машина остановилась, я не стал выходить и распахиватьдверцу, Светлана пренебрегает такими церемониями, а через мгновение онаскользнула на сиденье рядом, обдав меня волной роскошных духов и запахом чистойсвежей кожи.

– Ого, – сказал я, – ты совсем бизнес-леди!

Она засмеялась.

– Это комплимент, упрек или…

– Комплимент, комплимент, – сказал я поспешно. –Даже не комплимент, какой комплимент, это бизнес-леди комплимент, а ты какзвезда на вершине елки!

– Это значит, – спросила она с подозрением, – уменя в заднице хвоя?.. Эх, хотя бы проверил когда… Володька, целую вечностьтебя не видела! Жизнь все усложняется, времени на все не хватает, мы уже ивстречаться стали не так часто, а как клялись сохранить нашу дружбу навеки… Ты,говорят, совсем крупным начальником стал?

Я помотал головой.

– Какое там! Просто работы наваливается все больше и больше.А чтобы ее делать, мне дают больше людей, вот и все.

Она поинтересовалась:

– Оклад растет тоже?

– Да, – ответил я, – но мне вообще-то ипредыдущего хватало. Если на жизнь.

– А на что-то большее?

– На это денег пока не хватает, – ответил япрямо. – Да и вообще…

Она не поняла, почему мое лицо потемнело, а голос изменился,однако женское чутье заставило помолчать тактично, затем спросила:

– Ты что, совсем за руль не берешься? Мы идем на такойскорости, что дух захватывает… Что у тебя за машина?

– Корпоративная, – ответил я. – Для советадиректоров с разными наворотами, тюнингом. Я в совет не вхожу, но руководствопосчитало, что и мне такая не помешает.

– Ценят, – определила Светлана. – Страшатсяпотерять такую голову. Ну, сама машина ни во что не врежется, а как насчетдругих? Вдруг кто заснет за рулем?

Я помотал головой.

– Бортовой компьютер связывается со всеми машинами в радиусекилометра и отслеживает их движения, маневры, перестроения. Если другой попретна опасное столкновение, мой перехватит управление и отвернет его машину всторону.

Она восхитилась:

– У тебя такой высокий приоритет? А ты скромничаешь!..Недаром Жанна говорила, что ты идешь в гору. Мол, Володьку теперь ничего большене интересует: ни женщины, ни выпивка, ни азартные игры, ни развлечения, весь вработе, в работе, в работе… Тебя в самом деле ничего не интересует?

Она вздохнула, высокая грудь поднялась, мягко колыхнулась,напоминая, что вовсе не вырезана из дерева, а на ощупь в моих ладонях будетгорячей и мягкой.

– Не провоцируй, – предупредил я. – Может быть, мытолько потому и остаемся близкими друзьями, что обходимся без совокупления?Казалось бы, что такой пустячок в нынешней жизни: трахались или не трахались –ерунда, но эта ерунда почему-то портит, осложняет…

Она вздохнула, отвернулась и начала смотреть в окно. Ближе кЦентру все больше людей в очках, немыслимое зрелище еще три года тому, когда вРоссии сделали последнюю операцию по исправлению зрения. Судя по очкам, если ужприбегают к усовершенствованной реальности, то берут самые дорогие инавороченные модели. Это Россия – все или ничего. Эту тенденцию помню ещепо мобильникам: в то время как в США, к примеру, покупали чаще всего дешевыемодели, а дорогие – в строгом соответствии с процентом миллионеров, то вРоссии все старались взять самые шикарные, хотя половиной функций никогда непользовались.

Перед зданием правительства небольшая группа демонстрантовшумно требует запрета очков, искажающих действительность. Светлана следила заними, поворачивая голову, пока мы не свернули на другую улицу.

– Симпатичные люди, – сказал она со вздохом. – Онимне нравятся.

– И мне, – ответил я.

Она посмотрела с удивлением.

– Но ты же носишь эти самые очки!

– Ну и что? – возразил я. – Мне же нравятся вонголуби на деревьях, рыбки в аквариумах…

– А эти что, рыбки?

– Примерно, – согласился я. – Такие же… дикие.Хоть и не хищные. Такие же не совсем разумные. Во всяком случае, только человекможет смотреть на мир как на усовершенствованный хотя бы программнымисредствами. А вот рыбки, птички и вот эти… «зеленые» – не могут. Онисмотрят и видят необработанный вещественный мир.

Она всплеснула руками.

– Володя, но это же наш мир!

– Обработанные алмазы стоят дороже, – ответил я. –И выглядят красивее. Правда, тогда алмазы уже не алмазы, а бриллианты. Так вотя предпочитаю бриллианты.

Она прикусила губку, посматривала в окно на пешеходов, акогда остановились перед красным светом, внимательно следила, кто какие очкиносит, а кто идет без очков вовсе.

Я остановил машину перед ее офисом, она дружески чмокнуламеня в щеку и побежала по ступенькам к большой входной двери. Этикет заставилменя не трогаться с места, пока не войдет в здание, и я видел, какими жаднымиглазами смотрели ей вслед мужчины. В дверях она обернулась, помахала рукой, яуспел увидеть ослепительную улыбку.

Вздохнув, я буркнул:

– В офис.

Машина сорвалась с места.

Карлос Дилдо, философ с мировым именем, предложил новое видовоеназвание человеку: человек играющий. Вместо гомо сапиенса, так будет вернее. Стого момента, как удалось переложить на машины все заботы, которые раньшетяготили человека, в смысле, спихнуть на них любую работу, массовый человекпревратился в полнейшего трутня. Он и раньше работал только потому, что иначепришлось бы помереть с голоду, а в развитых странах – жить на жалкоепособие, потом доля работы все сокращалась. Человечек получил возможность воставшееся время развлекаться, ездить по закордонам, и вот наконец он свободенуже целиком и полностью… И что же? Оптимистические прогнозы футурологов неоправдались: только один из миллиона продолжает чем-то заниматься, а остальныеполностью перешли в стаз получателей удовольствий.

Аркадий и его окружение радовались, но, как водится,предостерегали, хотя сами еще не сформулировали, от чего или против чегопредостерегают, но это в традициях великой русской культуры –предостерегать, потому на всякий случай и сразу же предостерегали, а вот у меняна работе, когда услышали сообщение, что уже и в самых слаборазвитых странахАфрики всю работу удалось переложить на плечи машин и теперь вот все людизаймутся творчеством, среагировали иначе, просто посмеялись.