увидал злыдень Архипа, дык аж дерьмом изошёл. «Лазутчик! – кричит. – На виселицу его!» Вот мы и явилися за советом к тебе, покуда Ивашки нет Кирпичникова.

– А ты как мыслишь? – обратился Щуплов к Архипу. – Почто тебя палач государев эдак люто невзлюбил?

– Сам в толк не возьму, – пожал плечами Архип. – Я его знать не знаю, а он…

– Да и мы в толк не возьмём, почто Прошка эдак оклычился, – загудели казаки. – Душегуб, он и есть душегуб! Завсегда молчит как сыч, ни словечка клещами не вытянуть.

– Да он на всех, как на мясо, глядит! – сказал Гурьян Сосновцев. – А как Архипа узрил, зараз рылом изменился. Спозаранку самова не слазит с Давилина. Поедом его жрёт! Тот отбрыкивается да на батюшку царя ссылается. Обозлится, говорит, амператор за своевольство эдакое и самих апосля подвесить велит. А Прошка всё одно своё твердит. Говорит, что Архипушка, дескать, лазутчик вражий и что его ещё до возврашшения государя повесить надо б.

Щуплов нахмурился.

– Словечко замолвить надо бы! Перед ампиратором самим. Бурнов кто? Палач государев – и всё. И не волен душегубец этот решения эдаки самолично выносить.

– Разве не волен? – оживились казаки. – А Давилин?

– И этот не волен! Они только государева повеления исполнять горазды! Хотя… Ещё советчики государевы вольны за государя решать в евоное отсутствие.

– Это Егорка Бочков и Никита Караваев?

– Они самые. Ежели Прошка смогёт их уболтать, то Архипушка до возврата государя никак не доживёт.

Казаки приуныли. Щуплов попробовал ободрить их:

– Да не горюйте вы покуда, черти бородатые! Сам государь вот-вот пожалует. А мы все зараз челом ему вдарим и за Архипа сообча словечко и замолвим.

Но, подумав, он сокрушённо вздохнул:

– Хотя сумлеваюсь я, однако, что он послухает нас, ежели обозлённым от стен городских вдруг возвернётся!

Наполнили бокалы медовухой и молча выпили.

– А может, мне того, в обрат скакать, покуда ещё бошка цела? – спросил встревоженно Архип, отставив свою чашу.

– Ты что, совсем со страху ополоумел? – едва не поперхнувшись медовухой, крикнул Щуплов. – Кордоны государевы на кажном шагу почитай. Попадёшься – вовек не оправдашься апосля. Повесят и государя ждать не станут!

В это время полог распахнулся, и в шатёр вошли «советчики» Пугачёва.

– Ах, вот где пленник! – воскликнул Анжели, сразу же увидев Архипа среди казаков. – А я уже думал – не убежал ли он?

Архип глазам своим не поверил, когда узнал коварного француза, даже невзирая на отпущенную тем густую бороду. Он даже думать о нём позабыл, а сейчас…

– Я так и знал, что пленённый «лазутчик» именно ты, Архип! – воскликнул Анжели. – Теперь все участники пьесы в сборе! Нам только графа Артемьева не хватает. Бывает же такое, чёрт возьми!

Щуплов и находящиеся в шатре казаки недоумённо переглянулись, затем перевели взгляды на Архипа, который, в свою очередь, не спускал с французов напряжённых глаз.

– Пойдём-ка с нами, Архип, – улыбнулся ему Анжели. – Тебя, как я успел услышать, казаки хотят спасти от смерти. Так вот, идём и не сомневайся, что у меня спасти тебя получится лучше, чем у них!

Глава 15

Жаклин лежала в повозке на ворохе сена и, прикрыв глаза, думала. Стараясь не вспоминать прошлое, она усиленно осмысливала настоящее, пытаясь предугадать, что её может ожидать впереди. Но прошлое оказалось сильнее всех её надежд.

Скрываясь от преследования графа Артемьева, она вместе с Нагой поселилась в Оренбурге на съёмной квартире. Жаклин считала, что освободилась от того рабства, на которое её обрёк Садык. Снова доверившись ему, она не подумала, что Садык – часть её прошлого. И лишь теперь поняла, что негодяй снова поработил её, что она до сих пор продолжает быть рабыней его злой воли.

Но всё-таки первое время Жаклин надеялась, что вместе с Садыком ей удастся затаиться в Оренбурге, а затем незаметно убраться подальше из опостылевшего города. А ещё она надеялась, что Садык заберёт из тайника в степи золото, которое обеспечит ей блестящее будущее. Жаклин собиралась отомстить негодяю, как только они вывезут золото подальше от Оренбурга, в безопасное место.

Но не всё было гладко. Жить в городе стало опасно. В любой день Жаклин могла случайно встретиться с графом, и тогда всем её надеждам и мечтам пришёл бы конец. Вот поэтому она никогда не выходила на улицу, а Садык… Этот проходимец словно впал в спячку. Жаклин несколько раз пыталась выяснить у него причины бездействия, но натыкалась на глухую стену молчания и равнодушия.

Вскоре она стала понимать, что с Садыком её соединяет не крепкая дружба, а скорее соучастие в каком-то бесконечно длящемся преступлении. Жаклин заметила, что Садык тяготится её присутствия, но почему-то не бросает на произвол судьбы.

Стараясь лишний раз не навлекать на себя его гнев, Жаклин униженно переносила подчёркнутое пренебрежение негодяя. Она старалась потакать ему во всём. Но это была бессмысленная игра, и Жаклин знала, что обречена в ней на поражение. Она уже предвидела крах в их отношениях. Развязность и цинизм, которыми воздействовал на неё Садык, были маской, под которой он прятал свой страх. Негодяй никогда не был храбрецом. Но после того как на него свалилось огромное богатство, Садык стал вдвое трусливее и вдесятеро осторожнее.

Вот и сейчас, сидя в повозке с закованными в цепи руками и ногами Садык хмурился. Жаклин заговорила о случившемся, но он её грубо прервал:

– Замолчи! Вечно я должен выслушивать твою пустую бабью болтовню! Я не хочу тебя слушать!

Но Жаклин не собиралась подчиняться его требованиям.

– Хочешь не хочешь, а выслушать меня придётся!

– Даже не надейся, сучка поганая, – злобно прошипел Нага. – Ты мне уже доставила столько хлопот, сколько звёзд на небе!

Жаклин в сердцах схватила кувшин, в котором казаки приносили им воду, и швырнула его в ненавистную физиономию негодяя.

– Ты, ублюдок… ты изломал всю мою жизнь! – закричала она. – Я долго терпела твои гадкие выходки, но сейчас…

Увернувшись от кувшина, который, пролетев над его головой, разбился, Нага ухмыльнулся:

– Сиди тихо, тварь. Я уже поддался твоей бредовой прихоти, и в результате мы сейчас здесь!

– Ты ещё обвиняешь меня в… – Жаклин вспыхнула и замолчала, не находя достойных для ответа слов.

– Я же тебя предупреждал, что не время сейчас покидать город, пока бунтовщиков не разгромили? – спросил он насмешливо, звякнув кандалами.

– Я вижу, что ты сейчас раздражён, – «миролюбиво» сказала Жаклин. – Но, может, всё же послушаешь меня?

– Я озабочен мыслью о бегстве, а не твоей болтовнёй, – ответил Нага.

– Но убежать отсюда невозможно. Посмотри, сколько казаков кругом?

– Вини во всём только