И, получив отрицательный ответ, снова принимался расхаживать по шатру с задумчивым видом.

– Месье, перестань маячить перед глазами! – воскликнул не выдержавший его хождений Флоран. – Может, сходим и на пленных Кирпичникова поглазеем?

Анжели резко остановился посреди шатра:

– Хочешь угадаю, про что ты сейчас думаешь, месье?

– Не хочу, но забавно было бы услышать, – ответил Флоран, смотря на соотечественника колючим, полным недоверия взглядом.

– Ты думаешь, что захваченные казаками пленники – не кто иные, как наша разлюбезная Чертовка-Жаклин и её прихвостень – хитрозадый азиат Нага?

– Честно признаюсь, месье, что ты попал в самое яблочко! – удивился Флоран.

– Ничего удивительного в этом я не нахожу, – продолжив хождение по шатру, принялся размышлять вслух Анжели. – Хотя удивиться есть чему. Если пленники действительно те, о ком мы думаем, то какого чёрта они выперлись из города в такое время? Они или разум растеряли, или… В толк не возьму, что заставило их решиться на подобное безрассудство! Поистине пути Господни неисповедимы.

– Если это Жаклин и Нага, то что с ними делать будем? – спросил Флоран озабоченно. – Они в нашей игре теперь пешки битые и лишние, сошедшие с доски.

– Я согласен с тобою, месье, – кивнул Анжели. – Теперь для нас эти проходимцы не только помеха, но и угроза! Да и с Пугачёвым их встреча нам весьма невыгодна!

– Тогда от них нам следует избавиться, – предложил Флоран, – и чем быстрее, тем лучше!

– Казнить мерзавцев, «уличив» их в измене и шпионаже, может только «Военная коллегия» или сам Пугачёв, – продолжил размышлять Анжели. – Значит, нам следует поторопиться, чтобы умертвить «сладкую парочку» до возвращения «ампиратора»!

– Нет ничего проще, – усмехнулся Флоран. – Напоим их ядом, и взятки гладки! Эти негодяи всё равно зря коптили небо, и их смерть ничего не изменит в этом сумасшедшем мире.

– Попотчевать ядом практично, но слишком просто, – неожиданно усомнился Анжели. – Пугачёву обязательно донесут об их пленении. А их смерть, весьма подозрительная, скажем так, может заставить «государя» задуматься и, что хуже всего, насторожиться!

Французы помолчали.

– И что ты собираешься предложить, месье? – спросил Флоран.

– Этот самый вопрос я только что собирался задать тебе, – хмуро ответил Анжели. – Очевидно одно: в живых их оставлять неразумно!

«Советчики» снова погрузились в глубокое раздумье.

– До возвращения Пугачёва мы их не тронем! – подвёл наконец черту Анжели. – Пусть полюбуется государь на этих, гм-м-м… на этих прохвостов! Может быть, он, выслушав Кирпичникова, сам порешит предать их казни!

– А если не решит? – усомнился Флоран.

– Тогда мы подведём «государя» к такому «правильному» решению! – улыбнулся довольно Анжели. – Или мы не «советчики», месье Егор?

– Настроить Пугачёва против Наги и Жаклин нам труда не составит, – ответил Флоран. – Вот только…

– Они нас здесь не увидят, – оборвал его Анжели, без труда догадавшись, о чём хотел сказать его сообщник. – Чертовка и Нага никогда не узнают, что мы вообще находимся в лагере «ампиратора» и настраиваем «его величество» на их скорейшее умерщвление!

– Хорошо, в этом что-то есть, – согласился угрюмо Флоран. – Будем действовать по обстановке.

– Отличный и своевременный ответ, месье! – не удержался от издёвки Анжели. – А теперь я предлагаю тебе навестить ещё одного пленника!

– Какого ещё пленника? – удивился Флоран.

– Самого настоящего, – беря шапку, ответил Анжели. – Его ночью отловил в степи другой отряд казаков, возвращавшийся из разъезда.

– И чем мог заинтересовать тебя именно этот пленник, а не какой другой? – иронично поинтересовался Флоран. – Их каждый день и ночь десятками приводят, а то и сотнями. Если мы каждого рассматривать будем, то…

– Что-то мне подсказывает, что этот пленник не каждый, как ты изволил заметить, месье Егор, – бесцеремонно оборвал его Анжели. – Поверь моему чутью, месье, что пленник этот особенный!

– Особенный? С чего такая уверенность?

– Пока ещё сам не знаю, – пожал плечами Анжели. – Но почему-то он очень хорошо принят яицкими казаками. И ещё… Твой кровожадный Прохор Бурнов аж бурлит от желания немедленно его повесить!

– Так ты уже видел этого пленника?

– Нет. Пока ещё нет, но уже много о нём наслышан!

* * *

– Казаки пожаловали и Архипа привели, – сказал Гурьян Сосновцев, заглянув в шатёр. – Вот только Ивашку Кирпичникова упрядить об госте не успел. Уже к государю ускакал, шальная головушка!

Щуплов нехотя поднялся, застегнул ворот рубахи и мысленно выругался.

Казаки гуськом, друг за другом вошли в шатёр и обменялись с Щупловым рукопожатиями. Вместе с Архипом их было восемь человек.

Щуплов предложил всем сесть. Казаки, не церемонясь, расселись где кому приглянулось. Когда они, наконец, разместились, Сафрон, занявший место на войлочной подстилке, расстеленной прямо на земле, спросил:

– Чего привело вас, браты? Только давеча виделись и калякали обо всём.

– Да вота с Архипушкой мы, атаманом с умёта, – ответили казаки. – Его ещё прошлой ночью зараз подвезли, а теперь казни предать вознамерилися. Лазутчика будто!

– Что ж, милости просим! – Щуплов хмуро покосился в сторону притихшего Архипа. – Почто ночами по степи шляешься? Почто в умёте не сиделось?

– Да вот надумал и я к государю прибиться, – солгал вынужденно Архип. – Когда вы из умёту уехали, вот и порешил я.

– Видать, не зазря я тебя тогда камчой отходил, – усмехнулся уже приветливее Щуплов. – Зараз мозгов прибавилось.

Казаки расставили по расстеленной на земле скатерти «угощения»: разложили лепешки, куски холодной баранины и водрузили бутыль с медовухой. Затем все дружно набросились на еду и выпивку.

– Да ты не серчай на меня, Архип, – наполняя чашу хмельным напитком, заговорил Щуплов. – Разозлился я тогда на тебя эдак, что в башке помутнилось. Ну ничего, теперь зараз сызнова братьями станем!

Скрепя сердце, Архип улыбнулся:

– Когда казаки меня в степи сцапали и сюда везли, я слыхивал от них, что государь уже много крепостиц завоевал. Верно это?

– Не сумлевайся, верно сеё, – кивнул утвердительно Щуплов. – Вот теперь ещё Оренбург под себя подомнём и дальше двинем!

– Кто-то из казаков сказал, что государь уже и сейчас у стен городских с войском промышлят?

– Слабые местечки в обороне сыскивает! – со знанием дела пояснил Щуплов. – Уже скоро зараз крепко по немчуре Рейнсдорпу вдарим.

– А сейчас что держит? – спросил с «простодушным» видом Архип.

Щуплов задумался, но вскоре объяснил:

– Оборона в городе невесть какая. Где покрепче, а где и дырява как сито! Вот государь сейчас самолично эти дыры и сыскивает!

– А почто он самолично-то? – удивился Архип.

Пленённые его показным «простодушием» казаки рассмеялись:

– А он завсегда эдак. Доверяй, да проверяй брата нашего казака. На то он и государь.

– Послухайте, казаки, а почто Архипа казнить мыслят? – вдруг вспомнил Щуплов. – Ведь только «Военная коллегия» и сам государь вольны суд да расправу вершить.

– Да Прошка Бурнов того желает! – зашумели казаки. – Как