– Дозволь присесть, атаман? – осторожно спросил старик, неуклюже топчась на месте.

– Что ж, садись, коли пожаловал, – хмуро согласился Архип. – Только атаманом меня больше не называй. Срамно слухать. Будто хула матерная.

– Ишь ты, как обсердился, – ухмыльнулся, присаживаясь рядом, Хмелёв. – А на кого? На кого обиду таишь, атаман?

Архип вцепился пальцами в посох Ерофея. Задёргался подбородок. Он чувствовал, как двигается челюсть, слышал, как скрипят зубы. Потом задёргались губы, щёки, глаза. Это было ужасно. Глаза как будто сошли с ума и двигались в глазницах сами по себе. И их нельзя было унять…

– Я ж тебя упредил, хрен старый, – прохрипел он, прикрыв глаза веками, – я ж тебя…

– А мне начхать на упрежденья твои! – воскликнул Хмелёв. – Ишь ты, девица красная. Будто и не казак отроду, а барчук какой! Я из тебя дурь-то вот этой клюкой зараз вышибу!

Злой окрик подействовал. Архип усилием воли преодолел дрожь, повернулся лицом к Ерофею и вздохнул. К нему вдруг вернулись спокойствие и уверенность. Он неожиданно почувствовал, что от обиды и след простыл. И действительно, а на кого он обижался? На людей, кто не покинул и не отвернулся от него? «Я, наверное, только теперь становлюсь казаком, – подумал Архип. – Я недомысливал этого, покуда Щуплов не отхлестал меня плёткой прилюдно». А он-то думал, что уже казак. Он-то думал, что любые невзгоды ему по плечу. Как бы он мог вынести, если люди отвернулись бы от него? Но ведь не случилось этого?

«Нет, пора очухиваться, – говорил он себе, – люди не в ответе за ту чёрную неблагодарность, которой отплатили за гостеприимство беглые яицкие казаки».

Его жгло воспоминание о том, как Щуплов стегал его плёткой. Он не находил его поступку оправдания. Казак унизил его прилюдно, запятнал грязью.

– Ну что, поостыл, атаман? – спросил Хмелёв, оторвав Архипа от его размышлений.

– Тебе-то что с того, – нехотя ответил он, глядя в землю. – Говори с чем пожаловал, коли надобность есть в том.

– Казак тебя давеча из Сакмарского городка разыскивал, – ошарашил его неожиданной новостью Хмелёв. – Саввой Погадаевым обзывался.

– Ке-е-м? – прохрипел Архип сорвавшимся от волнения голосом. – Знать не знаю эдакова!

– Не знай, – пожал неопределённо плечами Хмелёв. – Он ещё говорил, что Мариула какая-то бабкой ему приходится.

– Ке-е-м?!

Архип вскочил и, не зная, что делать, затоптался на месте.

– Где он? – воскликнул он, глядя на старика. Перед глазами вертелись круги, круги, круги… Мариула! Сердце сдавило…

– Что с тобой, атаман? – встревожился Хмелёв, вставая. – Что это на тебя нашло, Архипушка?

– Да нет, ничго со мной, – сдавленным голосом ответил Архип. – Куда внук Мариулы подевался? Неужто в обрат ускакал, не покалякав со мной?

– Угомонись, у меня он осел, – улыбнулся полубеззубым ртом старик. – Я поостерёгся с собою его брать. Вот в землянке у себя и оставил.

Архип вздохнул. Как всё сразу переменилось вокруг! Как посвежел воздух. Как…

– А ну айда к тебе, Ерофей, – сказал он, хватая старика за руку. – Ещё не ведаю, как и что, но нутром чую, что не зазря Савва явился к нам в посёлок!

* * *

Внук Мариулы встретил Архипа у порога землянки Хмелёва. Высокий, смуглый, худощавый, с длинными усами, с живыми глазами. Массивная сабля на боку, два пистолета за поясом, на голове меховая шапка.

– Вечер добрый и доброго здравия! – приветствовал гостя Архип. – Каким ветром к местам нашим прибило?

– Ты что, аль не признал меня, Архип? – воскликнул радостно Савва, распахивая руки для объятия. – Видать, бабуля права была. Из сакмарцев она одна верит, что жив ты, и ждёт не дождётся тебя!

Казаки обнялись и расцеловались, потом вошли в землянку Ерофея.

– Ну что ж, давай говорить, – сказал Архип, усаживаясь на лавку.

– Давай покалякаем, – улыбнулся Савва, присаживаясь рядом. – Но ты не серчай, Архип, потому что я буду говорить с тобой прямо, и тебя не пожалею, я обскажу всё как есть.

Архип нахмурился, пригнулся и опустил виновато голову. Он вдруг испугался предстоящего разговора.

– Как казак с казаком, – проговорил с нажимом на каждое слово Савва. – Ну что ж, слухай. И первое, что хочу сказать: эдак поступать не можно. Никак не можно! Бабуля ждёт тебя не дождётся, а ты…

– Но послухай… – возразил было Архип, но тут же осёкся и замолчал.

– Что послухай? Ты совесть свою порастерял зараз. Она ж к тебе, ровно, как к нам, внукам своим, относится! А ты? Все в Сакмарске мёртвым и похороненным тебя считают, а вот бабуля… Не верит она в смерть твою и ждёт не дождётся, когда объявишься!

Щёки Архипа запылали. Он снова захотел что-то сказать в своё оправдание, но сдержал себя. Перед ним сидел внук Мариулы, обвиняя его вполне справедливо. Он хорошо знал Савву и не смел ему сейчас перечить.

– Но сейчас ни к чему этот разговор, – сказал он печально. – Твои слова, что соль на рану. Всё собирался вот Сакмарск навестить, да, зрит Господь, так и не собрался.

– Пустой лепет твой, – пристыдил его Савва. – Ребёнок и тот разумнее оправданье сыщет. Сейчас вот за тобою я прибыл. Хочешь не хочешь, а собирайся в путь-дороженьку!

– Почто спешка эдакая? – удивился Архип. – Аль стряслось что?

– Стряслось, собирайся, – ухмыльнулся Савва, вставая.

– А что?

– Апосля обскажу.

Ерофей Хмелёв, который до сих пор не проронил ни слова и только, нахмурившись, слушал разговор, вдруг поднял голову:

– Поезжай, атаман, поезжай. Мы уж тут и без тебя поднатужимся.

Он поднялся, кряхтя, с нар, служивших постелью, и, прихрамывая, подошёл к столу. Из-за низкого потолка старик казался высокого роста, только годы согнули его спину. Лоб его заметно облысел, а вот сзади на ворот рубахи спадали длинные седые волосы. Брови Хмелёва были нахмурены, а в глазах искрился огонёк от лучины. Громким, слегка надтреснутым голосом он произнёс:

– Управимся мы, не сумлевайся, Архипушка. Поезжай. Понаведай старушку.

Савва повернулся к Архипу вполоборота и, взглянув ему прямо в лицо, спросил с сердечным участием:

– Эй, атаман, почто молчишь, будто у тебя язык отсох?

– Обскажи лучше ты сперва – что в Сакмарске случилося? Что люди калякают обо мне? Небось, что казак я никчёмный. Так оно?

– Во дурень-то! А ещё атаман. С чего ты взял, что мыслят о тебе эдак плохо?

– С чего взял, с чего взял… С пальца зараз высосал.

Савва пожал плечами.

– Помер ты для всех в Сакмарске, акромя бабули моей, – сказал он. – Она прослыхала про умёт вашенский и про атамана Архипа проведала. Вот и отправила меня сюда прознать что и как!

Архип повернул к казаку своё опечаленное