– Верь мне и в Господа, – улыбнулась ей ободряюще Мариула. – Всё эдак и случится. И свёкор твой живёхонек будет. Помяни моё слово, касатушка.

В избу вошли Прасковья Барсукова, Агафья Вороньежева, Софья Мастрюкова и ещё несколько казачек. Женщины были подавлены и пришли к Мариуле за советом и утешением.

– Давайте чай пить, бабоньки, – предложила ведунья. – А там и обскажу о том, об чём сама ведаю. Самозванец приехал и уедет зараз, а мы… мы ещё порадуемся мужьям и детушкам нашим. Об том Господа просите и верьте ему!

Ближе к вечеру казачки засобирались по домам. Успокоенные Мариулой женщины улыбались и прощались с гостеприимной хозяйкой. В это время перед избой появился верховой:

– Бабы, государь приказал зараз всем завтра на площади у церкви собраться!

– Нам?! – удивились казачки. – Но для чего?

– Для того, что государь повелел! – выкрикнул верховой.

– И что, я тожа идти должна? – спросила Мариула.

– И ты тожа! Так Пётр Фёдорыч повелел!

– Придём, коли так! – заверили посыльного казачки, недоумённо переглядываясь и пожимая плечами.

Женщины окружили Мариулу.

– Ничего, с нас не убудет, бабоньки, – успокаивала она. – Всё одно бы пошли. И без приглашенья даже.

– А почто тебе идти велено? Что это означает? – спрашивала Степанида, подняв голову и широко раскрыв глаза.

– Повеленье эдакое, – сказала Мариула задумчиво. – Ну ничего! Раз велено, знать, поковыляю.

Она отвела глаза в сторону, обдумывая что-то.

– Чего-то внучики мои запропостились. Боюся, что самозванец их куда-то определить поспел…

* * *

Стояло прекрасное, ясное осеннее утро. Вышедший на крыльцо Пугачёв дышал полной грудью, словно стараясь вдохнуть побольше жизни. Около пятисот всадников прискакали ночью из Сеитовой слободы, что значительно улучшило его настроение.

Население городка стекалось на площадь. Сопровождаемая внуками Мариула не спеша шагала к атамановой избе.

Вскоре над толпой собравшихся пронёсся шёпот. И люди подняли головы.

– Царь идёт!

И правда, это был Пугачёв, а с ним поп Серафим и «царская свита». Лицо «государя» было бледно и припухло после большого количества выпитого вина. Глаза горели, губы кривились как от боли.

Мариула внимательно разглядывала самозваного царя, стоя рядом с трясущейся от страха Степанидой Донской. Встретившись взглядом с Пугачёвым, она почувствовала, словно что-то оборвалось внутри. «Ампиратор», проходя мимо, вдруг остановился, прищурился и показал на неё пальцем. У шедшего рядом казака сдвинулись брови, глаза загорелись, и он кивнул.

– Где казаки, коих я сыскать давеча велел? – спросил грозно, глядя на попа, Пугачёв, усаживаясь в кресло.

– Здесь они, государь, – ответил Серафим, перекрестившись.

«Ампиратор» посмотрел на склонивших повинно головы казаков и неожиданно для всех улыбнулся.

– Всех зараз прощаю и с собою забираю! – объявил он, ласково глядя на «провинившихся». – Ступайте и к походу готовьтесь!

У Мариулы сильнее забилось сердце, когда перед самозванцем поставили отца атамана Донского. Один из казаков Пугачёва подошёл к атаманше и грубо схватил её за руку.

– А ну айда со мною, – сказал он, – государь тебя требует.

– Не пойду я, – упёрлась Степанида, бросая на Мариулу просящие о помощи взгляды. – Я ни в чём не виновата и…

– Айда говорю! – повторил требовательно казак и потянул её за собою.

Но атаманша, покраснев, отскочила и гневно крикнула:

– Прочь от меня, поганец, не то я тебе все зенки выцарапаю!

Но в ту же минуту ещё один казак схватил Степаниду за другую руку и выдернул из толпы.

– Пустите меня, злодеи! – закричала атаманша, содрогаясь от ужаса.

– Не пужайся нас, голуба, – усмехнулся казак, – тебя государь зовёт.

– Какой ещё государь? Брешешь! Что ему от меня надобно?

– У Пятра Фёдорыча к тебе вопросы имеются, – настаивал казак. – А ну кончай брыкаться, лохудра.

На площади между тем царили возбуждение, негодование, недоверие и тревога. Степанида отвечала на задаваемые Пугачёвым вопросы. Она пересилила свой страх и чувствовала себя гораздо старше и умнее, чем вчера.

Глядя на хмурое лицо «ампиратора», она вначале растерялась, но тут же пришла в себя. Она быстро отвечала на все вопросы, изо всех сил защищая мужа и свёкра.

Затем наступила пауза. Она видела нахмурившегося Пугачёва, искажённую нервной судорогой щёку стоявшего с ним рядом казака, напряжённое лицо попа Серафима, строгий и настороженный взгляд Ивана Зарубина-Чики.

– Мой муж не по своей воле уехал в Оренбург, – уже в который раз повторяла Серафима. – Он хороший казак и никогда не нарушал присяги!

– Был бы хорошим казаком, меня бы в Сакмарске ждал! – сжав подлокотники кресла, процедил сквозь зубы Пугачёв.

Заинтересованная и спокойная Мариула внимательно смотрела на каменное лицо самозванца.

– Обскажи тогда, почто он в Оренбург попёрся, да и казаков с собою увёл? – вместо «царя» спросил Зарубин-Чика.

Толпа зашевелилась и стихла. Мариула увидела, как дрогнуло, вспыхнуло и побледнело лицо Степаниды. Но она ответила громко и уверенно:

– Губернатор приказал, вот он и уехал!

– А почто он губернатора послухал, а царя свово ждать не стал? – наседал с вопросами Пугачёв.

По толпе сакмарцев прошёл ропот. Но голос Степаниды прозвучал громче:

– Потому и послухал, что присяге верен! Только трусы выбирают, где потеплее и получше, а мой Данилушка не из тех прохвостов будет!

Все взгляды устремились на Пугачёва. А тот, растерявшись от столь смелых слов, восхищённо воскликнул:

– Однако смела, чертовка! Так и быть, прощаю тебя за слова дерзкие и мужа твоего тоже прощаю! Одумается, ко мне соберётся – приму, не побрезгую! – Он перевёл взгляд на стоявшего, понурив голову, свёкра Степаниды. – Этого недотёпу тоже прощаю. Ответ за сына отец держать не должен!

Тишина на площади лопнула. Выкрики, шум. Казаки и казачки с радостью восприняли слова «ампиратора». Мариула тоже облегчённо вздохнула. До этой минуты она едва надеялась на милость самозванца. Не может быть! Неужели? Она ждала, что он прикажет схватить несчастную Степаниду и предаст её вместе со свёкром страшной казни. Но всё завершилось, как и показали карты, благополучно.

Но, может быть, конец для атаманши и её свёкра был счастливым, а для Мариулы…

– Старуху сюды ведите! – распорядился Пугачёв, указав на неё пальцем. – Что-то глаз еёный не по нраву мне пришёлся.

Один из его казаков тут же подскочил к Мариуле и, схватив её за руку, потянул за собой. Внуки попытались заступиться за бабушку, но им быстро вывернули руки и отвели в сторону.

– Ты почто на меня эдак зыркаешь, старуха? – спросил Пугачёв, с интересом разглядывая ведунью. – Али в толк не возьмёшь, кто я есть таков?

– Не возьму, – ответила Мариула.

Поп Серафим склонился к уху «царя» и что-то горячо зашептал, кивая на ведунью.

– Знать, ты колдовка здешняя? – удивился Пугачёв, смотря на Мариулу полными испуга глазами.

– Наверное, эдак, раз