Женщина хмыкнула:

– Вот дела! Без ноги, а троих наклепал! Куда столько? Тут одного-то не знаешь куда деть.

Услышав подобное, Настя не удержалась:

– Что же вы такое говорите, женщина? – выкрикнула Настя так громко, что даже контуженный сосед вздрогнул. – Дети – это же цветы жизни! А вы: не знаешь куда девать! У вас вон малыш растёт, так радоваться нужно, а вы…

Женщина, удивившись, сперва насупилась, а потом распалилась не на шутку:

– А ты вообще чего в разговор лезешь? Цветы жизни, понимаешь! Мужику детей наклепать – дело нехитрое. А кто тех детей растить, кормить да воспитывать станет, если батя калека? А ещё того хуже, когда нет его – отца в смысле!

Настя смутилась, виновато спросила:

– У вас, наверное, муж погиб?

Женщина поморщилась, вытерла рот и убрала кулёк с семечками.

– Вот ещё. Не погиб у меня муж… – женщина замялась. – Не было у меня мужа! Никогда не было. Был вот жених, да весь вышел. В сорок первом забрали, и через месяц уже похоронку принесли. Всю войну одна да одна. В сорок втором, когда немцы пришли, начал меня один обхаживать, ну, думаю, наконец-то свезло, а он, гад, с фрицами связался. В полицаи подался, – женщина с опаской огляделась. – Не хотела я с таким быть, но сама понимаешь, что тогда творилось. Обрюхатил меня этот гад, силком взял, можно сказать, а потом его партизаны кокнули. Когда узнала, что беременна, вытравила ублюдка. И не смотри на меня так! К повитухе пошла и избавилась от дитя, благо срок небольшой был. Потом, когда кончилась война, думала, всё образуется, найду я свою судьбу, а не вышло вот. В деревнях ведь один мужик на дюжину остался, да и эти кто калека, кто пьянь.

Женщина снова достала семечки, задумалась.

– Так а этот от кого же? – спросила Настя, указав на младенца.

– От кого, от кого? От заезжего молодца! Приезжал тут к нам в деревню один, снабженец из райцентра, заготовкой мяса занимался для города, вот от него и нагуляла, а может, и не от него. Еще был у меня один, да чего уж говорить, не один и не два… Когда узнала, что беременна, во второй раз от дитя избавляться не решилась, да и уж поздно было. Теперь вот одна пацана ращу, а о том, чтобы мужа найти, боле уж и не помышляю.

Женщина посмотрела на говорливого соседа и в сердцах охнула. Женщина говорила тихо, мужик явно не слышал, о чём речь, пытался прочесть по губам.

– А может, ты и права! Был бы мужик, пусть даже и одноногий, как его Тимоха, так и второго бы родила, и третьего! Лишь бы был.

Насте почему-то вдруг стало жалко женщину, почему же она так думает? Разве можно такое говорить, что значит «лишь бы был»? Нельзя так себя недооценивать, и желать нужно лишь самого лучшего, и Настя тут же подумала о Звереве.

Ну почему она снова и снова думает о нём?

Может быть, потому, что он напоминает ей Лёшку Вишнякова? Того самого, самого лучшего парня, который стал ей судьбой…

г. Псков, средняя школа № 9, 1937 г.

В школе Лёшка Вишняков не был комсомольцем-активистом и передовиком соцсоревнований. То, что Лёшка парень способный, признавали все педагоги, а учитель физики Алексей Сергеевич Масляков по прозвищу Маслёнок частенько, кроме всего прочего, ещё и убивался, приговаривая: «Котелок у Вишнякова варит, как паровой котёл! Он же, если посудить, не хуже, чем у самого Эйнштейна мыслит, и из него настоящий гений мог бы вырасти, да вот только у Лёшеньки нашего дури и своенравия многовато». Одним словом, Лёшка Вишняков не имел далекоидущих целей, поэтому учился довольно средне, с переменным успехом.

Отец Лёшки погиб в Гражданскую, когда ему исполнилось два года, и его мать, воспитательница детского сада, растила Лёшку одна. Несмотря на то что он не относился к передовой советской молодёжи, со шпаной он тоже не имел никаких дел. Он не курил и втихаря не глушил портвейн в подворотнях, как большинство так называемых неблагополучных подростков, не устраивал драк и не общался с блатными. Никто же не спорит, что хорошим девочкам нравятся плохие мальчишки! А Лёха не был плохим, не был хорошим… Одним словом, Лёшка был какой-то совсем уж не такой, как большинство его сверстников. Густые брови домиком, довольно толстые губы, пристальный с хитроватым прищуром взгляд – все это, безусловно, притягивало девчонок, но истинная сила Лёхи была в другом. Лёха Вишняков умел говорить! Причём говорить так, что перебить его не решался никто, или почти никто…

Когда Лёшка не знал урока, учителям зачастую доводилось выслушивать всякое. Вместо того чтобы прочесть стих Маяковского, который было задано выучить, Лёшка Вишняков, бывало, запнувшись на первых строчках, вдруг начинал рассказывать о поездках футуристов по славному городу Одессе, где Маяковский познакомился с Машенькой Денисовой[26]. Он рассказывал, как они гуляли до утра по набережной среди каштанов, рассказывал, как читал ей стихи и как страдал, когда на предложение руки и сердца вдруг получил решительный отказ.

На уроках физики, вместо того чтобы доказывать у доски теорему Бора, Лёшка вдруг начинал вещать о том, как великий физик играл в футбол со своим не менее великим братом-математиком[27]. Ну а на уроке химии Лёшка как-то раз поведал классу о том, как сильно был озабочен когда-то Дмитрий Иванович Менделеев проблемами утилизации лошадиного навоза. Одним словом, Лёшка умел завоёвывать аудиторию, в первую очередь женскую, и так как истину о том, что женщины любят ушами, ещё никто не опроверг, почти все девчонки в старших классах пятой средней школы города Пскова Лёшку просто обожали.

Лёшка встречался с разными девчонками – с красивыми и не очень, но все эти романтические встречи продолжались, как правило, недолго. Лёшка общался то с одной, то с другой девчонкой, с лёгкостью разрывал отношения, доставляя брошенным горе и многочисленные страдания. Однако, несмотря на Лёшкину репутацию волокиты и ловеласа, всякая очередная девчонка, которой Лёшка вдруг начинал уделять внимание, невзирая на горький опыт своих предшественниц, тут же теряла покой и сон и оказывалась на седьмом небе от счастья. Ближе к окончанию школы Настя оставалась, пожалуй, единственной из всех девчонок класса, кто до сих пор ещё не поддался чарам Лёшки Вишнякова.

В школе Настя не пользовалась особой популярностью ни у товарищей, ни у учителей. Настя стремилась быть всегда первой во всём, знала себе цену и держалась особняком. Она готова была