Грэндж сиял. Он видел перед собой дело, для которого былсоздан.

— Гуджен?! Не будем терять время.

Инспектор снова устроился в кабинете сэра Генри. Онрассматривал невозмутимое лицо Гуджена, сидящего перед ним.

— Я глубоко сожалею, сэр, — повторил Гуджен, — я признаю,что должен был вам это сообщить, но я совершенно забыл об этом.

Со своими извинениями он обращался одновременно и кинспектору Грэнджу, и к сэру Генри, который присутствовал при разговоре.

— Если я не ошибаюсь, — продолжал Гуджен, — то было примернополовина шестого. Я проходил по холлу, чтобы посмотреть, нет ли писем дляотправки на почту, и заметил, что на столе лежит револьвер. Я решил, что он изколлекции сэра Генри. Я взял его и пошел в эту комнату, чтобы положить его наместо, вот сюда, на полку около камина.

— Вы могли бы показать это оружие? — спросил Грэндж.

Гуджен встал и в сопровождении инспектора подошел к полке.Пальцем он показал на маленький маузер двадцать пятого калибра. Это былаигрушка, при помощи которой, конечно, нельзя было убить Джона Кристоу.

— Это не револьвер, это автоматический пистолет, — заметилГрэндж, не спуская с Гуджена глаз.

— Правда, сэр? Прошу прощения. Я мало знаком с огнестрельныморужием, поэтому я употребил слово «револьвер».

— Но вы уверены, что это именно то оружие, которое вы нашлина столе в холле и принесли сюда?

— Совершенно уверен! В этом не может быть ни малейшегосомнения.

Грэндж остановил руку Гуджена, которую тот протянул коружию.

— Не трогайте! Он может быть заряжен, и я должен исследоватьего для определения отпечатков пальцев.

— Я не думаю, что он заряжен, — сказал Гуджен, — ни одинэкземпляр из коллекции сэра Генри не заряжен. Что же касается отпечатков, топеред тем, как положить пистолет на место, я очень тщательно вытер его платком.Там не может быть других отпечатков, кроме моих.

— Зачем вы это сделали?

Гуджен с улыбкой извинился.

— Я не хотел убирать оружие, покрытое пылью, сэр! Дверьраспахнулась, и к инспектору устремилась леди Эндкателл.

— Как я рада вас видеть, инспектор! Что это за история сревольвером? Эта малышка из кухни вся в слезах! Все ее ругают. Этонесправедливо! Эта девочка была совершенно права, она рассказала о том, чтовидела, она решила, что должна это сделать! В чем заключается долг? Это невсегда легко определить. Во всяком случае, нельзя ругать того, кто думает, что исполнилсвой долг! Что это за история, Гуджен?

Тоном глубокого уважения, каким он всегда говорил с ледиЭндкателл, и с некоторым присущим ему пафосом Гуджен снова начал своиобъяснения.

— Этот автоматический пистолет, мадам, был в холле, он лежална столе. Я не мог понять, откуда он там появился, но потом убедился, что он изколлекции сэра Генри. Я убедился, что на полке одно место свободно, и положилпистолет туда. Обо всем этом я только что доложил господину инспектору, онпрекрасно все понимает.

Леди Эндкателл покачала головой и с ласковым упрекомобратилась к Гуджену.

— Не нужно было все это сочинять, Гуджен. Я сама поговорю синспектором.

Гуджен хотел что-то сказать, но она жестом остановила его.

— Я прекрасно понимаю, Гуджен, зачем вы это сделали. Я знаю,что вы всегда стараетесь уберечь нас от всех тревог. Вы можете удалиться!

Гуджен колебался. Он нерешительно посмотрел сначала на сэраГенри, потом на инспектора, затем поклонился и направился к дверям. Инспекторхотел его вернуть, но так и не исполнил этого намерения. Он сам не мог понять,почему Гуджен вышел. Леди Эндкателл опустилась в кресло, улыбнулась мужу иинспектору и сказала в тоне милой беседы:

— Я сейчас во всем признаюсь! Я нахожу, что Гуджен, каквсегда, сделал все наилучшим способом! Это настоящий слуга старинной школы.Хозяин для него не просто хозяин, а господин!

— Правильно ли я вас понимаю, леди Эндкателл, — удивленноспросил Грэндж, — вы что-то знаете по этому поводу?

— Конечно! Гуджен нашел этот пистолет вовсе не в холле. Онобнаружил его в корзине, когда вытаскивал яйца.

— Яйца? — Грэндж уже ничего больше не понимал.

— Да, яйца, которые были в корзине. — У Люси был такой вид,как будто бы она все объяснила.

— Я думаю, моя дорогая, — сказал сэр Генри, — ты нам должнасказать побольше. Инспектор не успевает следить за тобой… а я тем более!

— Тогда, чтобы было совершенно ясно, я вам скажу, чтопистолет был на дне корзины, под яйцами.

— Объясните, пожалуйста, какая корзина и какие яйца? —взмолился инспектор.

— Корзину я взяла, чтобы пойти на ферму. Пистолет лежал вней, яйца я положила сверху и совсем забыла, что он там. Когда мы нашли бедногоДжона у пруда, я так волновалась, что чуть было не уронила корзину. Гуджен еевовремя подхватил и принес в дом. Потом я попросила его написать на яйцах дату— это совершенно необходимо, если вы хотите употреблять свежие яйца. Онответил, что уже обо всем позаботился… Он действительно поступил как вассал поотношению к своему повелителю. Он нашел оружие, никому ничего не сказал иположил его на место. Несомненно, он сделал так потому, что в доме былаполиция. Мне кажется, что это — пример верности, но и ошибка тоже. Согласитесь,инспектор, ведь полиция хочет только правды!

Леди Эндкателл послала Грэнджу самую очаровательную улыбку.

— Это точно, — с некоторой грустью сказал он. — Я стремлюсьузнать только правду!

Леди Эндкателл вздохнула и продолжала:

— Я не верю, что человек, убивший Джона, хотел лишить егожизни. Он не мог стрелять в него серьезно. Если это была Герда, то она слишкомдоброе и мягкое создание. Если бы она захотела его убить, то, я уверена, она быпромахнулась, такая она неловкая. К тому же, если она убийца и вы ее арестуетеи повесите, то что же будет с ее детьми? Если она убила Джона, то теперь,наверное, очень об этом жалеет! Бедные маленькие дети, у которых убили отца,нельзя же еще больше увеличить их несчастье и сделать их, кроме всего прочего,детьми повешенной матери! Иногда, инспектор, я задаю себе вопрос, думают липолицейские о таких вещах?

— Я могу вас уверить, леди Эндкателл, что в данный моментникакого ареста не предполагается.

— Это доказательство ума и здравомыслия! Меня это в вас неудивляет, я вас оценила с первого взгляда!