— Помогаю поварам. Есть комната на чердаке. Скороосвобождается. Голубятня, а не комната, но народу что-то набежало... Наследующее лето пристрою еще теремок, будет просторнее.

— Возьмем голубятню. У нас четыре коня, останемся надва-три дня.

— Два человека, четыре коня, — сказал хозяинмедленно. — Коням даем отборный овес — много уродило, воду носят изколодца... Это обойдется в гривну.

Гульча ахнула, подозрительно оглянулась на распахнутыеворота конюшни:

— Я сперва погляжу, как здесь содержат коней!

Дробно стуча по деревянным ступенькам, выбежал белоголовыйотрок. Заученно схватил поводья, бегом повел к конюшне. Гульча с независимымвидом пошла следом. Хозяин проводил ее прищуренным глазом, развел руками:

— Поляница?.. Тогда понятно. Пусть посмотрит.

Когда Гульча показалась в воротах снова, Олег понял, чтостойла чистые, вода свежая, ясли с отборным овсом или пшеницей, а за лошадьмисмотрят не хуже, чем за людьми. Впрочем, коней везде ценят.

Она кивнула издали, Олег выложил на широкую ладонь хозяинагривну. Тот уронил в щель передника, обернулся, что-то крикнул. Из дверейвысунулась молоденькая девчушка, копия белоголового отрока.

— Тато, постоялец наверху собирается!

— Убери за ним, — бросил хозяин. — Полывымой, постель замени. А вы, гости дорогие, сперва пообедайте, у меня хорошаякорчма. Мужичье дичь привозит еще теплую, а свиней сами режем. Колодец водворе, вода студеная.

Олег повернулся в сторону колодца, а хозяин, что-товспомнив, звонко хлопнул себя по лбу, словно прибил комара с летучую мышьразмером.

— Медвежатина жарится, живую рыбу привезли. Вам всковородке или на вертелах?

— На угольях, — ответил Олег.

Он отвел Гульчу к колодцу, и они долго и с наслаждениеммылись холодной водой. Рядом топтались кони, шумно цедили воду из длинногокорыта. Подошел хмурый худой мужик, зачерпнул пару ведер, вылил в корыто.Гульча фыркала, плескала себе за ворот, сладострастно выгибала спину как кошка,которую гладят и чешут.

Уже освеженные, будто бы даже отдохнувшие, они перешагнулипорог корчмы. В трапезной, как сразу отметил Олег, каждый ел за троих, пил запятерых, шумел за дюжину. За широкими столами тесно, доски ломятся от жареного,пареного, печеного. В проходах между лавками сбиваются с ног двое отроков,разносят еду и питье. За уставленными столами теснятся прокаленные солнцем иветрами мужики — рожи разбойничьи, глаза дерзкие. У хлеборобов облик другой, аэто — изгои, дружинники, беглые, варяги, ушкуйники и прочие ловцы удачи, какихвсегда в изобилии рождает белый свет.

За дощатой перегородкой — поварня, туда таскали воду, нопомимо нее четыре широкие жаровни стояли еще и вдоль стен. Там под неусыпнымприсмотром гостей на ивовых прутьях жарилась, истекая соком, молодая медвежатина.Пахло мясом, луком, чесноком и острыми лесными травами. Отроки, рыская сподносами по трапезной, на ходу переворачивали прутья, капли жира срывались натемно-красные спекшиеся комья, шипело, вверх вметывались злые багровые огоньки.

Пока Олег с Гульчей пробирались между столами, он старалсявыглядеть угрожающим — в таких местах даже самый смирный мужик почему-тостремится обязательно влезть в драку, зацепить соседей, покуражиться. Кто-тоудивленно присвистнул им вслед:

— Поляница?

Другой голос пьяно посоветовал:

— Прикуси язык. С незнакомцами не борись!

— Так она ж вся лучиночная! А ноги-то, ноги!... У менянос толще.

Гульча остановилась, повернулась. На нее смотрели двоемужиков, оба широкогрудые, при коротких мечах, рожи дерзкие. Один тут же благоразумноуронил голову, второй таращил глаза, глупо улыбался. Гульча медленно опустилапальцы на рукоять кинжала, ее темные глаза хищно сузились. Мужик продолжалсмотреть на нее, но в лице появилась неуверенность, челюсть отвисла. Гульчашагнула к столу, ее верхняя губа приподнялась, показывая острые белые зубы.Мужик побледнел, поспешно уставился в миску.

Олег, выбрав стол, похлопал одного по плечу, предлагаяпотесниться. Тот немедленно повернул голову, сразу наливаясь кровью, тряхнулплечом. Олег сжал пальцы, в плече хрустнуло. Мужик ойкнул, в глазах метнулсястрах. За столом умолкли, лохматые головы повернулись к Олегу. Один повел рукук поясу.

— Я лишь прошу подвинуться, — объяснил Олег.

Мужик поспешно поднялся — рука висела, как сломанная ветвь,пальцами другой он щупал плечо. Олег опустился на его место, остальные нехотясдвинулись, и Гульча села рядом. Олег ловил на себе изучающие взгляды. Одетчисто, благообразно, на груди обереги — знак волхва-пещерника, лицовозвышенное, одухотворенное, как у волхва сызмальства, однако он на полголовывыше соседей, плечи в косую сажень, а на могучих руках ни капли жира! Впрочем,одни волхвы служат Апии, другие — Велесу, но есть среди них и служители Перуна.

Перед Олегом и Гульчачак появилось на столе по миске парующегоборща. Отрок вытащил из нагрудного кармана деревянные ложки. Посмотрелзастенчиво на Гульчу, вспыхнул, как маков цвет, поспешно заменил ей простуюложку на расписную. Когда он ушел — с явной неохотой, — Гульча огляделаложку подозрительно, тщательно вытерла о свою одежду.

— Что случилось с Потыком? — спросил Олег соседейпо столу.

Молчали, лишь один проворчал нехотя:

— Потык — наш герой, сын Города... Да враг сумел найтистежку... Пришли друзья, похвалялись богатством, что захватили в дальнихстранах, угостили заморским вином. Ушел Потык с ними к соседнему князю, гулялтри дня и три ночи. А в город ночью пробрались савиры.

— Раньше не нападали, что ли?

— В городе привыкли, что Михайла завсегда на воротах.Так привыкли, что хоть и знали про его отлучку... Великий разор учинили вороги!Много крови пролили. Девок в полон, старых и малых порубили.

Изгой свирепого вида, что сидел напротив, зло хлопнул чаройпо дубовой крышке стола:

— Тяжкую виру платит своей совести! Эх, Михайло Потык —красивая птица...

Олег ел неспеша, осматривался — пусть девчушка вымоет полы.Хоть и голубятня, но по всему видно, что постоялый двор чистый. Семья у мужиканемалая, всех к делу приставил. Сам торк или берендей — рожа больно не наша, ножену взял прямо Снегурочку, иначе откуда такие белоголовые дети? Разве что постарой загадке: у Ноя было три сына: Сим, Хам и Яфет. Кто был их отец? Ответ:Тавр — киевский кузнец.

Комната оказалась на чердаке, как и обещал хозяин, —стоять во весь рост можно только посередке, где над головой идет главная балка,от нее крыша покато опускается, смыкаясь с полом. Подниматься нужно полестнице, поднимая ляду — широкую квадратную крышку с вдавленным в пол кольцомвместо ручки.

Олег захлопнул за собой ляду, притоптал кольцо, чтобы неспотыкаться.