Вчерашних вечерних гостей не видел. Что-то его ждало загородом, не зря же так старались выставить за ворота. Понять бы, почему к немутакое внимание. И кто? Семеро Тайных? Вряд ли. Он для них — потерянная душа. Невраг, это точно. Тогда кто? Или у него что-то важное? Его двуручный меч?Пластинчатый лук? Обереги?.. Может быть, знает какую-то тайну? Нелепо — онтолько что из пещеры. Если не знает уже, то может скоро узнать что-то оченьважное?

Дождь моросил весь день, людей на улицах было мало. К ночидождь утих, но холодный ветер все так же пробирал до мозга костей. В темнотегород казался угрюмым, враждебным — тучи медленно двигались с севера, тяжелые,как горы. Городская стена уперлась в небо, иногда с той стороны доносился голосприкованного велета. Мокрые крыши, казалось, трещали под громадами черных туч.Кровля соседнего с постоялым двором дома провалилась, белые балки гладко имертво светили в темноте. Олег все посматривал на них, тревожась смутнымивоспоминаниями — точно так белели обглоданные ветрами и дождями исполинскиескелеты смоков на их тайном могильнике, куда уползали умирать, — ни ворон,ни орел-стервятник туда не залетали, разве что вездесущие муравьи там пироваливсласть.

Усталый от бессмысленно проведенного дня, он попробовалраскладывать обереги, но вызванные образы плавали перед внутренним взоромсмутные, расплывчатые — толкуй хоть так, хоть эдак. Он лег, не дожидаясьГульчи, и сразу провалился в тяжелый неспокойный сон. Далекий загробный голосмрачно вещал, что уже погибает, если сию минуту не вернется в свою пещеру. Ведьон теряет не просто жизнь, а нечто большее, о чем хорошо знает...

Внезапно с небес полыхнуло пламя. Олег ощутил удар в живот,воздух с шумом вышел из груди. Сердце со страшной силой сжало в железнойладони.

Он проснулся, задыхаясь. Сильные руки затягивали веревку наего шее! Сзади надсадно дышали. Воздуха в груди не осталось. Олег хрипел,легкие буквально трещали от натуги, требовали хоть глоток воздуха: любого —,спертого, дымного.

Он дергался, хрипя, попытался свалиться, но веревка держалакрепко, сжимала горло с каждым мгновением сильнее. Олег бессмысленно хваталсяза шею, пытаясь сунуть под веревку, тонкую, как стебель травы, хоть палец, новеревка, шелковый шнур, глубоко врезалась в кожу. Он слышал свой хрип игромовые удары сердца, в глазах расплывалась чернота. Смутно видел слабыйлунный свет, темную фигуру, что склонилась над ним у изголовья.

Теряя сознание от удушья, успел подумать, что бесполезносовать палец под веревку, так же бесполезно хвататься за руки убийцы, надеяськак-то вывернуть или оторвать от веревки. Он выгнулся, резко бросил ноги вверх,ударил левой пяткой, целясь в то место, где должно быть лицо.

Олег чуть задел стопой — в ответ горло сдавило с такойсилой, что глаза залило черным. Он слышал грохот приближающегося водопада —гремела кровь в ушах, пытаясь протиснуться через сдавленные кровеносные жилы. Впоследнем усилии, почти бездумно, он изогнулся в последний раз, ударил правойногой — шум и грохот в голове бросили его самого в черноту.

Очнулся на полу — на шее болтался тонкий шелковый шнурок.Поднялся на дрожащих ногах, в глазах темно, упал на доски пола, во рту былогорячо и солоно. Воздух свистел, грудь вздымалась часто, неровно, словно ееизнутри толкали острыми ножами. По ту сторону ложа что-то скреблось, будтокрысы грызли пол.

Он прополз, от слабости не решаясь встать на ноги. От ложа кокошку на крышу двигался, не отрывая лицо от пола, человек в черном плаще с капюшоном.За ним тянулась темная блестящая дорожка. Олег кое-как настиг его, из открытогоокна навстречу дул холодный ветер, в черном небе уже блестели равнодушныезвезды. Он свалился рядом, сцепив пальцы на шее ночного гостя.

Под пальцами похрустывало, словно тонкие камешки задевалидруг друга острыми краями. Он понял, что разбил пяткой тоненькую косточку заухом. Тот оглох на правое ухо, теряет сознание от боли, а из перебитой веныкровь щедро орошает пол.

— Кто ты? — прохрипел Олег.

Человек со стоном пытался оторвать голову от пола. У негобыло темное лицо, до бровей заросшее кудрявой черной бородой. Олег нашел принем острый нож, увесистый кошель с золотыми монетами. Тело убийцы было твердое,мускулистое, без жира. В этом бесформенном черном плаще он оставалсянезамеченным среди качающихся деревьев, умело сходил за пятно тени, ловкопробрался наверх по стене, двигаясь вместе с качающимися в ночи ветками...

Олег кое-как оделся, медленно пришел в себя. В горлесаднило, он сглотнул слюну, его перекривило от боли. Человек на полу дышалсипло, с хрипами.

— Я не виноват, — прохрипел он. — Ошибся... Яхотел в другой комнате...

Олег разминал вздувшийся рубец на горле. Человек со стономподтянулся на руках, попытался выдвинуть голову за порог, Олег наступил сапогомна шею:

— Кто тебя послал?

Внизу пьяные крики постепенно затихали, в ночной тиши оченьясно был слышен шум от передвигаемых столов и лавок — семейство узкоглазогохозяина выметало объедки, сор, готовясь завтра принимать новых гостей, гналопрочь бродячих псов. Гуляки с соседних улиц и гости-купцы разошлись, слышно,как стучат засовы, обитатели постоялого двора ложатся.

Возможно, легли уже все. Но, возможно, кто-то ждет в своейкомнате или даже внизу во дворе. Вскоре поднимется осторожно по лестнице, на цыпочкахподойдет к его постели, ожидая увидеть синее от удушья лицо и вывалившийсяпочерневший язык.

Человек хрипел, скреб ногтями пол, но настороженное ухоОлега внезапно уловило далекие шаги. Тихо-тихо заскрипела лестница, если бы невслушивался — вряд ли бы услышал ритмичное похрустывание рассохшихся дощечек.По дереву заскреблось, ляда начала подниматься. Олег поднял руку со швыряльнымножом.

Человек держал лицо в тени, и Олег не двигался, даваянезнакомцу возможность вылезти и закрыть крышку. Иначе с грохотом повалитсявниз с ножом в горле — кому нужен крик и шум? Человек медленно вылез, стараясьне шуметь, движения были бесшумными. Лунный свет наконец осветил лицо Гульчи.

Вдруг она резко повернулась, каким-то образом заметивнеподвижного Олега. Лицо ее дрогнуло, Олег быстро придвинулся к ней,всматриваясь в глаза. Она резко дернула головой, отодвинулась в тень:

— Олег... Ты... Что-то случилось?

— Почему так думаешь? — спросил он быстро.

— Ну, — проговорила она медленно, однако голос еедрогнул, — ты... не спишь. Даже не в постели... О, великий боже!.. Чтоэто?

Олег отвел глаза, досадуя, что при скудном свете не можетвидеть ее лицо чисто и ясно.

— Стараюсь понять... Он душил меня.

Гульча опасливо коснулась его груди кончиками пальцев, онимелко дрожали, сказала торопливо:

— Да-да, твой голос хрипит... Кто он? Ты уже знаешь,кто его послал?

Она застыла, лицо ее было бледным, глаза — темные провалы.Олег ответил медленно, следя за ее лицом: