Поэтому, когда Сварог обнаружил подброшенную записку, топочти что обрадовался. Записка сулила отвлечение от дворцовой тягомотины и,кроме того, обещала прямой выход на, с позволения сказать, людей, до которыхСварогу не терпелось добраться самому.

Хотя слово «подбросили» не подходило – записку пришпилили.На видное место. Местом непредставившиеся почтальоны выбрали, выражаясьпо-королевски, кабинет для обязательных государевых раздумий. Или, говоряпо-солдатски, сортир. Клочок плотной желтоватой бумаги размером с конфетныйфантик письмоносцы прикрепили к внутренней стороне двери на высоте Свароговойгруди. Но не кнопкой, как сперва показалось Сварогу, а предметиком, который сампо себе был призван навести его на размышления. Отшпилив листок, Сварог положилпредметик на ладонь и поднес поближе к глазам. И увиденному ничуть не удивился.

На ладони, холодя кожу металлическим прикосновением, лежаламаленькая шпажонка. Ее можно было принять за игрушечную, изготовленнуюминиатюрных дел мастером для какого-нибудь коллекционера затейных вещиц или дляпрестарелого игрока в солдатики. Коллекционер мог бы поумиляться, разглядывая влупу посеребренную рукоять с каким-то драгоценным камнем в навершье, изящнуюгарду, какие-то завитки или даже надписи на плоском клинке. Коллекционеррасчмокался бы губами: «Ах, какая прелесть! Какая тонкая работа!»

Однако Сварог знал, что шпага самая что ни на естьнастоящая. И не на что там любоваться. На его ладони оружие. И не исключено,что на этом крохотном клинке чья-то кровь.

Но вряд ли шпага послана ему в предупреждение. Сварог еще неознакомился с посланием и не имел понятия, подписано ли оно. Скорее всего,шпажонка сама по себе является подписью.

Покинув кабинет для обязательных государевых раздумий иуединившись в кабинете для подписания личных королевских бумаг (такжеосвобожденном от непременной внутренней стражи), Сварог устроился за столом,вогнал в столешницу клинок, который при надобности мог бы заменить портняжнуюиголку, и обратился к записке. Открепленная бумага завернулась в рулончик. Расправивее и придерживая пальцами, Сварог прочел текст.

«Досточтимый король!

Мы не меньше Вашего Величества обеспокоены сложившейсяситуацией. Мы ни в малейшей степени не желаем, чтобы Вы воспринимали нас какединое целое. Мы надеемся, что наши интересы совпадут. Если Ваше Величествособлаговолит принять наше предложение, то мы будем счастливы обсудить назревшиепроблемы сегодня в полдень, в часовне Атуана, коя находится в подвале дворцаВашего Величества. К великому сожалению, мы ограничены в выборе места и временидля встреч. Заранее приносим свои глубочайшие извинения за возможныенеудобства».

Вот так.

Буквы меньше привычных, человеческих, раза в три. Подписинет. Каждую литеру выписывали короткими линиями, по пять-шесть раз на букве,отрывая руку от бумаги. Чернила синие, необычно яркие, какими не пользовалисьни лары, ни земные жители. Бумага желтая, будто старая, но не иссохшая. Такдолжно быть, если сами бумагу не производят, а живут старыми, бережно хранимымизапасами.

Вот так.

Сварог закусил нижнюю губу и задумчиво посмотрел в высокоеокно, на виднеющиеся сквозь утреннюю дымку башни крепости Руэт.

«Каков из всего этого следует вывод? А таков: если перед ними подделка под работу лилипутов, то фальшивка состряпана умело. Теперь вопрос:кем? Взревновавшим Гаудином? Мелковато для начальника тайной полиции.Обломившимися претендентами на трон? Слишком сложно. Завистливыми придворными?Иностранными шпионами? Да мало ли кем… Но как раз для того, чтобы король Свароготмел версию подлога, к посланию приложена шпажонка.

Значит, пока будем считать, что письмо подбросили именнолилипуты. Опять же – не случайно именно в Латеране чаще прочих мест виделиподводные лодки крохотного народца. Тогда одно из двух: либо его зовет напереговоры некая группа лилипутов-заговорщиков, надумавшая заручитьсяподдержкой Сварога в осуществлении очередных своих политических замыслов, а вответ сдать Сварогу виновников гибели принцессы Делии, либо…

Либо его заманивают в ловушку.

А зачем лилипутам заманивать? Не проще ли, не выгоднее линанести удар без предупреждения, как уже случилось с принцессой? Подкравшисьвтихаря, застать врасплох – вот это как раз в стиле маленьких человечков. Равнокак и Гаудин, и завистники, и придворные – никто не стал бы заморачиватьсяразработками столь ненадежного плана. Стало быть…»

Сварог хлопнул ладонью по столу. Он более не колебался.Чутье, безошибочно предупреждающее его о любого рода опасности, на этот размолчало. Что ж, он выяснит, что кроется за посланием. Переговоры такпереговоры. Он с ними переговорит. Найдутся темы.

До того, как Большие дворцовые куранты на Башне слез в честьнаступившего полдня сыграют национальный гимн, оставался час с квадрансом.Казалось бы, времени полно, но еще требовалось отыскать подвальную часовню, темболее что прежде там никогда бывать не приходилось.

Сварог призадумался, вспоминая: в синих покоях или взеленых?..

Строго говоря, королевский дворец юридически сталкоролевским только после того, как Сварог своим указом перенес столицу вЛатерану. Ранее же во всех документах он именовался просто и незатейливо:«латеранская резиденция». Монархи Ронеро и Снольдера, с завидным упорством разв двадцать пять лет отвоевывая город друг у друга, после победы бросалисьнезамедлительно перестраивать «резиденцию» в соответствии с собственнымивкусами и пристрастиями и безжалостно ломать все то, что понастроилпредшественник. В результате дворец, являющийся снаружи шедевром архитектурногогения, внутри превратился в такой лабиринт коридоров и залов, такой клубокпереходов, кабинетов, лестниц и покоев, что черт ногу сломит.

Нет, пожалуй, все-таки в синих. Точно, в синих, за бюстомкакого-то носатого деятеля, как бишь его…

План дворца действительно отыскался в синих покоях – валялсяза пирамидальной деревянной тумбой, увенчанной бюстом Клабика Первого иПоследнего Тишайшего (Ронеро), одного из выдающихся коронованныхпредшественников Сварога, который жил полтора столетия назад и прославилсяпятилетней войной с Гланом и разрешением азартных игр. План за тумбу с бюстомзабросил король нынешний. Сварог однажды разглядывал его, движимый живыммонаршим любопытством, нет ли где потайных ходов, не связаны ли угловые башнимежду собой подземными коммуникациями, можно ли пробраться к королевскимпокоям, минуя наружную стражу. Но, быстро запутавшись в паутине чертежей исхем, он в сердцах закинул увесистый том за Клабика Первого.

Сдунув с плана накопившуюся пыль, Сварог развернул чертежина столе, придавил углы чернильницами и пресс-папье. Так, крыша нам ни к чему,дворец в боковом разрезе тоже, вот пошли поэтажные планы, ага, наконец иподвал.

За сухой геометрией прямоугольников и эллипсов, вычерченныхчерной тушью по линейкам и лекалам, воображению представали погруженные во мракпереходы с низкими сводами, забитые хламом подсобки, запертые столетия назадпомещения, изначального предназначения которых уже не помнили самые старые изстарожилов, винные погреба с истлевшими бочками и прочая, прочая. В ромбиках ипрямоугольниках раздувались от важности толстобокие цифры, а под рисункомпочерком усидчивого каллиграфа числа попунктно разъяснялись словами –«чесночный погреб», «хранилище бронзового инвентаря», «четырнадцатыйдознавательный угол», «келья святого Торна», «семнадцатый дознавательный угол»,«хранилище медного инвентаря»… Ну и, наконец, «часовня Атуана» – под номером«двадцать три». Это число было вписано в крохотный квадрат, в который упиралосьизогнутое ответвление узкого коридора. С часовней не соседствовали другиеподземные каморы, ее окружала земля. И еще. Коридор перед квадратом «двадцать три»пересекали черточки разной длины, укорачивающиеся в сторону часовни. Следуетпонимать, что к молельне имени неизвестного Атуана ведет лестница, забирающаявниз. Как глубоко, интересно? И зачем потребовалось, уже находясь под землей,зарываться еще глубже?