– Она близко, – невпопад сказал Гаудин. Он пошевелилсяв кресле, засовывая руки поглубже в карманы плаща: холодало. – И с каждымднем все ближе. Вы были правы, можете гордиться: это Багряная Звезда.Происходят странные вещи, и все чаще, чаще… Есть сведения, например, что впредгорьях Каталауна исчезла целая деревня – стояла триста лет, и вдруг как небывало, ровное поле на ее месте; зато в одном из городов Шагана из ничего, извоздуха, вдруг возник огромный двенадцатиколесный экипаж, на немыслимойскорости врезался в стену часовни, загорелся и взорвался. Возница погибмгновенно. Это был автомобиль для перевозки грузов из тех времен – до Шторма.Утверждают, что это суть проявления Пробоя. В устье Итела несколько разнаблюдали Серебряный Ветер – к счастью, пока обошлось без жертв. Морякиотказываются выходить в море: дескать, Великий Кракен проснулся. И прочая,прочая… В Магистериуме паника и переполох – спешно вытаскиваются из пыльныхархивов любые материалы о Багряной Звезде, мифы, пророчества, какие-то обрывки,чудом сохранившиеся за пять тысяч лет. Изучаются, классифицируются,сопоставляются. Ищут, как спастись, как уберечься… Только, боюсь, все этовпустую. И если Багряная Звезда действительно является предвестником новогоШторма, то спасения нет. Нам не выжить. И в эти дни мне б очень не хотелось,чтобы мы стали врагами, граф.

– А мы можем стать врагами? – искренне удивилсяСварог. Гаудин пожал плечами:

– Вы, помимо прочего, еще и в высшей степенинепредсказуемый человек. Совершенно невозможно угадать, какой фортель вывыкинете в следующий момент. А я не люблю неизвестность. Я боюсь неизвестности…Я боюсь вас, граф Гэйр. И подчас у меня закрадывается мысль, что было бы лучше,если б вас здесь не было вовсе. Спокойнее было бы.

Они ненадолго замолчали. И Сварог вдруг понял, что Гаудинвовсе не проговорился насчет наломанных дров, – напротив, старый лиснедвусмысленно давал понять, что ему известен каждый шаг, каждое слово Сварога.Ах ты, интриган…

– Могу ли я предположить, что вы мне угрожаете,любезный лорд? – проникновенно спросил Сварог.

– Перестаньте, – поморщился Гаудин, – какиетут угрозы… Просто если вы попадете в настоящий переплет, я не знаю, стану ливыручать вас. Возможно, я просто буду стоять в стороне и с интересом наблюдать,удастся ли вам в очередной раз выбраться сухим из воды. А если не удастся, то яне уверен, что заплачу от горя.

Неожиданно он посмотрел прямо в глаза Сварогу. Без гнева,без упрека, без осуждения. Сварог не смог прочитать в этом взгляде ничего. Новзгляд начальника тайной полиции ему не понравился. Очень не понравился.

– Вы мне мешаете, граф, – с нажимом произнесГаудин. – Вы путаете мне все карты. Сейчас мне наплевать, Серый вы Рыцарьили не Серый, мне наплевать, прав Кодекс Таверо насчет вас или нет. Явыстраивал восьмой департамент несколько столетий, оттачивал его работу доидеала, до ювелирной точности. А тут появляетесь вы и походя ломаете все моизамыслы. Мальчишка! Почему вы появились именно сейчас? Зачем вам понадобилисьвсе эти короны и титулы? Зачем вам эта должность, выдуманная Яной? Начальникдевятого стола, скажите пожалуйста! Кто вы такой, граф Гэйр?!

Несколько ошарашенный внезапным напором, Сварог, едва неуронив сигарету, даже отступил на шаг и успокаивающе поднял руки:

– Да помилуйте, милорд! У меня и в мыслях не быломешать вам! В конце концов, я не просил, чтобы вы вытаскивали меня из моегомира… Да и позвольте напомнить, что до сих пор я честно и, между прочим,успешно выполнял ваши задания… – Он собирался добавить в шутку: «Я недьявол и не бог, я просто дон Румата, веселый дворянин…», но решил не накалятьобстановку непонятными цитатами.

Впрочем, Гаудин его и не слушал. Не сводя со Сварогабуравящего взгляда, он прошипел:

– Клянусь, граф, если вы со своим столом встанете уменя на пути, я не остановлюсь ни перед чем. Я смету вас, как пыль. Не надо сомной ссориться, граф, предупреждаю.

А потом глаза его погасли – так же неожиданно, как ивспыхнули. Начальник тайной полиции откинулся на спинку кресла и, не вынимаярук из карманов, отвернулся к угасшему небу на восходе. Теперь перед Сварогомсидел просто запутавшийся, неимоверно уставший старик.

– Извините, лорд Сварог, – произнес он своимобычным голосом. – Нервы. У всех нас нервы не в порядке последнее время.Багряная Звезда… Наверное, впервые в жизни я чувствую свое полное бессилие. Этовсе равно, как видеть приближающийся к тебе марен и знать, что ничего сделатьнельзя. Ни убежать, ни скрыться… Извините.

– Пустое, – буркнул Сварог. И сказал: – А вы все жтаки мне угрожаете, любезный лорд.

– Да, угрожаю, – буднично ответил Гаудин. –Поскольку не могу позволить, чтобы еще и вы создавали мне проблемы. И без васголова кругом… Поздно уже, граф. Простите, что оторвал от ваших дел. Проводитеменя, будьте любезны.

По изящной лесенке взойдя на борт сияющей огнями виманы, оностановился у перил и опять посмотрел в глаза Сварогу. Прищурившись. И склонивголову набок.

Дорого бы дал Сварог в этот момент, чтобы узнать, какиемысли клубятся под высоким лбом надворного советника… Вимана бесшумно отчалилаот замка; покачнувшись, взяла курс на полночь, а начальник тайной полицииИмперии Талара все стоял и смотрел на Сварога, пока вимана не превратилась втусклую точку на черном покрывале неба. Точку не больше рядовой звезды.

Тогда Сварог пожал плечами, зевнул и, сказавши «б-р-р-р», поежился– ночной воздух забирался под рубаху и гладил грудь холодными пальцами.

– Павлины, говоришь… – пробормотал он.

«Сегодня, пожалуй, нет смысла возвращаться в Латерану. Аполечу-ка я в Латерану завтра утром. Потому как утро вечера мудренее. Тогда иобдумаем, что еще за напасть на мою голову и как вести себя дальше в общении сэтим непонятным человеком.

„Я подумаю об этом завтра“, – как сказала одналитературная героиня».

И он направился в спальню. Даже не предполагая, какиеоткрытия в обрамлении нешуточного удивления, говоря языком старинных романов,принесет ему утро.

…Записку подбросили не без юмора – и при этом так, чтоб онне смог ее пропустить. Никак не миновал бы ее, даже если б провалялся весь деньв постели, как малодушно собирался, вернувшись с облаков на землю. Ох как онпонимал Бони и Паколета! А тут еще Гаудин со своими угрозами и упадническимипророчествами…

Нет, не по поводу Гаудина хандрил Сварог. Как уже говорилосьвыше, он просто чувствовал себя одиноко в королевском дворце.

Дел у короля Сварога, конечно, хватало. Можно и пословпринять, и бумаги подписать, и повникать в отчеты с рапортами, и учинитьразносы нерадивой челяди, и устроить смотр своим вооруженным силам, ивстретиться с ходоками и челобитчиками, и чертов стул всего другого насовершать.Но ни принимать, ни вникать, ни совершать, равно как заниматься прочейкоролевской рутиной не хотелось. Хотелось же, дьявол побери, вольного ветра влицо, скрипучего седла под собой, дыхания и фырканья разгоряченных скакунов,мерного покачивания Доран-ан-Тега на боку, незатейливых подколок и шуточектоварищей по странствию, цели впереди и неведомой опасности со всех сторон. Какв старые добрые времена. Однако впереди Сварога ждал очередной королевский деньи никакого тебе вольного ветра. И оставалось в его состоянии лишь неприкаяннобродить по этажам и залам, по кишкам коридоров, рычать на засыпающую стражу, набездельничающую прислугу, пытаться чем-то заняться самому, чтоб тут же это иприскучило. Поневоле поймешь отдельных коронованных особ, которые со скукипускались во все тяжкие – начиная от безудержных утех с актрисками и заканчиваязатяжной войной с соседями. А ведь он царствует всего-то ничего. То ли,э-хе-хе, еще будет…