— А знаете ли вы как на них охотятся?

— Не интересовался, — признался Корнут, уже догадываясь, к чему клонит толстяк.

— На кунью тропу кладётся капкан с куриными потрохами. Важно, чтоб свежие, на тухлятину их не заманить. И крови побольше вокруг для запаха. Как только куница подбирается к лёгкой добыче — клац! И вот вам новая шкурка для дамского плечика. К чему это я: подготовить бы один такой караван, выманить ублюдков, и порубать в капусту, чтоб другим неповадно было. Десяток подготовленных скорпионов и проблема решена.

Корнут раздражённо закатил глаза. С какими идиотами иногда приходится иметь дело. Неужели считает, что никто до подобного не додумался?

Да только куница в капкан не спешит, будто заранее чует ловушку. Хоть бери и дежурь у каждого дома, где только родился очередной выродок: вдруг попадётся папаша-недоумок, который захочет спасти своё чадо.

Постой… А ведь это мысль! Что, если куриные потроха сами придут в нору к кунице?

— Благодарю, мой друг. Я приму ваш совет во внимание, — он довольно потёр руки.

— Всегда пожалуйста, — от чувства собственной значимости Мастер сиял, как новенький золотой. — Мишень слева, вот, взгляните.

Только сейчас Корнут понял, что уже несколько минут стоит у стены, на которой в ряд развешены мишени — выкрашенные белым доски с красным кругом в середине. В самом центре одной зияла дыра размером в кулак. Из неё торчала стрела, точнее то, что от неё осталось — задняя часть с оперением. От удара о камень, древко разлетелось в щепки, на земле, под мишенью валялся сплюснутый в лепёшку наконечник.

— Теперь понимаю, почему так настаивали, — не скрывая восхищения, проговорил Корнут. — Вы заставляете меня сомневаться в своём выборе.

— Зачем сомневаться? Где пять, там и шесть, верно? Уверяю, оба сослужат вам хорошую службу.

Корнут снова взглянул на мишень. Кажется, Юстиниан упоминал как раз о пяти-шести скорпионах. Такой стрелок в замке лишним не будет.

— Ваша взяла, — сдался Корнут, — добавьте и этого в список.

Мастер расплылся в довольной улыбке:

— Прекрасный выбор, господин советник. Будьте уверены, вы не пожалеете.

«Рабы не имеют права носить имён, владеть имуществом и заводить семьи. Они целиком и полностью принадлежат частной организации Осквернённый Легион до продажи, и после — лицу, владеющему сертификатом, подтверждающим покупку и выданным уполномоченными лицами. Дети, рождённые рабами, так же принадлежат Осквернённому Легиону и не имеют право на прохождение проверки на Генетическую Чистоту».

«Заветы потомкам. Кодекс скверны», 03.029

Из всех, даже самых безумных вариантов, которые Керс только мог допустить, случилось самое неожиданное. Нет, он искренне рад за друзей. Рад, что Твин и Слай останутся вместе, рад, что мечта Харо попасть на Арену наконец исполнится. Да вот только за себя радоваться не особо получалось. Пройди они вчетвером по мосту над пропастью, гнилая доска обязательно треснет именно под его ногой. Чего уж там, не привыкать, любимчик судьбы, мать её.

Вот и наступила та последняя ночь, о которой даже боялся думать. Завтра опять один, опять никому не нужный, как и четыре года назад. Впереди только чёрная мгла неизвестности и вряд ли в ней кроется хоть что-то хорошее.

Он сделал большой глоток синего дыма и протянул флягу Семидесятому.

Здесь, за пустующей по ночам столовой, они собирались чуть ли не каждую ночь, не боясь быть обнаруженными кем-то из надзирателей. Кому вообще придёт в голову соваться сюда? Главное не шуметь. Но в этот раз слишком уж тихо, никто не решался заговорить, хотя каждому наверняка было что сказать.

Керс мельком взглянул на Твин. Та виновато опустила глаза, как нашкодивший ребёнок. А ты тут причём, глупышка? Жизнь у нас такая: хлебаем дерьмо ложками в надежде, что вот-вот всё закончится, а новая порция уже на подходе. И так пока не сдохнешь. Может, хоть тебе немного повезёт, а ему уже рассчитывать не на что. Кому он сдался? Глим? Так ей просто дурь нужна. Ну и потрахаться, если приспичит, не слепой же. А такую, как Твин ещё поискать, да только вот не по нему одёжка сшита.

— Какого чёрта, не сдох же я в конце концов! — не выдержал он затянувшегося молчания. — Что за кислые рожи?

— Я вот думаю, кто нас теперь дымом будет снабжать? — Слай ехидно улыбнулся.

Твин сердито толкнула его в плечо.

— Рецепт тебе напишу, — ухмыльнулся Керс.

— Ага, только читать сначала научи, — напомнила Твин. — Ты у нас здесь единственный грамотный.

— Слушай, Керс, может тебя Гильдии продадут? — предположил Слай. — Поговори с Седым, вдруг что выйдет. Ты же всегда хотел туда попасть.

— Ты бы ещё предложил к Перу присоединиться, — фыркнул он.

— А это тут причём?

— Да при том, что звучит так же бредово, как и само существование какого-то там сопротивления. Седой ничего не решает. Кто больше заплатит, того и лошадь.

— Как знаешь, — пожал плечами Слай. — Моё дело подсказать. А вот насчёт сопротивления, зря ты так. Кто тогда на караваны нападает?

— Кто-кто, мало ли швали в Прибрежье?

— А на кой им скорпионы сдались, ты не подумал?

— Чёрт, Слай, хорош чушь пороть! — разозлился Керс. — Мы — товар. Нас продают. Что не ясно? По пальцам объяснить?

— Согласен, — поддержал Харо. — Нет никакого сопротивления. Сказки для слабаков, ждущих, что кто-то придёт и освободит их задницы.

Слай отпил из фляги и наморщил нос:

— Ладно, забыли.

Разговор явно не клеился. Может оно и к лучшему. Что они ему скажут? Что всё будет хорошо? Не будет. Хорошее уйдёт утром вместе с ними. Уж ему-то знакомо лживое лицо надежды. Далеко ходить не нужно, доказательство он видит в собственном отражении каждое утро.

А может спалить всё тут? Сжечь этого грёбанного Биффа со всеми надзирателями, сбить замки с казарм, чтобы собратья успели спастись, а остальных — в пепел. И разнести всё к чёртовой матери, чтоб камня на камне не осталось.

Нет, ну а что? Подыхать, так с песней. Всё равно терять уже нечего. Он щёлкнул крышкой зажигалки. Забавно. Каждый из них способен разгромить Терсентум без особых усилий, а вместо этого дрожат при малейшем звуке плети. Слабаки. И он такой же.

— Керс? — Твин настороженно приподнялась. — Ты в порядке?

— Мать твою, ты что удумал? — Слай подскочил и потянул за собой Твин.

Он растерянно посмотрел на друзей:

— Что не так?

— Ни хрена себе! — Харо с любопытством рассматривал Керса. — У тебя глаза светятся. Похоже, брат, и впрямь пора завязывать с дурью.

Что там у него светится — большой вопрос, мало ли что им привиделось. Но что-то точно было не так. Откуда эта злость? Мысли словно не принадлежали ему, нашёптывались кем-то невидимым на ухо.