Не давала ей покоя мысль о том, что она, быть может, никогдабольше не увидит Ральфа. Но и ее, благодаря новообретенному навыку и терпению,удавалось переплавить в нечто радостное: я уеду, думала Мария, и Женеванавсегда воплотится в образ этого человека с детской улыбкой, низким голосом,длинными, вопреки нынешней моде, волосами. И она воображала, что, когда спустямного-много лет спросят ее, как понравился ей город, где побывала она в юности,она ответит: «Хороший город. Там можно любить и быть любимой».

Запись в дневнике Марии, сделанная в тот день, когда в«Копакабане» было мало посетителей:

Насмотревшись и наслушавшись, я пришла к выводу, что секслюди в большинстве своем используют как наркотик – чтобы сбежать отдействительности, забыть о своих проблемах, расслабиться. И, как всякийнаркотик, он обладает пагубным и разрушительным действием.

И если человек одурманивает себя – не важно, сексом ли илидругим наркотиком, – это его дело: последствия будут лучше или хуже взависимости от того, что он сам для себя выбрал. Но если речь зашла опреуспевании и жизненном успехе, следует понимать: «недурно» – это совсем не тоже самое, что «хорошо».

Напрасно полагают мои клиенты, будто сексом можно заниматьсяв любое время дня и ночи. В каждом из нас тикают биологические часы, и длягармонического соития стрелки у обоих партнеров должны одновременно подойти кодной и той же цифре. А такие совпадения случаются далеко не всегда. Но тому,кто любит, половой акт для счастливого самоощущения не нужен. Мужчина и женщина– если они вместе, если они любят друг друга – должны сверять свои часы,подводить стрелки, действуя терпеливо и упорно, используя игру и некие«театральные» представления – до тех пор, пока не поймут, что их совокупление –это не просто механическое соединение, а «объятие», в котором сливаются нетолько их половые органы.

Здесь важно все. Человек, живущий интенсивно, наслаждаетсякаждой минутой бытия и не ощущает нехватки секса. А уж если занимается им – тоот избытка сил и чувств, ибо вино, доверху наполнив стакан, неминуемоперельется через край, ибо он повинуется зову и призыву жизни, ибо в этот – итолько в этот момент – удается ему потерять власть над собой.

P.S. Перечла написанное. Матерь Божья, я уж не просто умная,а заумная!!!

* * *

Через несколько минут после того, как это было написано иМария приготовилась еще одну ночь побыть Любящей Матерью или Наивной Девочкой,открылась дверь и в «Копакабану» вошел англичанин Теренс, один из особыхклиентов.

Милан, стоявший за стойкой бара, явно обрадовался –бразильянка его не разочаровала. А Мария тотчас вспомнила слова, которые моглизначить так много, а могли и не значить ровным счетом ничего: «боль, страданиеи огромное наслаждение».

– Я прилетел из Лондона специально, чтобы тебя повидать.Я много думал о тебе, – сказал Теренс.

Мария улыбнулась, стараясь, чтобы ее улыбка не выгляделаподбадривающей и обнадеживающей. Теренс снова, как тогда, не выполнил ритуал –не предложил ей ни выпить, ни потанцевать, а просто подсел за столик.

– Когда учишь кого-то чему-нибудь, кое-что новоеоткрываешь и для себя.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – ответила Мария,вспоминая Ральфа Харта и злясь на себя за это воспоминание. Перед ней – другойклиент, его надо обслужить и сделать все, чтобы он остался доволен.

– Пойдем?

Тысяча франков. Потаенная Вселенная. Взгляд Милана из-застойки. Уверенность в том, что сможет в любой момент остановиться. Тот, другоймужчина, который пропал и глаз не кажет.

– Ты торопишься? – спросила она.

– Да нет... А что? – ответил Теренс.

– А то, что я хочу выпить свой коктейль, потанцевать. Иеще хочу, чтобы к моей профессии относились с уважением.

Он заколебался было, но счел, что, в конце концов, это –часть спектакля, где один доминирует, другой подчиняется, а потом ролименяются. Он заказал ей коктейль, потанцевал, попросил вызвать такси и, покаехали, вручил Марии деньги. Отель оказался тем же. Теренс, войдя, кивнулпортье-итальянцу, как и в первый раз, и они поднялись в тот же самый номер с видомна реку.

Теренс чиркнул спичкой, и Мария только теперь увиделадесятки свечей, расставленных по всему номеру. Он начал зажигать их одну задругой.

– Ну, что ты хочешь знать? Почему я такой? Почему ты,если не ошибаюсь, была в восторге от той ночи, которую мы провели вместе? Тыхочешь знать, почему ты – такая?

– Нет, я просто подумала, что у нас в Бразилии говорят:одной спичкой больше трех свечей не зажигай – плохая примета. Но ты, видно,человек не суеверный?

Теренс пропустил вопрос мимо ушей.

– Ты – такая же, как я. И здесь находишься не радитысячи франков, а потому что испытываешь чувство вины, зависимости, потому чтострадаешь от своих комплексов и от неуверенности в себе. И это – ни хорошо, ниплохо: такова твоя природа.

Он защелкал кнопками пульта, переключаясь с канала на канал,пока не остановился на программе новостей, где показывали беженцев, спасавшихсяот войны.

– Видишь? Тебе приходилось, наверное, смотретьпередачи, где люди обсуждают свои личные проблемы на виду у всего мира? Тывидела газетные заголовки и обложки журналов? Мир получает наслаждение отстрадания и боли. На первый взгляд – садизм, а на самом деле, если сообразить,что нам для счастья вовсе не нужно знать всего этого, а мы не отрываемся отзрелища чужой трагедии и порой страдаем из-за нее, – мазохизм.

Он наполнил два фужера шампанским, выключил телевизор иснова начал зажигать свечи, пренебрегая бразильскими суевериями.

– Повторяю: это – в природе человека, это его суть. Стех пор как нас изгнали из рая, мы или страдаем, или причиняем страданиядругим, или наблюдаем за этими страданиями. И с этим не совладать.

За окном послышались громовые раскаты – надвигалась большаягроза.

– Не могу, – ответила Мария. – Мне кажетсянелепым представлять себя твоей рабыней, а тебя – учителем и повелителем. Чтобывстретиться со страданием, не нужно никакого «театра» – жизнь предоставляет намэту возможность чуть ли не на каждом шагу.

Теренс тем временем зажег все свечи. Потом поставил одну изних на середину стола, налил шампанского, положил икры. Мария выпила залпом,думая о том, что тысяча франков уже лежит у нее в сумочке, и об этом человеке,который и притягивал ее, и пугал, и о том, как совладать с этим страхом. Оназнала – ночь с Теренсом будет непохожа на все остальные.

– Сядь.