День был хорош, это был день из тех, что запоминаются надолго, из тех, что достаются из памяти в грустную минуту и поднимают настроение, заставляя вспоминать, что жизнь бывает очень-очень хороша.

Возвращались домой под вечер. Ника, убегавшись за день, быстро заснула, положив голову на бабушкины колени. Сидя на заднем сиденье, Татьяна украдкой, чтоб не заметил через зеркало заднего вида, бросала взгляды на водителя, на его загорелые руки, сжимавшие руль, на плечи, обтянутые полосатой футболкой. На затылке, среди русых волос уже пробивались серебристые прядки, и это было так мило, так трогательно…

Скоро закончится её отпуск, это прекрасное время рядом с ним. И дальше – всё… Татьяна вслушивалась в его голос, в короткие, полушёпотом сказанные фразы о местах, где они проезжали, и понимала, что пропала окончательно. Любовь к этому замечательному мужчине, который так добр, так много сделал для её семьи, окончательно поселилась в сердце. Видно женское сердце не может долго обходиться без любви. Вот она и пришла, заявилась без спроса, эта любовь… Сильная, настоящая… И уже не сбежать от неё, не спрятаться, не выскрести из души…

* * *

Мария – тридцатилетняя приветливая женщина, была рада своей новой помощнице. С её помощью портье Вера Шагина быстро освоилась на новом месте. Пара-тройка дней – и она словно вечно работала здесь. Вера ждала проблем, сложностей – всё же чужая страна, чужие порядки – но они не возникали. Напротив, чудесным образом всплыли в памяти английские фразы, выученные в школе и забытые, казалось, напрочь. Легко освоила она и похожую на АСУ «Контур» программу управления отелем, которую использовали сотрудники для ведения текущей документации.

Она вводила в таблицу сведения о бронировании, когда открылась входная дверь, впустив солнечный луч, широким мазком раззолотивший пол и стены. Ба, да у неё гости! Марк, ведя за руку Веронику, улыбаясь, подходил к стойке.

– Решили навестить и узнать, чем вы тут занимаетесь, – он оглядел холл, удовлетворённо кивнув. – А у вас уютно…

– Это что, попугай?! – перебила Ника, увидев сидевшую в клетке птицу. – Настоящий?!

– Самый что ни на есть настоящий. Зовут Винс, – Вера вышла из-за стойки. – Идём, познакомишься с этим красавцем. Если понравишься ему, он скажет тебе «привет».

Радуясь встрече с невиданной птицей, Ника обошла клетку со всех сторон, что-то шепча, видимо, пыталась заинтересовать попугая и вызвать его симпатию.

– Спасибо тебе, Марк, – в знак благодарности Вера коснулась его руки. – Вижу, вы сдружились, мне так приятно…

– С хорошей девчонкой нетрудно подружиться. Мы зашли на пять минут, не будем отвлекать от работы занятого человека.

– Боюсь, теперь её не увести.

– Не беспокойся, – Марк поднял вверх палец, призывая к вниманию, направился к девочке и что-то сказал ей на ухо.

Ника кивнула и зацепила рукой его ладонь.

– Мы идём наблюдать за гиконами, – заявила она Вере и потянула Марка к выходу.

– Здорово! Тогда до вечера!

Забавные гекконы – маленькие ящерки, чрезвычайно проворные, способные шустро вскарабкаться вверх по отвесной стене, не раз попадались Вере на глаза. Эти невероятные создания надолго займут внимание ребёнка.

Она смотрела им в спины, и лёгкий укол ревности проскочил где-то у самого сердца. Около дверей парочка остановилась, и Ника махнула ей рукой. В этот момент Винс, решивший проявить чудеса вежливости, несколько раз крикнул «гудбай». Девочка засмеялась, звонко и весело. Они ушли, но счастливый смех ребёнка ещё звенел в ушах, заставив улыбнуться её маму.

Оставшись в одиночестве, Вера откинулась в кресле. Сбросив лёгкие туфли, удобно вытянула ноги и закрыла глаза. С Никой всё в полном порядке, а вот мама её беспокоила. С мамой творилось что-то странное, и, кажется, Вера знала причину. Трудно скрыть чувства, если они так и сквозили во взглядах, брошенных хоть мельком, но слишком часто, на объект своего внимания. И тогда тайное, затаённое вырывалось наружу. Её мама влюблена. Звучит странно, но это так. Писательница Алла Найт даже забросила на половине свой роман, которым была так увлечена. «Иные миры, иные желания», так называлась её новая книга. Роман забыт, теперь у Аллы Найт иные желания.

Вера понимала её – сердцу не прикажешь. Но и сердилась, эта неловкая ситуация может всё осложнить. Вечером она попытается поговорить с мамой, выяснить, насколько всё серьёзно. Может, это просто блажь, вызванная солнцем, морем, летним отпуском, близостью симпатичного мужчины, которая пройдёт, не коснувшись сердца, не оставив следа. Через год вспомнит – и сама посмеётся над собой. Хоть бы так и было…

Вера вышла из-за стойки, шагнув навстречу новым гостям – приятной молодой паре с ребёнком лет пяти. Широко улыбнувшись, поприветствовала их. Всё потом, потом… Она отложит до разговора с мамой свои мысли и предположения, надеясь, что вечером выяснится – ничто не угрожает их общему благополучию.

Вера вышла из-за стойки, шагнув навстречу новым гостям – приятной молодой паре с ребёнком лет пяти. Широко улыбнувшись, поприветствовала их. Всё потом, потом, она отложит до разговора с мамой свои мысли и предположения, надеясь, что вечером выяснится – ничто не угрожает их общему благополучию.

Наивная! Вечером разговор не получился. От слова совсем. Мама отказалась обсуждать с дочерью эту деликатную тему, едва Вера, мямля и сбиваясь, начала говорить. Значит, всё серьёзно. Не дослушав, Татьяна просто ушла, закрылась в своей комнате на весь вечер. А Вере стало не по себе. Как легко ранить человека! Полезла к матери в душу, зачем? Забыла, что есть темы, которые лучше не обсуждать даже с самыми близкими людьми?

Уложив Нику, подошла к маминой двери. Она извинится и сразу уйдёт. Постучавшись, вошла с виноватым видом.

– Мама, пожалуйста, прости… – тихо сказала с порога. – Мне незачем было лезть не в своё дело.

Татьяна сидела в кресле у окна, её одинокая фигура в полутёмной комнате, освещенной одним неярким бра, заставила Веру ещё больше устыдиться своего поступка.

– Завтра поговорим, – она даже не повернулась в сторону дочери.

Это было сказано таким тоном, что стало ясно, призрачное завтра не наступит никогда.

– Спокойной ночи, мам, – потоптавшись у дверей, кляня себя, Вера вышла. Вряд ли наступавшая ночь будет для них спокойной.

В знаменитой кондитерской с пышным названием «Восточный базар», где за круглыми столиками под бдительным оком строгих мам поглощали сладости маленькие детки, Филипп купил самый дорогой торт, настоящий шедевр кулинарного искусства. Маленький символ праздника, он радовал глаз россыпью ягод и мелкими цветками из взбитых сливок на блестящей шоколадной глазури.

Сегодня не праздник, сегодня обычный выходной, и Фил намерен повидаться с мамой. Давно он не видел её, и маленький червячок больной совести уже начал грызть душу. Этот не отстанет, будет мучить, пока не добьёт. Да и нехорошо надолго оставлять без внимания самого близкого человека. Посидят, поговорят, в глаза друг другу посмотрят, выпьют горячего чая с тортом – самое то дождливой промозглой осенью.