– Вряд ли…

Марк двинулся к дому. В свете уличного светильника даже его спина, неестественно прямая, выражала неудовольствие и досаду. Александр, сопровождаемый Мэйсоном, шёл сзади. Пёс проводил его до самых дверей спальни, а потом, потоптавшись в коридоре, вернулся на террасу. Здесь его место, здесь, в таинственной черноте ночи, он будет ревностно охранять то, что для него самое важное – своих любимых. Они нуждаются в его защите, заботе и любви, и эта любовь непререкаема и вечна, как вечен Млечный Путь, светлым плащом раскинувшийся на ночном небе.

* * *

Они всё же приехали, эта новоиспечённая мама с дочерью и бабушкой.

Прошло две недели после памятного разговора с отцом в день его возвращения домой, и по негласной договорённости к этой теме больше не возвращались. Марк надеялся, что сей странный эпизод в отцовской жизни промелькнёт быстро и также быстро забудется, никоим образом не коснувшись жизни самого Марка, не осложнив её. Он был доволен своей жизнью, в которой всё устоялось, всё радовало, и не хотел бы ничего менять. Магазинчик в Пафосе, который отец полностью доверил сыну, приносил небольшой, но стабильный доход, и это неудивительно, ведь Пафос – город особый. Не зря целый год был культурной столицей Европы. И такой высокий титул получил заслуженно, здесь множество археологических памятников, которые давно привлекают туристов и любителей старины, а значит, и ценителей антикварных вещиц, которые в изобилии предлагают им его отец и он сам.

В день приезда этой троицы Марк успел только поздороваться с ними и исчез, сославшись на дела. Это так и было, он обещал подменить Андреаса, продавца в его антикварной лавке, на целый день. У дочери Андреаса свадьба, и Марк с удовольствием поскучает за прилавком, пробежится по сайтам в интернете в поисках интересных товаров. Кто знает, может ему повезёт, и он наткнётся на раритетный фарфор или редкую монету.

Отцовскую жену он рассмотрел только утром, стоя на кухне у окна с чашкой кофе в руках. С этого просто ритуала у Марка начинался новый день. Ничего, симпатичная. На лужайке перед домом, залитая солнцем, она стояла около цветущего олеандра, обнимая девочку за плечи, что-то ей рассказывала. Дочка слушала внимательно, иногда косилась глазом на Мэйсона, который крутился рядом, лишь изредка отвлекаясь на желтобрюхих пчёл, проносившихся мимо. Потом наклонила к себе ветку, понюхала розовый цветок и улыбнулась. Знакомство с невиданным растением состоялось.

– Сын, ты уже встал? – отец в летних брюках и тонкой голубой сорочке, уже готовый к выходу, показался на пороге. – Доброе утро!

– Доброе! Ты куда-то собрался?

– В Лимассол. Сегодня заказ прибудет. – Помявшись, спросил: – Марик, а ты отведёшь на море наших гостей?

– Я?! – он чуть кофе не подавился. – Я их совсем не знаю! А до завтра не терпит? Завтра сам этим и займёшься.

– Завтра? И целый день они не увидят моря? Всего часик на пляже, прошу. – Отец подошёл совсем близко, заглянул в лицо. – Поверь, это скромные, нетребовательные люди.

У отца даже голос изменился, потеплел. И взгляд другой. В глазах радость, в глазах праздник, в глазах жизнь.

– Ладно! – недовольный, Марк выплеснул остатки кофе в раковину. Умел отец испортить хорошее утро. – Часик так часик, а то обгорят с непривычки.

– Вот и славно! Татьяна Сергеевна тут сама завтрак приготовит. Составишь им компанию?

– Разберусь… Езжай уже…

И что он так злился? Может, это неосознанная ревность подняла свою голову, терзаясь от явной благосклонности отца к чужим людям? Да нет, смешно так думать, Марк не маленький мальчик, чтоб так нуждаться в этом человеке, своём отце, даже несмотря на то, что ближе его у Марка никого нет. Мелике пока не в счёт…

– Доброе утро! – В льняном сарафане, открывавшем белые плечи, такие непривычные в его городе загорелых людей, вошла на кухню женщина. Татьяна Сергеевна, если он не ошибался. – Не помешала?

– Вовсе нет, – поздоровавшись, ответил Марк и сделал шаг к двери.

– А вы не хотите русских блинов? Я уже и тесто развела.

Звучало заманчиво. И Россией запахло, Родиной…

– Спасибо, в другой раз. – Вот досада, хотел сказать «да», а вырвались совсем другие слова. «Язык мой – враг мой» – это про него. – После завтрака отец просил отвести вас на море.

– Правда?! Как здорово! – женщина благодарно взглянула на него. – Сколько лет я не была на море, уж и не сосчитать.

– Вот и исправим это недоразумение. Буду ждать всех на веранде через час.

Уходя, в дверях Марк столкнулся с Верой. «Простите», – сказали они одновременно и оба сделали шаг назад. Стояли и смотрели друг на друга, пока он не произнёс:

– Ну, что же вы встали, проходите.

За ней зашла и девочка в сопровождении Мэйсона, этот зверюга неравнодушен к детям.

А Марк у себя в комнате уже придирчиво выбирал одежду для пляжа, забраковал пару плавок и джинсовые, видавшие виды, шорты. Всё не то. Хотелось выглядеть прилично перед новыми родственниками и, чего уж скрывать, перед этой красивой девчонкой. Но, в конце концов, разозлившись на себя, – собирается, как гимназистка на первый бал, – надел то, что подвернулось под руку, и выскочил из комнаты.

* * *

Море… Оно великолепно. Это беззаботность и покой под синим-синим небом, это горячий песок и много-много счастья. Море любит всех. Морю всё равно, хорош ты или плох, молод или стар, морю всё равно, кого нежить в своих солёных водах. Кто-то сказал, что пока на этой земле есть море, мир не так уж плох, и Вера с ним согласна. А ещё с морем дружит рыжее солнце. Щедрое, оно каждому радо и светит всем без разбору, дарит тепло. Сколько хочешь, бери, вволю, про запас…

Разморённая этим солнцем, полулёжа на полосатом полотенце у самой кромки воды, она смотрела, как Ника, уже искупавшаяся на мелководье, складывала из влажного песка причудливые фигуры. Может, это фантастический город, где живут странные существа, похожие на черепах? Спросишь Нику, не ответит. Только взглянет быстро из-под соломенной шляпки и отведёт в сторону синие глаза. Не оттаяла ещё, не привыкла к новой жизни, к новым людям. Но всему своё время, Вера не станет её торопить…

Она перевела взгляд на парня, устроившегося поодаль. Раскинув руки в стороны, Марк лежал на песке и глядел в небо, словно думал о чём-то большом и важном. Хотя… Вера улыбнулась. Наверное, он просто дремал, за тёмными очками совсем не видно глаз. Было приятно смотреть на загорелое мужское тело, старательно избегая взглядом особо выдающихся его частей. Молодой человек чем-то напоминал ей Филиппа, только чуть меньше ростом и уже в плечах…

– Как же хорошо… – Обессиленная от долгого плавания мама, мокрая и счастливая, накинув на плечи полотенце, присела рядом. – Теперь иди ты купайся, я присмотрю за Никой.

– С удовольствием! Море, ты ждёшь меня? – Вера бросила на полотенце очки, заколола волосы, подняв их вверх. – Я иду!