Через запыленное прямоугольное окно внутри виднелась узкая красная железная лестница. Несмотря на то, что стены маяка недавно побелили, а дверь подкрасили черным, сквозь краску все равно проступали чьи-то имена и клятвы, выцарапанные острым ключом.

Здесь было значительно теплее, и солнце высвечивало в прозрачной воде массовые скопления морских ежей. Кроссовки то и дело скользили на комьях морской травы лаймового цвета, и идти нужно было внимательно, так что тело девушки я заметил, лишь подойдя вплотную.

Оно растянулось на кривой каменной плите, но прилив продолжал облизывать ее ноги, будто бы пробуя на вкус перед тем, как утащить обратно в морскую пучину. Вены на тонкой бледной коже слабо светились голубым, а поясницу и бедра покрывали мелкие ссадины и песок. Девушка лежала вниз лицом, а длинные мокрые волосы сосульками облепили ее голову и неловко вытянутые перед собой руки. Видимо, бедняжка пыталась выбраться на берег до последнего.

– Привет, Полуночница, – приветствовавший нас мужчина был одет в джинсовую куртку и брюки. – Я ничего здесь не тро…

– Милостивый Нерушимый Дракон, – прошептала Полуночница и ринулась к утопленнице, срывая с себя куртку. – Бахметов, да она ведь жива!

Она рывком вытащила девушку на камни и быстро укутала.

– Я клянусь, я мерил ее пульс, она даже не дышала! – под взглядом Полуночницы он осекся.

Мужчина был под два метра ростом, а Полуночница сидела на корточках возле девушки, но все равно, казалось, будто она говорит сверху вниз:

– Организуй горячий чай, одежду и плед. Бегом!

Полицейский без разговоров развернулся через плечо и со всей мочи ринулся в сторону машин.

Полуночница с легкостью подхватила тело девушки и неожиданно сунула мне в руки:

– Отнеси ее в машину, девчонку нужно срочно согреть. А я пока все здесь осмотрю. Голову ей поддерживай.

Она запихнула мне в задний карман джинсов ключи от машины и бесцеремонно подтолкнула в спину.

Кожа у незнакомки была ледяной. Сложно было представить, что ее сердце все еще бьется. В мае и июне во Владивостоке царство тумана и дождей, а купальный сезон порой открывают в июле, если не позже. Даже за краткое пребывание в воде она могла заработать серьезное переохлаждение.

Стараясь не думать о том, что я уже два с половиной года не видел голую женщину, я прижал девчонку к груди и поспешил к машине. Ее волосы тут же промочили рукав моей джинсовки, и я поежился от холода.

Черты лица у нее были очень ровными и правильными и кого-то мне напоминали. Скептически вздернутые брови, пушистые ресницы с медными кончиками, густая россыпь веснушек по белой коже. Если судить по внешности, незнакомка была с характером. Из разбитого об камни носа к верхней губе стекала струйка засохшей крови. На шее, под ухом, я заметил распухшую маленькую татуировку в форме карпа кои с красными, бордовыми, белыми и желтыми чешуйками. Еще ниже я увидел длинную багровую полосу, опоясывающую шею. Что могло с ней случиться?

Кроме ссадин и разбитого носа, у девочки, которой на вид едва исполнилось восемнадцать, на подбородке и скуле темнели синяки, а один, совсем свежий, переливался всеми оттенками фиолетового на лбу.

– Тебя кто-то избил? – почему-то вслух подумал я.

Я усадил ее на заднее сиденье, а сам сел на водительское, чтобы завести машину и включить печку. Мотор «Тойоты» взревел, и я с ностальгическим вздохом погладил руль. Интересно, что стало с моей машиной?.. Возможно, железный конь, переживший множество поездок по колдобинам и лесам Приморского края, стоит себе спокойненько в гараже коттеджа «Белладонна» и ждет своего часа? Интересно, что мне до сих пор не звонил нотариус.

Спохватившись, я потыкал в кнопки и запустил печку. Ветер до такой степени нахлестал лицо, что кожу саднило. А вот щеку под осколками стекла щипало почти без перерыва с того момента, как Полуночница вообще привезла нас к маяку.

Я вышел навстречу к мужику, которого рыжая назвала Бахметовым. Из шашлычки крабово-креветочного профиля, которая под пластиковым навесом стояла поодаль, он притащил плед и стаканчик дешевого чая. От пледа так разило табаком, что я сразу же вообразил, как разозлится Полуночница, когда почует, чем пахнет в машине. Интересно, чего она так долго возится у маяка? Как назло, маяк стоял слишком далеко, и его закрывали крупный поросший зеленью пригорок и пятидесятиметровая башня ЛЭП. Меня слегка передернуло, когда я вспомнил, что четыре года назад на спор забрался на самую вершину этой опоры. Бутылка Glenfiddich 18 была хороша, но того не стоила.

От чая несло псиной, и я сунул горячий стаканчик обратно Бахметову:

– Посиди с ней и отключи печку, как согреется немного.

Пятитысячная купюра сотворила чудеса, и у шашлычников неожиданно нашлась бутылка не самого дурного виски, растянутые вязаные носки и шлепанцы, которые один из мужиков стянул со своих ног. Бахметов стоял, как истукан, все с тем же стаканом чая, пока я надевал девушке носки и придерживал бутылку, чтобы она сделала пару глотков.

– Ты тоже из этих? – настороженно спросил мужчина. Его внешность выдавала уроженца солнечного Узбекистана – загар, темные волосы, густые брови, срастающиеся к переносице, и полуулыбка. – Раньше тебя не видел.

– В нашей стране про слишком многие группы людей можно сказать «эти», не считаешь? – видя, что моя шутка не доходит до него, я спросил прямо: – «Из этих» – это из кого?

– Ну… – он огляделся и, хотя вокруг никого не было, а повара шашлычки, высыпавшие на крыльцо, находились так далеко, что при всем своем желании нас бы не услышали, тихо сказал: – стражей Бюро.

– А. Да. Типа новенький.

– Я тоже хотел там работать, – сказал он, вдруг теряя всякую настороженность и расплываясь в улыбке. И тут же помрачнел. – Только человеку на работу к ним попасть нереально. Так что вот, работаю в простой полиции.

Он оказался очень бесхитростным, и я позволил себе забыть, что не слишком-то люблю полицейских.

– Вы кто?

Девушка сунула бутылку мне обратно в руки, закашлялась и зашипела от боли, дотронувшись ладонями до разбитого лица.

– Люмен, я разве просила тебя спаивать пострадавшую? – Полуночница на ходу стягивала резиновые перчатки и пребывала не в духе. У нее на лбу выступила испарина, а глаза уже снова прикрывали «авиаторы».

– Русский народный метод – согреваться шотландским виски, – пожал плечами я и подмигнул спасенной девчонке, у которой из пледа теперь торчала одна лишь растрепанная голова.

Она злобно посмотрела на меня и вскинулась:

– Вы кто? Где я?

Она уверенно высунулась из машины и спрыгнула на асфальт. Ее шатало, но она сделала несколько шагов вперед, прежде чем у нее подкосились