Это и разжалобило его? Ох, лучше бы ты шел своей дорогой. Меньше всего сейчас я расположена выносить твой переменчивый характер. Я открыла сумку и стала искать платок. Но его не оказалось на месте. Вот так всегда – когда он нужен, его нет.

Шандор подошел ближе и протянул свой платок. Мужской, белый в синюю клетку. Отступил на несколько шагов и поставил на скамейку свой портфель.

– Спасибо, – сказала я.

– Выглядишь расстроенной, не смог пройти мимо. Что-то случилось?

Я стала вытирать его платком под глазами. На нем сразу появились черные разводы.

– Случилось, – сказала я, – рухнул мой карточный домик.

– Хочешь поговорить об этом?

Я задумалась. Поговорить с ним о моем отце? С посторонним человеком? Правильно ли это – доверить тайну малознакомому парню, который не особо стремиться к общению с людьми? Но с другой стороны, этот аргумент как раз в его пользу, и эта тайна останется между нами. А мне действительно хотелось с кем-то об этом поговорить. На ум приходил Марк, ведь он пережил подобное, и мое состояние ему знакомо. Но нет, я не могу говорить об этом с людьми, которые хорошо знают моего отца. Это все равно что унизить его в их глазах. А я не готова…

– Не хочу тебя отвлекать, – начала я. – Ты куда-то шел…

– Домой. Хорошая погода, и я решил пройтись пешком.

Он продолжал стоять. Я восприняла это как желание уйти:

– Если тебе нужно идти – иди. Со мной все будет хорошо.

Он не двигался. Я мяла в руках его платок. Может быть, он ждет, что я его верну, поэтому не уходит?

– Ты прости, я испачкала твой платок. Я постираю и завтра отдам.

Он сел на лавку на расстоянии от меня. От неожиданности я повернула голову в его сторону. На нем была легкая синяя фуфайка, синие джинсы и темные кроссовки неопределенного цвета. Волосы собраны в хвост. Он уперся локтями на колени и посмотрел на меня.

– Иногда, – сказал Шандор, – чтобы стало легче, нужно кому-то рассказать о своих проблемах.

Я перевела взгляд на платок. Судьба снова направила Шандора ко мне, и дала шанс узнать его лучше, так стоит ли гнать его от себя, если он сам расположен поговорить? Но – с чего начать?

– Расскажи мне о своей семье, Шандор.

Это были не те слова, которые он ожидал услышать, и, конечно, он удивился.

– Я думал, мы будем говорить о тебе.

– Я хочу понять, какие отношения в твоей семье между родителями. Они живут вместе? Не в разводе?

– У нас не приняты разводы. Браки создаются раз и навсегда.

Я резко повернулась к нему.

– Совсем не приняты, или только в твоей семье?

– Совсем, – и заметив мое недоверие, поправился: – Конечно, где-то цыгане разводятся, но у нас в селе с этим строго. Бывает, что пара поругается, разбежится, но потом снова сходится.

– А если муж изменил жене, это может быть причиной для развода?

– У нас измена мужа не считается большим грехом, – сказал он. – Погуляет и вернется.

– А если женщина изменила мужу?

– Жена обязана хранить верность мужу, – строже сказал Слобода, – она должна быть преданной ему. Позор той женщине, что осквернит своего мужа с другим мужчиной.

– А если женщина полюбила другого?

– Она должна любить только своего мужа. Таков цыганский закон. И каждая девушка, выходя замуж, его знает.

– Хорошо, это ваши обычаи, не буду спорить. Я поняла главное, твои родители не в разводе. Сколько лет они вместе?

– Около тридцати.

– Они любят друг друга?

– Почему мы говорим о моей семье?

Я услышала в его голосе тревожные нотки. Я извинилась и поспешила объясниться:

– Сегодня я узнала, что мой отец изменяет маме. А я так верила, что нашу семью это минует. У нас не считается нормальным измена мужа. Это также неприемлемо, как и измена жены для вас. И у нас обычно это заканчивается разводом. Так неприятно, что человек, которому ты доверял, предал другого близкого тебе человека. Возможно, ты не поймешь этого, но мне очень горько.

На мои глаза снова навернулись слезы, и я отвернулась, чтобы Шандор их не заметил. Похлопала ресницами и заставила себя успокоиться.

– Твоя мама знает?

– Нет, и я не понимаю, как смотреть ей в глаза, словно это я ее обманула.

– У твоего отца все серьезно с другой женщиной?

– Он и сам этого не знает. Говорит, это какое-то затмение. Может быть, оно пройдет.

– Тогда почему ты думаешь, что их ждет развод?

– Это так не похоже на отца. Он бы не смог предать ради минутной слабости. Он выше этого. Но если это произошло, значит, там все серьезно. Просто он боится себе в этом признаться.

И снова боль сдавила сердце. Неужели какая-то женщина станет отцу ближе и роднее, чем мама? Чем я? И, посмотрев на Слободу, я сказала:

– Глупо спрашивать, что бы ты сделал на моем месте… И все же… Ты любишь свою мать?

– Конечно. Мама близкий мне человек. Что бы сделал я, узнай, что у отца связь с другой женщиной? Я бы знал, что это ненадолго, и он вернется в семью. Семья – это главное для него. Семья, ее традиции и обычаи. Я не был свидетелем отцовских измен, и надеюсь, что он был верен матери.

– Они женились по любви?

Шандор усмехнулся.

– Любовь – это редкое явление в браках цыган.

– Как тогда происходят ваши браки?

Но ответ я уже знала.

– По решению родителей, – сказал Шандор. – Как правило, родители девушки и парня договариваются о браке, когда дети еще малы. Они едва научились ходить, а им уже нашли пару. Родители решили, что они будут вместе, и это не подвергается обсуждению. Они просто живут в ожидании того дня, когда повзрослеют, чтобы стать мужем и женой. Обычно браки совершаются в пятнадцать-шестнадцать лет. Но бывало и раньше.

– Ты уже женат?

Шандор усмехнулся. Я не поняла, была в этой усмешке радость или сожаление.

– Нет, я не женат.

– Тебе еще нет шестнадцати? – пошутила я.

Шандор улыбнулся.

– Мне двадцать один.

– Ты не цыган?

– Цыган. Но зачем мы опять говорим обо мне?

Чем больше я узнавала от Шандора, тем сильнее я желала выведать все о нем и его семье. Стала приподниматься завеса тайны, нависшая над ним, и я не хотела вспугнуть удачу и потерять нить возникшего доверия со стороны Слободы.

– Мне интересно узнать, – сказала я, – как у вас все устроено.

– Ты все равно не поймешь. У вас тут все по-другому.

– Думаешь, я глупа?

Он пристально посмотрел