Ну, допустим, веротерпимость. Допустим, не померещиласьМарьяне татуировка. Допустим, ей удалось улучить мгновение, чтобы уговоритьАбделя дать знать на волю об их отчаянном положении. Кому и как – это онапридумает потом. Есть ли в мире средство, которое можно употребить, чтобыубедить Абделя? Ответ простой: деньги. Большие деньги. Марьяна прекраснопонимала, что Виктор ради своей семьи не пожалеет и миллиона долларов!

Предположим, они сойдутся в цене. Но рисковать и посылатьАбделя в полицию нельзя. Черт его знает, что на нем висит, может быть, они всездесь, во главе с Рэндом, нелегалы, как большевики в годы первой русскойреволюции! И вообще, трудно представить себе каирскую полицию, которая поодному слову подозрительного негра бросается спасать каких-то русских!

Отправить его в российское консульство? Посольство? Ой, нет!Помнится, Виктор недавно говорил: «Если хоть кто-то из наших дорогих земляков впосольстве только прослышит о контракте с «Эль-Кахиром», считай, меня уже неткак бизнесмена, а может быть, и как человека – живого человека. Москвичи уберутменя так же легко, как мусор убирают поутру с чистых и светлых улиц нашейпрекрасной столицы! Москва, знаешь ли, бьет с носка, а у этих ушлых ребятоквезде-кругом свои люди понатыканы!»

Итак. Если предполагается, что Виктор оплачивает услугиАбделя и при этом остается в живых, – посольство отпадает. Эх, знать бы, гдеВиктор!.. Ведь с ним Григорий! А Григорий примчится за Марьяной, даже если еезаточат в медном замке на вершине Стеклянной горы, в этом она ни минуты несомневается. Но только Надежде известно, где Виктор и Григорий. И она ни за чтоне скажет этого Марьяне. И правильно сделает… потому что, если дело дойдет доСаньки, Марьяна выдаст все и вся. Даже Григория?..

Нет, не думать, нельзя об этом думать! Надо сосредоточитьсяна плане спасения.

Итак, кто будет этот план осуществлять? Абдель. Кудаотправить Абделя?

Bыходит, что к единственному человеку в Каире, которогоМарьяна знает и которому доверяет. Вопрос в одном: захочет ли он помогать той,из-за кого чуть не погибла (а может быть, и погибла, Господи помилуй!) егомать? Насколько тверд окажется он в своем кредо: «Братья по Творцу должныпомогать друг другу»?

А вот это Марьяне как раз и предстоит выяснить. Потому чтонет у нее другого шанса на спасение, кроме как трижды ввериться слепому, ужточно слепому случаю. Во-первых, положиться на Абделя. Во-вторых, понадеятьсяна верность князя Шеметова. И в-третьих – что самое трудное! – не ошибиться врасчетах на его догадливость и память.

Потому что не напишешь же открытым текстом: «Пойди туда – незнаю куда и сделай то – не знаю что». А вдруг Абдель продаст? Что сделает с неюи со всеми прочими Рэнд? Значит, Абдель должен отнести Ваське не записку, анечто такое, в чем никто не заподозрит подвоха, и только юный князь все поймет.Что же это?

Марьяна огляделась. Нигде не видно того, что она ищет. Нет,вот из-под дивана торчит синий коленкоровый уголок «Тайны пирамиды Хеопса».Семейная реликвия Шеметовых, которая, будучи доставлена от злосчастной гостьи,некогда устроившей в их доме подобие плохого боевика, не сможет не привлечьвнимание князя Васьки.

Ну, предположим, уже привлекла. И что? Он перелистаетстраницы – и поставит книгу на полку?

Марьяна села в кресло и растянула губы в улыбке. Это уже небоевик. Это очень плохая и очень эксцентричная комедия! У нее было странноеощущение: словно она смотрит на свои еще не осуществленные мысли и еще несвершенные поступки как бы со стороны, издеваясь над собой – и одновременностеная в отчаянии: «Ну что же мне еще делать?! Ведь другого выхода нет!»

А и в самом деле – не было у нее другого выхода, кроме какуповать, что князь Васька вспомнит их мимолетный разговор об акростихах ишифрах, и откроет «Тайну пирамиды» на страницах 9, 12 и 97, и, глядя напросвет, увидит, что некоторые буквы наколоты. Из этих букв составляются слова,из слов – фразы, а во фразах будет заключен крик о помощи и самые общие намекина то, где этой помощи ждут.

Комедия! Глупая комедия!

Она рассеянно повела взором по стенам – и вздрогнула, толькотеперь заметив картину над диваном. Картина была поразительно хороша, хотясюжет заставлял мурашки по коже бегать.

Изображена была пустыня – ночью, под луной, вся в серебряныхбликах и угольно-черных тенях. Край светила выглядывал из-за грани пирамиды,перекрывавшей половину горизонта. А перед ней стояло странное, жуткое существо:тощий, высокий, нагой человек, с тела которого свисали белые повязки. Именноэти длинные ленты, остатки пелен, которыми обертывают мумию перед положением всаркофаг, и были самым страшным в картине. Ведь изображала она ожившую мумию…но с каким же тщанием, как великолепно были изображены иссохшие черты, торчащиекости, пергаментная кожа! Марьяна не сомневалась: тот же художник, которыйписал Бориса. Ужасен предмет, но сколь изыскан талант!..

Впрочем, созерцание великолепной картины отнюдь не прибавилободрости. Марьяна даже пересела, чтобы ожившая мумия не лезла в глаза, и, вдругрешившись, открыла книгу наугад. Пусть египтолог князь Шеметов сам подскажет,обращаться ли к его юному потомку за помощью, учитывая его природнуюсообразительность и то, что братья по Творцу… ну и так далее.

«По соображениям древних авторов, вход в пирамиду Хеопсаклался таким извилистым, узким и пугающим для того, чтобы человеку непременнозахотелось в отчаянной надежде посмотреть вверх. Если это желание настигало егов расчетном месте, он мог из глубины пирамиды увидеть некую священную звезду –путеводную звезду, указывающую путь в миры иные, к возрождению души».

Марьяна с облегчением вздохнула… Потом замерла: ноготь ееуказывал как раз на «путеводную звезду», однако подушечка пальца прижималась к«иным мирам». Рассудив, что это – совсем не обязательно тот свет, ведь для неесейчас любой мир за пределами резиденции Рэнда – иной, она открыла девятуюстраницу и вынула из уха серьгу: ничего более острого на данный момент уМарьяны не имелось.

Потом спохватилась, что ее могут застать за этим весьманедвусмысленным занятием. Кто знает, вдруг Абдель, Салех и иже с ними вовсе нетакие уж кретины, каковыми их очень хотелось бы считать. Марьяна опасливовзглянула на дверь. В ней вроде бы не было никаких отверстий, даже глазка,однако кто поручится, что наблюдательный пункт не оборудован телекамерой,замаскированной так хитро, что Марьяне ее не обнаружить? Hа всякий случай онавыключила свет, нашла на ощупь дверь в ванную и, наконец, устроилась врозовомраморном склепе.

Сдернула с губ снисходительную ухмылку. Комедия закончилась.Настало время спасения жизни.