– Ну, это уж тебе решать. Ты хотел меня видеть, а не я, –усмехнулся Кирпич. Значит, у тебя есть, что мне сказать.

– Хорошо. А может, сначала еще по одной?

– Что ж, наливай.

– В общем, так, – решился Саша. – Клясться мне перед вами нев чем. К товару, который гнали вместе с металлом, я не имею никакого отношения.– Кирпич, закусывая, кивал в ответ на Сашины слова. – Хотя ребята, моипартнеры, конечно, молодцы. Я с ними давно работаю, но такой прыти от нихпросто не ожидал. От кого-кого…

– Да, допрыгались ребята, – как бы между прочим добавилКирпич. – Скорпион жалит насмерть. Видел такое?

Кирпич достал из кармана холщовый мешочек склеймом-скорпионом. Оказывается, он тоже готовился к встрече!

– Что это? – Саша, казалось, был «искренне» удивлен.

– То самое, – улыбнулся Кирпич ласково, но глаза егопрямо-таки съехались у переносицы.

– Ну да, – поняв намек, согласился Саша. – Не по правиламони играли. Но канал все-таки наладили надежный, в этом надо отдать им должное.

– Надо, надо… – опять закивал Кирпич.

– Давайте не будем тянуть кота за хвост? – Саша вновьулыбнулся.

Взор его был по-прежнему ясен. И тверд. Он выдержалпристальный взгляд Кирпича, не моргнув.

– Давай не будем… – Кирпич в знак согласия кивнул и прикрылглаза, тем самым прекращая игру в гляделки.

– В общем, дело обстоит так, – Саша резко перешел к делу,сконцентрировался в одно мгновение, проскочив первый опасный поворот. – Весьметалл теперь у меня. И канал, получается, полностью под моим контролем.Давайте забудем старое и наладим наш бизнес по-новому?

– Конкретно?

– Я полностью беру на себя транзит товара в Европу. Выорганизуете сбыт. Вам я все отдаю по самым выгодным оптовым ценам. Объемыпрактически неограниченны.

– А товар у тебя не из тех же закромов, откуда к намскорпион заполз?

– Нет, мой лучше и дешевле. – Саша вытащил ручку и на бумажнойсалфетке нарисовал львиный профиль и обозначил три семерки. – Что скажете?Такое насекомое вас устроит?

Кирпич нацепил очки и так внимательно рассмотрел Сашинрисунок, будто надеялся увидеть за ним нечто скрытое от глаз. Потом молчавернул Саше салфетку. Саша поджег ее уголок и, подождав, пока пламя хорошенькоразгорится, бросил в пепельницу. Второй опасный поворот также был преодоленчистенько, на хорошей скорости. Формула, блин, один.

– Что ж… Скажу, что надо подумать, – Кирпич неторопливо снялочки, протер глаза. – А прежде – задать тебе несколько вопросов.

– Задавайте.

– Почему ты пришел ко мне?

– Это не вопрос. Потому как ответ на него вы сами знаете –люди порекомендовали. Серьезные люди. И мы с вами их знаем.

– Ладно. Про тебя мне тоже говорили, что ты не так прост,как хочешь сейчас казаться. Что-то не все в твоем рассказе срастается. Ты,говорят, крутой, много людей под тобой ходит. А вот твои бывшие коллеги пометаллу вроде как попроще были. И тебя как лоха обвели. Что ты на это скажешь?– Кирпич занялся селедочкой и лучком, будто Сашин ответ вовсе и не интересовалего. Запах семечек усилился.

– И на старуху бывает проруха, – пожал плечами Саша. – Да,это мой прокол. Но вы прикиньте, если б это с самого начала было моим делом, топочему бы мне не прийти сразу к вам? Зачем мне рисковать? – Он мысленно заложилвираж! Еще вираж! – Я что, сумасшедший? – Саша был искренен донельзя, прямо какдавеча, перед зеркалом. – Только откровенный лох стал бы сам нащупывать каналысбыта в незнакомой и схваченной-перехваченной Европе. Тех парней, сдается мне,сгубила жадность. Я не жадный. Работы всем хватит.

– Да, Саша, – кивнул Кирпич. – Считай, тебе повезло. Яуважаю тех людей, которые мне тебя рекомендовали. Но, в конце концов, отвечатьза все будешь сам, и в сбыт не суйся. Тут на нас и так злы, да и суетное этодело. О процентах договоримся отдельно. Будем работать?

– Будем работать вместе, – твердо сказал Саша и подумал,улыбаясь в душе: «А куда же тебе, Кирпич Семеныч, деваться? Некуда…»

– Тогда наливай. А на будущее тебе мой совет…

– Да, слушаю, – Саша, склонив голову на пол, наблюдал, какперехвативший у него графинчик официант мастерски, капля в каплю, разливаетводку.

– Никогда к темному костюму в полоску не надевай галстук врубчик. Договорились?

– Да, – улыбнулся Саша.

Ему стало ясно, что они и в самом деле обо всемдоговорились. Он уходил, чувствуя на себе тяжелый взгляд Кирпича. На выходе онкинул в поднос медведя все, что было у него в кармане – этой суммы ба-альшойкомпании хватило бы на неделю кутежа…

В церкви было прохладно и темно. Глаза после яркого солнцане сразу привыкли к слабому освещению, поэтому Оля, прежде чем войти,остановилась на пороге. Сладковато пахло ладаном и плавленым носком.Колеблющиеся огоньки свечей выхватывали из сумрака лики святых. От неровного,движущегося пламени лица на иконах казались живыми.

Оля неловко перекрестилась.

– Дочка, голову-то прикрыть надо, – услышала она за собойтихий, прямо какой-то шелестящий голос, и оглянулась.

Сзади никого не было. Оля решилась было пройти дальше, когдаголосок вновь обнаружился:

– Ты косыночку купи, вон там, где свечки.

На этот раз Оля все-таки нашла хозяйку голоса – старушка,маленькая-маленькая, прямо бабулек-с-ноготок, улыбалась ей снизу вверх,указывая на высокий, освещенный лампадами прилавок. Там действительнопродавались и свечи всех размеров, и иконки, и цепочки с крестами, и аккуратныетемные и белые платочки.

– Спасибо, бабушка, – улыбнулась Оля. И сразу успокоилась,так здесь было спокойно и тихо, в этой маленькой церкви на Октябрьской.

С самого утра, как только Саша уехал, а уехал он ещезатемно, сердце ее было не на месте. Сашка был таким спокойным, слишкомспокойным, что это было вполне весомым поводом для страшной тревоги. Тревога незаставила себя ждать – едва за Сашей закрылась дверь, Оля начала психовать.Даже накапала валерьянки, но приторный ее вкус не успокоил – с таким же успехомона могла выпить простой воды.

Лишь здесь, в церкви, сердце отпустило. Неловко повязавплаток – она выбрала инстинктивно белый, Оля купила три свечи, самые толстые.

Бабулек-с-ноготок одобрительно улыбнулась.