Вежливость никогда не вредит, и я выполнила ее просьбу.

– Чего хочешь ты, Шолто, Властитель Всего, Что ПроходитМежду?

– Его зовут царь Шолто, – буквально выплюнула мнев лицо Сегна.

– Мне он не царь.

– Это можно переменить, – произнесла Агнес с оченьтонкой скрытой угрозой.

– Хватит, – остановил их Шолто. – Королевахочет твоей смерти, Мередит.

– Мы никогда не были накоротке, лорд Шолто. Будь добрназывать мой титул.

С его стороны было оскорблением не назвать мой титул послетого, как я обратилась к нему по титулу. Также оскорбление, если так поступаеткороль чужого народа. Но Шолто вечно усложнял себе жизнь, пытаясь изображать илорда сидхе, и царя слуа.

По резким чертам лица пробежало какое-то чувство – гнев, ядумаю, хотя недостаточно хорошо его знаю, чтобы сказать с уверенностью.

– Королева хочет твоей смерти, принцесса Мередит, дочьЭссуса.

– И она послала тебя доставить меня домой дляисполнения приговора. Это я сама сообразила.

– Ты не могла бы ошибиться сильнее, – сказалаАгнес.

– Молчание!

Шолто вложил в это слово немножко приказной интонации.Ведьмы будто сжались – не согнулись, но будто подумали об этом.

Улыбающийся справа подступил поближе. Я не отвела пистолетаот Шолто, но сказала:

– Два шага назад, или я застрелю твоего короля.

Не знаю, что бы сделал этот человек, но Шолто велел:

– Сделай, как она говорит, Гетхин.

Гетхин не стал спорить – просто отступил, хотя я заметилакраем глаза, что руки он сложил на груди. На голове он их больше не держал.Меня устраивает, пока он достаточно далеко. Но все они слишком близко подошли.Если они бросятся одновременно, все для меня кончено. Но Шолто не хотел меняскручивать. Он хотел говорить. Что ж, меня устраивает.

– Я не хочу твоей смерти, принцесса Мередит.

Мне не удалось скрыть подозрительность.

– Ты пойдешь против королевы и всех ее сидхе, чтобыменя спасти?

– За последние три года много случилось, принцесса.Королева все более и более в своей угрозе полагается на слуа. Не думаю, что онаначнет из-за тебя войну, если ты будешь надежно скрыта от ее взгляда.

– Я настолько далеко от ее взгляда, насколько этовозможно на суше, – сказала я.

– Да, но есть другие при Дворе, кто нашептывает ей наухо и напоминает о тебе.

– Кто?

Он улыбнулся, и его красивое лицо стало почти подкупающим.

– Нам многое надо обсудить, принцесса. У меня номер водном из лучших отелей. Не отправиться ли нам туда на отдых, а дискуссиюотложить на будущее?

Что-то в выбранных им словах мне не понравилось, но это былосамое лучшее предложение за весь этот вечер. Я опустила пистолет:

– Клянись своей честью и тьмой, что поглощает все, чтоты сказал именно то, что хотел сказать.

– Клянусь своей честью и тьмой, что поглощает все, чтокаждое слово, сказанное мною тебе на этой улице, правда.

Я щелкнула предохранителем и засунула пистолет за поясницу.Подняла жакет с земли, отряхнула и надела. Он слегка помялся, но сойдет.

– Далеко твой отель?

На этот раз улыбка была шире, и он был не такимвеликолепным, но более... человечным. Более настоящим.

– Тебе стоит чаще улыбаться, лорд Шолто. Тебе идет.

– Я надеюсь в ближайшем будущем получить причинуулыбаться почаще.

Он предложил мне руку, хотя стоял за несколько ярдов отменя. Я подошла, потому что он поклялся самой торжественной клятвой неблагих ине мог ее нарушить, не рискуя проклятием.

Я взяла его под руку. Он напряг мышцы под моими пальцами.Мужчина есть мужчина, какой бы породы он ни был.

– В каком отеле ты остановился? – спросила я,улыбаясь ему.

Никогда не помешает быть любезной. Нелюбезной я всегда смогустать позже, если надо будет.

Он сказал. Это был очень хороший отель.

– Немного далековато идти, – сказала я.

– Если хочешь, можем взять такси.

Я приподняла брови, зная, что внутри машины он не сможетдержать серьезную магию: избыток очищенного металла ей мешает. Я-то могунаводить серьезные чары даже в свинцовом ящике, если надо будет: примесьчеловеческой крови имеет свои преимущества.

– Тебе там не будет неуютно? – спросила я.

– Это не так далеко, и мне важнее наш общий комфорт.

И снова какие-то оттенки смысла в его словах я пропустила.

– Такси было бы неплохо.

Агнес окликнула нас:

– Что нам делать с Нерис?

Шолто оглянулся на них, и лицо его снова стало ледяным,обрело ту чеканную красоту, которая делала его далеким.

– Добирайтесь до своих комнат, как сможете. Если быНерис не напала на принцессу, она не получила бы рану.

– Мы служили тебе на сотни лет дольше, чем увидиткогда-нибудь этот кусок белой плоти, и вот такова наша награда, – горькосказала Агнес.

– Ваша награда такова, какую вы заслужили, Агнес. Незабывай.

Он повернулся, потрепал меня по пальцам, лежащим на егоруке, но в трехцветно-золотых глазах еще читался оттенок льда.

Рядом с Шолто появился Гетхин и согнулся в поклоне, держашапочку в руках.

– Что ты прикажешь делать мне, хозяин?

– Помоги им доставить Нерис в номер.

– С радостью.

Гетхин полыхнул еще одной острозубой улыбкой, опустив уши посторонам лица – почти как у охотничьей собаки или лопоухого кролика. Онповернулся и чуть не поскакал к ведьмам.

– Такое чувство, что я что-то пропустила.

Он накрыл мою руку своей, теплые сильные пальцы скользнулипо моим.

– Я тебе объясню, когда приедем в отель.

В его глазах было то выражение, которое я видела у другихмужчин, но оно не могло значить то же самое. Шолто принадлежал к стражекоролевы, а значит, не мог спать ни с одной сидхе, кроме нее. Она не делиласьсвоими мужчинами ни с кем. Наказанием за нарушение этого табу была смерть подпыткой. И если даже Шолто готов был рискнуть, то я – нет. Моя тетка, может быть,казнит меня, но сделает это быстро. Если я нарушу ее самое суровое табу, онавсе равно убьет меня, но это будет не быстро. Меня уже пытали раньше – этоготрудно избежать, если живешь при Неблагом Дворе. Но никогда я не подвергаласьсобственноручной пытке королевы. Хотя ее работу видела. Она очень, очень, оченьизобретательна.