48.

  Должно быть, что-то витало в воздухе. Как только я окунулся в новый роман, папа объявил, что решил жениться. Он попросил разрешения у бабушки, и она резрешила. Говорили, что скрепя сердце.

  Хотя мы с Уиллом очень просили папу этого не делать, он настаивал на своем. Мы пожали ему руку и пожелали счастья. Никаких тяжелых чувств. Мы признали, что он, наконец-то, будет с женщиной, которую любит, которую всегда любил, которую, возможно, предназначила ему Судьба. Какую бы горечь или скорбь мы ни испытывали из-за того, что заканчивается еще один этап в маминой истории, мы понимали, что это - уже другая история.

  Кроме того, мы симпатизировали папе и Камилле как паре. Они поднимались в новые звездные миры. После многих лет сдерживаемой страсти сейчас они были в нескольких шагах от счастья...и новые препятствия не заставили себя ждать. Сначала возникли разногласия относительно характера церемонии. Придворные настаивали, чтобы они расписались, поскольку папа, как будущий верховный правитель англиканской церкви, не мог венчаться в церкви на разведенной женщине. Начались ожесточенные споры в связи с выбором места проведения церемонии. Если пара распишется в Уиндзорском замке, как решила изначально, Уиндзорский замок должен получить лицензию на регистрацию браков, а если он получит лицензию, потом все британцы смогут регистрировать там свои браки. А этого никто не хотел.

  Регистрацию решили осуществить в ратуше Уиндзора.

  А потом умер Папа Римский.

  Я в недоумении спросил Уилла:

  - Какое отношение Папа Римский имеет к папе?

  Оказалось, очень даже имеет. Папа и Камилла не хотели сочетаться браком в день похорон Папы Римского. Плохая карма. Меньше журналистов. Кроме того, бабушка хотела, чтобы папа представлял ее на похоронах.

  Свадебные планы снова изменились.

  Одно препятствие за другим - если прислушаться, гуляя по Дворцу, можно было услышать крики и стенания отчаяния. В точности нельзя было сказать, кто их издает - те, кто планирует церемонию, или Камилла (или папа).

  Мне было их жаль, но я не мог не думать о том, что какая-то сила во Вселенной (мама?) блокирует, а не благословляет их союз. Может быть, Вселенная препятствует тому, что не одобряет?

  Когда свадьба наконец состоялась - без бабушки, решившей на ней не присутствовать, она вызвали практически катарсис у всех, даже у меня. Стоя возле алтаря, я почти не поднимал голову, смотрел в пол, как на маминых похоронах, но несколько раз внимательно посмотрел украдкой на жениха и невесту, каждый раз думая: «Браво!».

  И также думая: «Прощай».

  Я, безусловно, понимал, что этот брак отнимет у нас папу. Не в реальности, не в результате умышленного злодейства, но все равно отнимет. Он заходил в новое пространство, закрытое пространство, на остров. Я предчувствовал, что мы с Уиллом будем реже видеть папу, и испытывал смешанные чувства по этому поводу. Мне не очень-то хотелось потерять еще и папу, я испытывал сложные чувства в связи с обретением мачехи, которая, как я считал, недавно принесла меня в жертву на алтаре своего личного пиара. Но я видел, что папа улыбается - это было сложно отрицать, и еще сложнее было продолжать отрицать причину: Камилла. Я хотел столь многого, но на их свадьбе с удивлением понял, что одна из вещей, которых я хочу больше всего, это по-прежнему - счастье папы.

  Странно, но я желал счастья даже Камилле.

  Может быть, она была не так опасна, когда была счастлива?

  В газетных статьях сообщалось, что мы с Уиллом улизнули из церкви и прицепили на их автомобиль табличку «Молодожены». Это вряд ли. Я мог бы прицепить табличку «'Желаю счастья». Если бы об этом тогда думал.

  Точно помню, что смотрел, как они уезжают, и думал: «Они счастливы. Действительно счастливы». Черт, как бы мне хотелось, чтобы мы все были счастливы.

  49.

  Примерно в это время, незадолго до свадьбы и сразу после нее мы с Уиллом поехали на учения отряда специального назначения британских военно-морских сил. Это были неофициальные учения. Просто мальчики и игрушки, как мы это называли. Скорее шутка, но в основе ее была древняя торжественная традиция.

  Наша семья всегда поддерживала тесные связи с британской армией. Иногда это были официальные визиты, а иногда - неформальный ланч. Иногда - частные беседы с мужчинами и женщинами, которые вернулись домой с войны. А иногда это предусматривало интенсивные тренировки. Высшая форма уважения к военным - делать или пытаться делать то, что делают они.

  Эти тренировки всегда держали в тайне от прессы. Военные предпочитали секретность, и члены королевской семьи, бог знает почему, тоже.

  Это мама отвезла нас на наши первые в жизни военные учения - в «тактический домик» в Херефордшире. Нас троих закрыли в комнате и велели не двигаться. Потом выключили свет. Наш отряд начал молотить кулаками в дверь. В комнату бросили светошумовую гранату, чем чертовски нас напугали, такова и была их цель. Нас хотели научить реагировать на «возможную» угрозу жизни.

   «Возможную»? Это нас рассмешило. Вы вообще видели нашу почту?

  Но этот день мы с Уиллом провели по-другому. Больше физических нагрузок, больше интерактива. Меньше учебы, больше адреналина. Мы устроили гонки быстроходных катеров в Пул-Харбор, «атаковали» фрегат, карабкались по кабельным лестницам, стреляя из 9-милиметровых MP5 пулями для пейнтбола. При выполнении одного из заданий мы бежали по металлической лестнице в грузовой отсек фрегата. Кто-то выключил свет, чтобы задание стало еще интереснее. Наверное. В непроглядной тьме, когда мне оставались еще четыре ступеньки, я упал и приземлился на левое колено, напоролся на стопорный винт, торчавший из пола.

  Меня захлестнула волна ослепляющей боли.

  Я смог подняться, идти дальше, выполнить задание. Но в конце задания мы прыгали с вертодрома в воду, и я понял, что мое колено не работает. Вся нога отказала. Когда я выбрался из воды и снял водолазный костюм, Уилл посмотрел на меня и побледнел.

  Из моего колена хлестала кровь.

  Парамедики приехали через несколько минут.

  Через несколько недель Дворец объявил, что мое вступление в армию откладывается. На неопределенное время.

  Журналисты захотели узнать, почему.

  Пиар-отдел Дворца ответил: «Принц Гарри повредил колено, играя в регби».

  Я читал газеты, моя нога была подвешена и обложена льдом, я откинулся на подушки и рассмеялся. Не мог отказать себе в маленькой крупице эгоистичного веселья, поскольку газеты, все как одна, одновременно невольно напечатали обо мне ложь.

  Но вскоре они отомстили. Начали писать, что я боюсь идти в армию, уклоняюсь от службы в армии, ссылаясь на фальшивую травму колена для отмазки.