иссякла. Что лукавить?

Вы были мне всегда последним судией —

10 И смерть мою своей приблизили рукой:

Да, я, лишь умерев, могу расстаться с вами!

Ну, где ж вы? Целый мир я затопил слезами.

Взгляните в сердце мне: там та любовь, та страсть,

Которая меня влечет пред вами пасть!

Что ж делать?.. Говорят (могу ль тому поверить?),

Что можно вас забыть, что скорбь легко умерить,

Что в легкомысленных объятиях у вас

Не я один алкал утехи краткий час;

Что страх утратить вас — отнюдь не повод всем нам

20 Сходить до времени к пустым полям подземным;

Что, вознеся хвалы божественной красе,

Могу покинуть вас — и жить без вас, как все.

Я в вечной нежности вам клялся, вы внимали —

И в том же мне клялись. А может, расставляли

Ловушку? Все же я предвидел сей итог —

И, вас опередив, расставил свой силок.

В искусстве плутовства вы явно преуспели,

Однако, приучив к изменам, неужели

Вы столь доверчиво могли предполагать,

30 Что вам в ответ никто не станет изменять?

Вы предали; я мстил. Вы это заслужили.

Вы сами в руки мне оружие вложили:

Клинком, что обнажил обидчик, в свой черед

Смертельный свой удар противник нанесет.

Полезно изменять тому, кто изменяет.

Кто, как Перилл, быка из меди отливает,[363]

Тот первым может быть на пытку осужден.

Свое орудие сам испытает он.

Что ж, продолжайте: вы держали на примете

40 Не одного меня — повсюду ваши сети.

Хоть меньше ловкости у вас, чем красоты, —

Не чваньтесь: это я надменные черты

Облагородил; я всему поведал свету

Про эту красоту, про несказанность эту.

Что прежде были вы? Заносчивость да спесь.

Я сам вас оживил, я был охвачен весь

Любовью, и она вела меня свободно

(Душа моя добра, а муза благородна),

Сама меня вела, чтобы у ваших ног

50 Вам ладан воскурять чистосердечных строк:

Тоска бежала прочь пред вашим совершенством,

И каждый стих дышал божественным блаженством.

Вы были немощны и хилы[364] — я такой

Вас плотью наделил, цветущей и живой,

Такою легкостью и талией столь гибкой,

Что у меня в стихах с завистливой улыбкой

Встречали нимфы плод фантазии моей,

Вас лепестками роз осыпав и лилеи.

Но это же в стихах! А наяву не я ли

60 Видал, как поутру, бледнея, увядали

Все ваши прелести, и как по вечерам

Лишь призрак красоты они являли нам?

Ваш бледный облик был безжизненным виденьем,

А стал в моих стихах божественным томленьем.

Доверившись моим словам, мои друзья

Разглядывали вас и, взглядами скользя

По вашему лицу и по хваленым статям,

Шептали про себя: мол, вовсе не понять им,

Неужто это вы? Что сделалось со мной?

70 Что называю я волшебной красотой?

— Как, это он и есть, предмет любови пылкой?

Да что с ее лицом? — твердили мне с ухмылкой. —

Заплывшие глаза и крашеная прядь...

К ней в спальню следует лишь доктора впускать!

Все, что я видел в вас, для них — одни прикрасы,

А вместо прелестей — румяна и гримасы.

Я со стыда сгорал: они не брали в толк,

Что к вам в объятия влечет — нужда иль долг?

В объятия? Увы! Амур — известный скаред

80 И этот редкий миг мне явно не подарит.

Как верил я словам — какой нелепый труд!

Я думал: клятву дав, красавицы не лгут.

Как верил я, как ждал, что ночью вожделенной

Служанка верная, наперсница блаженной

Любви, откроет дверь и через тайный ход,

Взяв за руку, меня к вам в спальню проведет.

Я верил в эту явь — но явь была мечтою.

И вправду, лишь во сне вы что ни ночь со мною:

О сон услужливый, дитя моих страстей!

90 Он оживляет вас по прихоти своей.

И это все, чем я случайно обладаю, —

Простите, ежели и этим досаждаю...

Прощайте! Следуйте путем своих утех —

Любите, лгите и обманывайте всех!

Не выдам никому, что вы — исчадье ада,

Что приносить беду — вот что для вас услада,

Что вы особенно нежны в тот черный час,

Когда коварный план созрел в груди у вас.

Пускай ревнивые соперники с презреньем

100 Вас, недостойную, покинут — что ни день им

Вослед вы будете рыдать от неудач,

Я ж только рассмеюсь, услышав этот плач!

ЭЛЕГИЯ XXXIX

Итак, скорее к ней! Ау, моя Камилла!

Где я — там и она... Мне так покойно было:

Я спал, и чуткий сон ее привел ко мне,

А сам исчез. Но я успел ее во сне

Увидеть, разглядеть: она меня на ложе

Искала и звала, мне сердце растревожа.

Нет, не впустую сны щемят наутро грудь,

Рассудок смертных им непросто обмануть.

Сон — это знак богов, желаний их и воли,

10 А сны возлюбленных подвластны им тем боле.

Как нынче воздух свеж! И как восход багрян!

Он создан для любви — и мне любовью дан.

Какая благодать, коль вы еще успели

Красавицу застать в неубранной постели,

В тот самый миг, когда, очнувшись ото сна,

При свете солнечном прищурится она;

Вся отдохнувшая, вся свежая — такая,

Как роза пышная среди цветенья мая.

И я хочу успеть! А если сладкий сон

20 Еще над ней парит, рассветом нестеснен,

Чуть слышно я скользну к постели и на смятой,

Прохладной простыне, восторгами объятый,

Всем сердцем ей послав любви моей призыв,

Приникну к ней, ее так дивно пробудив.

Она захочет мне ответить взглядом, речью,

Но поцелуями, спешащими навстречу,

К