Это еще очень мягко сказано.

— Я сейчас накину пальто, и мы поедем в мой любимыйпитомник, — взвизгнула она. — Ой, как здорово будет!

Она бросилась к своему дому, а я свирепо посмотрела наБастьена.

— Ненавижу тебя.

— А то я не знаю. — Он хлопнул меня поспине. — Не сомневаюсь, Цветочек, что в тебе пропадает великий садовод. Аесли нет, ты можешь в него перевоплотиться.

— Ты мой должник. Вечный.

Джоди привезла нас в какое-то садоводческое хозяйство,показавшееся мне лабиринтом всяческой зелени. Правда, зелень здесь не самоеподходящее слово. Множество деревьев и прочих растений, потеряв к зиме листья,были коричневыми и желтыми. Лабиринт растительности, так лучше сказать.

— Все равно они все живые, — сообщила Джоди,взглядом знатока оценив растения. — Хотя на самом деле сейчас не лучшеевремя для посадок. Впрочем, как-нибудь справимся: земля еще не слишком твердая.

— Фу, какая грязь.

Она засмеялась:

— Зачем же вы согласились?

— Мой брат… не всегда додумывает все до конца. А еще онбывает очень убедителен, когда захочет.

И надоедлив. И нахрапист.

— Я заметила. Но он очень привлекательный. Могупоспорить, он способен заставить женщин делать все, что захочет.

— Вы себе даже не представляете.

Она снова улыбнулась:

— Ладно, не отступать. Раз уж вы взялись за дело, надоего сделать. И не такая уж это грязь. Хотите грязи, так я вам как-нибудьрасскажу о Гватемале.

— Когда вы были в Гватемале?

Надо же. Я почему-то была уверена, что в ее кругу отпускпроводят в таких местах, как Малибу или Париж.

— В мою бытность в Корпусе мира.

— Вы были в Корпусе мира?

— Ну да. Когда была помоложе.

Я смотрела на нее, пока она отбирала саженцы. Джоди была вКорпусе мира и преподавала искусство. Она одарена творчески. Она неглупа иобаятельна. Так какого черта она связалась с Дейной?

Мы купили несколько растений, которые она назваларождественскими розами, а еще луковицы — она предупредила, что они могутвзойти, а могут и не взойти весной. Вернувшись к Бастьену, мы оделись потеплееи в куртках и перчатках принялись копаться в земле. Я заметила Бастьена,наблюдающего за нами из окна. Он помахал мне, а я в ответ, дождавшись, когдаотвернется Джоди, показала ему язык.

Джоди только рада была рассказать мне о своем прошлом. Я тои дело задавала уточняющие вопросы, и она углублялась в подробности. Я слушала,иногда вступая в разговор, и день — при всей моей ненависти к таким занятиям —тянулся вполне приятно. Она оказалась права: когда начнешь, работа в саду ужене кажется такой ужасной. Неизбежно болтовня ее свернула на КССЦ, и онаодновременно удивила и успокоила меня, высказав недовольство.

— Конечно же, сердцем я с ними, — говорилаона. — Абсолютно. Только иногда я думаю, что в некоторых случаях следовалобы поступать иначе.

Я выпрямилась, с радостью оторвавшись от опостылевшегоковырянья в твердой земле.

— В каких случаях?

Она поджала прелестные губки:

— Мне кажется… будто… мы тратим кучу времени, объясняялюдям, что им следует делать, а что не следует, понимаете? Мы как бы стараемсяпомочь им вести лучшую жизнь, и я нахожу это правильным. В конце концов, Дейнаговорит, что унция профилактики дороже фунта лечения.

Тьфу. Чья это банальность?

— Но мне бы хотелось, чтобы мы делали что-то для тех,кто нуждается в помощи. Знаете, скольким семьям в здешней округе даже на еду нехватает? Как было бы здорово, если бы мы вместе с продовольственными банкамимогли для них что-нибудь сделать — особенно сейчас, перед праздником. Или… мывсе время помогаем молодежи сделать правильный выбор, но я посетила несколькоприютов для девочек, которые уже попали в беду. Они убежали из дома. Онибеременны. Дейна говорит, что это безнадежные случаи, но…

— Вы так не думаете? — мягко спросила я.

Она тоже перестала копать и рассеянно глядела на луковицу,которую держала в руке.

— Я не думаю, что есть люди, недостойные помощи. НоДейна… она такая умная. Она обо всем этом знает куда больше, чем я. И я доверяюее словам.

— В ваших сомнениях нет ничего преступного.

— Да, полагаю, что так. Но только… она проявила себянастоящим другом. — Джоди сосредоточилась на чем-то далеком идавнем. — Пару лет назад у нас с Джеком возникли некоторые… ну, выпонимаете, проблемы. Ведь такое случается? Не все ладно в отношениях.

— Конечно, — кивнула я.

— Во всяком случае, она помогла мне с этим справиться.Я чувствую себя как бы…

— Обязанной?

— Я… я не знаю, — пробормотала Джоди. —Наверное, так. Иногда ее трудно понять… она может просто поразить мыслями,которые тебе и в голову не приходили. Иной раз…

Издав нервический смешок, она покачала головой.

— Не знаю, что я несу. Она прекрасна. Самыйудивительный человек из тех, кого я встречала. Она делает столько добра.

После этого она резко сменила тему разговора, а я напродолжении не настаивала. Мы переключились на более веселые темы, и я вдругобнаружила, что смеюсь вместе с ней и вообще наслаждаюсь ее обществом. Ясбегала на кухню к Бастьену и приготовила нам горячий шоколад. Закончивпосадки, мы пили его на улице, наконец расслабившись и любуясь делом своих рук.Несмотря на первоначальные сомнения, теперь я испытывала нечто вродеудовольствия от ощутимого результата своей работы.

— Смотрите, — сказала Джоди. — Дейнавозвращается домой.

Действительно, у соседнего дома остановился «эксплорер»Дейны, и мгновение спустя из него вылезла она сама. Она удостоила нас своейсучьей ледяной улыбки:

— Как вы уютно смотритесь.

Только что бодрая и энергичная Джоди как-то поникла:

— Табите потребовалась помощь во дворе, вот я и пришла.

— Как это мило с твоей стороны.

Дейна бросила на женщину взгляд, смысла которого ярастолковать не смогла, но ясно разглядела неодобрение и, возможно, даже гнев.Хотя, споря с Бастьеном, я утверждала обратное, но, похоже, он был прав,обвиняя меня в том, что я произвела на нее плохое впечатление. Кажется, я злилаДейну куда больше, чем он предполагал. Похоже, свое мнение обо мне онавысказала и Джоди.

Я наблюдала, как на лице Джоди сменяется целая гамма чувств.Можно было не сомневаться, что в ней скрывалось достаточно душевной твердости,и полсекунды казалось, что она вот-вот взорвется неповиновением. Но,встретившись глазами с Дейной, она отвела взгляд и сникла.