«Профессия» расхитителя гробниц – древнейшая в мире. Многие говорят, что самая древняя профессия связана с сексом, но несанкционированные раскопки были и будут проводиться всегда. Кому же не хочется поставить старинный предмет посреди современной столовой, как знак роскоши?

Однако с 1970-х годов нелегальные раскопки, бывшие когда-то безумным ремеслом, превратились в настоящую индустрию: появились те, кто на постоянной основе заботятся о транспортировке, реставрации, размещении товара и пр. Увеличивается оборот, разрастается организованная пирамида с «археологами» в основании; выше находятся мелкие посредники; еще выше – «торговцы», связанные с международными дельцами, которые продают артефакты богатым частным лицам и крупным музеям. По мере того как объект поднимается по пирамиде, его цена увеличивается в несколько раз.

Прародитель изменения деятельности расхитителя гробниц – кратер[166] из глины, выкопанный в Черветери (Рим): он настолько большой, что был способен вместить 44 литра вина. Метрополитен-музей в Нью-Йорке приобрел его в 1972 году, зная о незаконном происхождении, за $1 млн – сумма, которую до тех пор музей никогда не выделял на покупку артефактов. Таким образом, мы понимаем, что рынок есть, и Италия – один из его крупнейших поставщиков. В США большинство музеев частные, и только один можно назвать государственным – Национальную галерею искусства в Вашингтоне. Частные лица привыкли конкурировать друг с другом (остерегайтесь тех, кто утверждает, что здесь слишком много общественного интереса к культурному наследию). Начинается гонка, чтобы увидеть, кто покупает больше и выгоднее остальных. В США единственный археологический музей – это Музей Гетти, и он же самый богатый. В то время он получал $49 млн в год, которые использовались для приобретения новых произведений искусства: эта сумма в семь раз больше той, которой располагал Метрополитен-музей. Чтобы осознать масштаб, скажем, что бюджет Италии на те же нужды на 12 месяцев составлял около €1,5 млн.

Паоло Джорджо Ферри в 2004 году перед кратером Евфрония, который сейчас выставлен в Метрополитен-музее в Нью-Йорке

История начинается здесь, с кратера Евфрония, который пересек Атлантический океан с билетом класса люкс (да, тогда такие еще существовали) на самолете рядом с тем, кто его продал, – Робертом Хектом, годами работавшим профессором Американской академии в Риме[167]. Когда его выдворили из Италии, ему пришлось жить не под мостом, а буквально под Эйфелевой башней. Он был образованным и остроумным человеком. Когда его судили в Риме, я спросил у него, что еще ему бы хотелось заполучить. Он лукаво улыбнулся: «Шлем Сципиона, чтобы вернуть его в Италию».

Кратер был лишь одной из лучших находок Хекта за его долгую и насыщенную жизнь: в Бостоне, например, он обнаружил 1325 вещей для Новой глиптотеки Карлсберга в Копенгагене.

Античная ваза, созданная керамистом Евксифеем, – самая неповрежденная из тех нескольких сохранившихся работ, что были расписаны Евфронием. Сюжеты из поэм Гомера встречаются редко: «Смерть Сарпедона», схваченного Гипносом и Танатосом; Сон и Смерть: выходит, что Шекспир в Гамлете («Скончаться. Сном забыться. Уснуть… и видеть сны»[168]) не изобретает ничего нового. Гермес, проводник умерших, руководит. Два воина в боевой готовности по бокам. На обратной стороне – другие вооруженные мужи.

Карабинеры вмешались в ход несанкционированных раскопок в Черветери

Безусловно, это одна из самых красивых краснофигурных ваз, дошедших до наших времен. «Языческое снятие с креста героя, павшего под стенами Илиона»; «тихая атмосфера замершей сцены делает изображение вневременным и по этой же причине бессмертной классикой во все времена», – поделился Стефано де Каро. Вероятно, сосуд находился в приятной компании с другими предметами, оказавшимися неизвестно где, но из-за расхитителей гробниц мы уже никогда не сможем узнать, что именно лежало рядом. От гробницы не осталось и камня – это далеко не первое и уж точно не последнее уничтожение. Возможно, с этой продажей даже связано загадочное убийство – посмотрим.

А пока давайте переключимся на то, что случилось после рейса Twa 831, следовавшего из Цюриха (это уже пример промышленной археологии: компания, основанная в 1930 году, прекратила существование в 2001 году) с кратером на борту. Продавца и экспонат в аэропорту ожидал эксперт из американского музея, которого сопровождала вооруженная охрана – за какие-то 45 минут с бумажной волокитой было покончено. Чтобы отпраздновать это, из Рима приехали жена и дочери Хекта. Он заплатил за вазу $80 тыс. (как Джакомо Медичи, о котором мы скоро узнаем), чтобы втридорога перепродать – стоимость увеличилась более чем в 10 раз.

На территории Италии выросло число несанкционированных раскопок, также увеличилось и количество дыр, которые расхитители гробниц оставляют в земле. На страшных изображениях из Апулии обширные равнины похожи на кусочки эмменталя[169]. Однако итальянские власти не сразу поняли это: на осознание ушло почти 30 лет. Пришлось дождаться мужественного и стойкого судью Паоло Джорджио Ферри (1947–2020), которому мы обязаны за раскрытие значительной части расследований Великого рейда: из 10 000 дел он в одиночку изучил 2500. Поражает внимание к специализированной теме, мало практикуемой судьями, о которой сам Ферри ничего не знал и за которую редко кто привлекался к ответственности.

Это было трудное и запутанное расследование, едва ли выгодное для его карьеры. «Первый международный судебный процесс, которого у меня никогда не было раньше, стоил мне месяца работы. Мне помогал маршал карабинеров; обычно же и в одиночку я писал по два расследования в неделю», – рассказал судья. Ферри разоблачил не менее 47 крупных музеев мира (даже Лувр, который так и не вернул, например, краснофигурную вазу, выполненную вазописцем Иксиона), купивших артефакты, добытые в результате несанкционированных раскопок на территории Апеннинского полуострова, и при этом прекрасно осознававших, что они совершали преступление. Приведем пример, касающийся одного объекта, из которого возникла цепочка поистине исключительных эпизодов.

Trapezophoros (IV век до н. э.). Асколи-Сатриано, Музейный центр Асколи-Сатриано

В 1985 году Музей Гетти выставил Trapezophoros (IV век до н. э.) – пьедестал для ритуального стола, достигающий 148 см в длину и 95 см в высоту, частично полихромный, с двумя грифонами, разрывающими лань на куски. Американский музей приобрел его за $5,5 млн у «короля бриллиантов» Мориса Темпельсмана – последнего спутника Жаклин Бувье, вдовы Кеннеди и Онассиса. Морис внезапно влюбился в археологию, и за два года у него сформировалась удивительная коллекция шедевров. Темпельсман так увлекся, что предлагал шедевры музею Гетти еще в процессе покупки. Ферри полагал, что он, возможно, был подставным лицом.

Изделие выполнено из паросского мрамора – дорогостоящего материала