– Знаешь, Таппенс, куда мы сегодня пойдем на ленч?

Миссис Бересфорд задумалась.

– В «Ритц»? – с надеждой предположила она.

– Подумай еще.

– В то приятное местечко в Сохо?

– Нет. – Голос Томми был полон значения. – В дешевое кафе.Точнее, вот в это.

Он проворно втащил ее в упомянутое заведение и подвел кугловому столику с мраморной крышкой.

– Отлично, – с удовлетворением произнес Томми, опускаясь настул. – Лучше быть не может.

– Откуда эта внезапная тяга к простоте? – осведомиласьТаппенс.

– Вы видите, Ватсон, но не делаете выводы. Интересно,снизойдет ли одна из этих высокомерных девиц до того, чтобы обратить на насвнимание? Превосходно, она плывет в нашу сторону! Правда, выглядит она так,словно думает совсем о другом, но ее подсознание, несомненно, занято такимивещами, как ветчина, яичница и чай. Пожалуйста, мисс, отбивную с жаренойкартошкой, большую чашку кофе, булочку с маслом и телячий язык для леди.

Официантка повторила заказ полным презрения голосом, ноТаппенс внезапно прервала ее:

– Нет-нет, никакой отбивной с картофелем. Принеситеджентльмену сдобную ватрушку и стакан молока.

– Ватрушка и молоко, – повторила официантка с еще большимпрезрением и поплыла прочь, все еще думая о своем.

– Твое вмешательство было неуместным, – холодно заметилТомми.

– Но я права, не так ли? Ты – Старик в углу?[27] Где же твойкусок бечевки?

Томми извлек из кармана бечевку и завязал на ней паруузелков.

– Точно до мельчайших деталей, – сказал он.

– Однако ты сделал маленькую ошибку в заказе.

– Женщины все понимают слишком буквально, – вздохнул Томми.– Если я что-нибудь ненавижу, так это молоко и ватрушки – они такие желтые, чтоот одного их вида желчь разливается.

– Искусство требует жертв, – упрекнула его Таппенс. –Смотри, как я уплетаю холодный язык. Он не так уж плох. Ну, теперь я готовабыть мисс Полли Бертой. Завяжи большой узел и начинай.

– Прежде всего, – сказал Томми, – позволь мне напомнить,сугубо неофициально, что наш бизнес в последнее время увял. Если дела не идут кнам, значит, мы должны идти к ним. Обратимся к одной из величайших загадокнаших дней – к тайне Саннингдейла.

– О! – с интересом воскликнула Таппенс. – Тайна Саннингдейла!

Томми извлек из кармана скомканную газетную вырезку иположил ее на стол.

– Это последняя фотография капитана Сессла, напечатанная в«Дейли лидер».

– За такие фотографии можно подать на газету в суд, –заметила Таппенс. – Здесь только видно, что это мужчина.

– Вообще-то мне следовало бы сказать: «так называемая тайнаСаннингдейла», – быстро добавил Томми. – Возможно, это тайна для полиции, ноникак не для высокого интеллекта.

– Завяжи еще один узел, – посоветовала Таппенс.

– Не знаю, много ли ты помнишь об этом деле, – невозмутимопродолжал Томми.

– Все от начала до конца, – отозвалась Таппенс. – Но пустьэто не нарушает стиль твоего повествования.

– Прошло всего три недели, – начал Томми, – со временистрашной находки на поле для гольфа. Два члена клуба, наслаждавшиеся утреннейигрой, обнаружили труп мужчины, лежащий лицом вниз на седьмой метке. Еще неперевернув его, они догадались, что это капитан Сессл, хорошо известный человекв клубе, который всегда носил пиджак для гольфа причудливого ярко-голубогоцвета.

Капитана Сессла часто видели практикующимся на поле раноутром, поэтому сначала подумали, что с ним внезапно произошел сердечный приступ.Но медицинское обследование показало, что он был убит, заколот в сердце весьманеобычным орудием – женской шляпной булавкой, и что смерть наступила не менеедвенадцати часов тому назад.

Это представило дело совсем в ином свете, и очень скоровыяснились интересные факты. Практически последним видел капитана Сессла егодруг и партнер мистер Холлеби из компании «Поркьюпайн эшуранс», который сообщилследующее.

Накануне убийства Сессл и Холлеби играли в гольф. После чаяСессл предложил поиграть еще, пока не стемнело. Холлеби согласился. Сессл был вхорошем настроении и в отличной спортивной форме. Поле пересекает пешеходнаядорожка, и, когда они приближались к шестому участку, Холлеби заметил идущую поней женщину. Она была высокого роста и одета во что-то коричневое, но он к нейособо не присматривался, а Сессл, как ему показалось, и вовсе не обратил на неевнимания.

Дорожка шла перед седьмой меткой, – продолжал Томми. –Женщина остановилась в дальнем конце поля, словно чего-то ожидая. Капитан Сесслпервым добрался до метки, так как мистер Холлеби ставил на место флажок возлелунки. Когда Холлеби подошел к метке, он с удивлением обнаружил, что Сесслразговаривает с женщиной. Увидев его, они резко отвернулись, и Сессл бросилчерез плечо: «Я на одну минуту».

Сессл и женщина шли рядом, все еще поглощенные беседой. Вэтом месте поле кончается, и дорога тянется дальше между двумя садовымиизгородями, выходя на шоссе в Уиндлшем.

Капитан Сессл не обманул партнера. Он вернулся черезминуту-две, к большому облегчению Холлеби, так как сзади к ним приближались двадругих игрока, а уже начало темнеть. Они продолжили игру, но Холлеби сразу жезаметил, что его компаньон чем-то расстроен. Он не только промахивался, новыражение лица было обеспокоенным, а лоб – нахмуренным. Сессл едва отвечал назамечания партнера и играл все хуже и хуже. Очевидно, что-то отвлекало его отгольфа.

Они добрались до восьмой лунки, и тут капитан Сессл неожиданнозаявил, что уже темно и он идет домой. Как раз в этом месте находилась еще однатропинка, ведущая к уиндлшемской дороге, и Сессл зашагал по ней, так как этобыл кратчайший путь к его дому – маленькому бунгало возле шоссе. Подошли двоедругих игроков, майор Барнард и мистер Леки, и Холлеби упомянул им о страннойперемене в поведении капитана Сессла. Они тоже видели его разговаривающим сженщиной в коричневом, но находились не настолько близко, чтобы разглядеть еелицо. Всех интересовало, что она сказала их другу, расстроив его до такойстепени.

Они втроем вернулись в клуб. Была среда, а по средампродавали дешевые билеты на лондонские поезда. Муж и жена, ведущие хозяйство вбунгало капитана Сессла, как обычно, отправились в Лондон и вернулись последнимпоездом. Войдя в бунгало, они решили, что их хозяин спит в своей в комнате.Миссис Сессл, его жена, где-то гостила.