Но Таппенс не стала отвлекаться от темы.

– Что Сесслы собой представляли? – внезапно спросила она. –Что люди говорили о них?

– Насколько я могу судить, они пользовались популярностью.Капитана и его жену считали счастливой парой. Вот почему история с девушкойвыглядит так странно. От такого человека, как Сессл, в последнюю очередь можнобыло ожидать подобного поведения. Он ушел из армии, получив наследство, изанялся страховым бизнесом. Его трудно представить в роли мошенника.

– А это точно, что он был мошенником? Двое других не моглиприсвоить деньги?

– Отец и сын Холлеби? Они утверждают, что разорены.

– Подумаешь, утверждают! Возможно, они поместили деньги вбанк под чужим именем. Звучит глуповато, но ты понимаешь, что я имею в виду.Предположим, они тайком от Сессла пустились в спекуляции и потеряли все деньги.В таком случае смерть Сессла была бы им на руку.

Томми постучал указательным пальцем по фотографии мистераХоллеби-старшего:

– Ты обвиняешь этого респектабельного джентльмена в убийствесвоего друга и партнера? Но ты забываешь, что он расстался с Сесслом на поледля гольфа в присутствии Барнарда и Леки и провел вечер в клубе. Кроме того,помни о шляпной булавке.

– К черту булавку! – раздраженно отмахнулась Таппенс. –По-твоему, она указывает на то, что преступление совершено женщиной?

– Естественно. А ты не согласна?

– Нет. Мужчины чудовищно старомодны. Нужны века, чтобыизбавить их от предвзятых идей. Они ассоциируют шпильки и шляпные булавки сженским полом и именуют их «женским оружием». В прошлом, возможно, так и было,но теперь шпильки и булавки вышли из моды. У меня нет ни одной уже четыре года.

– Значит, ты думаешь…

– Что Сессла убил мужчина. Булавкой воспользовались длясоздания видимости женского преступления.

– В твоих словах что-то есть, Таппенс, – медленно произнесТомми. – Удивительно, как после обсуждения многое становится ясным.

Таппенс кивнула:

– Все выглядит логичным, если смотреть на это под правильнымуглом. Вспомни, что Мэрриот как-то говорил о любительской точке зрения – ееотличает, так сказать, более интимный подход. Мы знаем кое-что о людях вродекапитана Сессла и его жены, знаем, как они могут поступить и как не могут.Причем у каждого свой круг знаний.

Томми улыбнулся:

– Ты имеешь в виду, что знаешь, как чувствуют и ведут себяжены и какие вещи могут иметь у себя люди с короткой стрижкой?

– Что-то вроде этого.

– А какие специфические знания у меня? Волочатся ли задевушками женатые мужчины и тому подобное?

– Нет, – ответила Таппенс. – Ты знаешь это поле для гольфане как детектив, ищущий улики, а как человек, игравший на нем. Ты разбираешьсяв гольфе и понимаешь, что может отвлечь человека от игры.

– Отвлечь Сессла могло только что-то очень серьезное. Он шелс преимуществом в два очка, а начиная с седьмой метки вдруг стал играть какребенок. Во всяком случае, так говорят.

– Кто?

– Барнард и Леки. Они играли позади Сессла и Холлеби.

– Это произошло после того, как Сессл встретил женщину вкоричневом. Они видели, как он говорил с ней, верно?

– Да. По крайней мере…

Томми оборвал фразу. Таппенс озадаченно посмотрела на него.Он уставился на кусок бечевки, который держал в руке, но глазами человека,который видит нечто совершенно иное.

– В чем дело, Томми?

– Погоди, Таппенс. Допустим, я играю у шестой лунки в Саннингдейле.Сессл и Холлеби на шестом участке впереди меня. Уже темнеет, но я четко вижуярко-голубой пиджак Сессла. На дорожке слева от меня появляется женщина. Онаидет не с женского поля для гольфа – оно находится справа, и я бы хорошо ееразглядел, если бы она шла оттуда. Но странно, что я не заметил ее на дорожкераньше, например с пятой метки. – Он сделал паузу. – Ты только что сказала,Таппенс, что я знаю это поле. Как раз за шестой меткой находится маленькаяземлянка из торфа. Любой мог поджидать в ней… нужного момента. Находясь там,можно было до неузнаваемости изменить внешность. Вот тут приходит черед длятвоих специфических знаний, Таппенс. Было бы сложной задачей для мужчинывыглядеть как женщина, а потом снова превратиться в мужчину? Например, мог быон надеть юбку поверх брюк для гольфа?

– Конечно, мог. Женщина выглядела бы весьма объемистой, воти все. Скажем, длинная коричневая юбка, коричневый свитер, какой носят имужчины, и женщины, и женская фетровая шляпа с накладными локонами по бокам. Этогобыло бы достаточно, чтобы выглядеть женщиной на соответствующем расстоянии. Ачтобы снова стать мужчиной, нужно только сбросить юбку, шляпу и локоны и надетьмужскую кепку, которую легко спрятать в кулаке.

– А сколько времени требуется для такого перевоплощения?

– Из женщины в мужчину минуты полторы, возможно, еще меньше.Обратная процедура занимает больше времени: нужно пристроить шляпу и локоны, даи юбка будет цепляться за брюки для гольфа, когда ее натягивают.

– Это меня не беспокоит. Главное – обратное перевоплощение.Итак, я играю у шестой лунки. Женщина в коричневом подходит к седьмой метке,пересекает ее и ждет. Сессл в голубом пиджаке идет к ней. С минуту они стоятрядом, а затем идут по дорожке, скрываясь за деревьями. Холлеби остается научастке один. Через две-три минуты туда подхожу я. Человек в голубом пиджакевозвращается и продолжает игру, промахиваясь с каждым ударом. Становится всетемнее. Я и мой партнер продвигаемся дальше. Впереди нас другая пара – Сесслиграет все хуже и хуже. У восьмого участка я вижу, как он уходит и исчезает натропинке. Что же могло так подействовать на него?

– Женщина в коричневом или мужчина, если ты думаешь, что этобыл мужчина.

– Вот именно. И не забывай, что они стояли невидимые с поля,за густыми кустами дрока. Там можно спрятать тело, которое не найдут до утра.

– Томми! По-твоему, это произошло тогда? Но кто-нибудьуслышал бы…

– Услышал что? Врачи утверждают, что смерть наступиламгновенно. Я видел, как люди мгновенно умирали на войне. Обычно они не кричали,а только стонали или хрипели, иногда все ограничивалось вздохом или тихимкашлем. Сессл подходит к седьмой метке, и женщина обращается к нему. Возможно,он узнает в ней переодетого мужчину. Побуждаемый любопытством, он позволяетувести себя по дорожке за кусты. Один удар смертоносной булавкой – и Сесслпадает замертво. Убийца тащит труп в кусты, снимает с него голубой пиджак,потом сбрасывает юбку, шляпу и локоны. Надев широко известный голубой пиджакСессла и его кепку, он возвращается на поле. Все занимает минуты три. Другие немогут видеть его лица, только странный голубой пиджак, который они так хорошознают. Они не сомневаются, что это Сессл, но признают, что он играл совсем какдругой человек. Разумеется, потому что он и был другим человеком.