– Гораздо больше, миссис Бересфорд. Я хочу, чтобы вы доконца во всем разобрались. Понимаете, мы выяснили, что банкнотыраспространяются из Вест-Энда. Это осуществляет некто, занимающий высокоеположение в обществе. Их также переправляют через Ла-Манш. Нас интересует некиймайор Лейдло, возможно, вы слышали эту фамилию?

– Кажется, слышал, – сказал Томми. – Он связан со скачками,не так ли?

– Да. Майор Лейдло хорошо известен на ипподроме. У наспротив него нет ничего конкретного, но, по общему мнению, он замешан внескольких темных делишках. Люди осведомленные морщатся при упоминании егоимени. Никто толком не знает о его прошлом, откуда он прибыл. У него весьмапривлекательная жена-француженка, которую всюду видят с целой толпойпоклонников. Судя по всему, Лейдло тратят много денег, и я бы хотел знать ихисточник.

– Возможно, толпа поклонников, – предположил Томми.

– Многие так считают. Но я в этом не уверен. Может быть, этосовпадение, но большое количество фальшивых банкнотов исходит из маленькогоигорного клуба, который часто посещают Лейдло. Эта компания игроков изавсегдатаев ипподрома платит ежедневно кучу денег наличными. Лучший способзапустить в обращение фальшивые купюры трудно найти.

– И как же нам приступить к делу?

– Вот как. Насколько я понимаю, молодой Сент-Винсент и егожена – ваши друзья. Они весьма близки с компанией Лейдло, хотя и не так, как раньше.Через них вам не составит труда проникнуть в этот круг. Для наших людей этонепосильная задача, а у вас идеальная возможность. Они ничего не заподозрят.

– Что именно мы должны выяснить?

– Откуда они получают товар, если действительно занимаются егораспространением.

– Понятно, – кивнул Томми. – Майор Лейдло выходит с пустымчемоданом, а возвращается с набитым казначейскими билетами. Я слежу за ним ивыясняю, как это делается. Правильно?

– Более или менее. Но не пренебрегайте леди и ее отцом, месьеЭруладом. Помните, что банкноты циркулируют по обе стороны Ла-Манша.

– Мой дорогой Мэрриот, – укоризненно произнес Томми. –Блистательные сыщики Бланта не знают слова «пренебрегать».

Инспектор встал.

– Ну, желаю удачи, – сказал он и удалился.

– Слякоть! – с энтузиазмом воскликнула Таппенс.

– Что-что? – озадаченно спросил Томми.

– Фальшивые деньги, – объяснила Таппенс. – Их всегданазывают слякотью. О, Томми, наконец-то мы заполучили дело в стиле ЭдгараУоллеса!

– Верно, – согласился Томми. – И мы с тобой доберемся доХрустителя.

– А что такое Хруститель?

– Новое слово, которое я придумал, – ответил Томми. – Тот,кто пускает фальшивые купюры в обращение. Банкноты хрустят, поэтому онХруститель. Ничего не может быть проще.

– Хорошая идея, – одобрила Таппенс. – Правда, мне большенравится Шуршатель. Это куда более выразительно и зловеще.

– Нет, – возразил Томми. – Я первый сказал «Хруститель» ибуду придерживаться этого термина.

– Как же я буду наслаждаться этим делом! – воскликнулаТаппенс. – Ночные клубы, коктейли… Завтра куплю тушь для ресниц.

– Твои ресницы и так черные, – заметил ее муж.

– А я сделаю их еще чернее, – заявила Таппенс. – И вишневаягубная помада тоже не помешает.

– Все-таки ты в душе настоящая распутница, Таппенс, – сказалТомми. – Какое счастье, что ты вышла замуж за такого серьезного иреспектабельного мужчину средних лет, как я.

– Погоди, – усмехнулась Таппенс. – Когда ты окажешься вклубе «Питон», от твоей респектабельности ничего не останется.

Томми извлек из буфета несколько бутылок, два бокала ишейкер для коктейлей.

– Начнем сразу, – предложил он. – Мы начинаем охоту затобой, Хруститель, и твердо намерены до тебя добраться!

(продолжение)

Познакомиться с супругами Лейдло оказалось нетрудным. Томмии Таппенс, молодые, хорошо одетые, жизнелюбивые и явно не нуждающиеся вденьгах, вскоре стали своими в избранном кругу, к которому принадлежали Лейдло.

Майор Лейдло был высоким блондином, на вид типичнымдобродушным англичанином, чему, однако, противоречили некая жесткость в лице ибыстрые косые взгляды, которые он бросал время от времени.

Майор превосходно играл в карты, и Томми обратил внимание,что при высоких ставках он редко вставал из-за стола проигравшим.

Маргерит Лейдло совсем не походила на мужа. Она былаочаровательным существом с изяществом лесной нимфы и лицом девушки Грёза[24].Ее ломаный английский был столь же очарователен, и Томми не удивляло, чтобольшинство мужчин становились ее рабами. Казалось, ей сразу же приглянулсяТомми, который, играя свою роль, охотно присоединился к сонму ее поклонников.

– Я никуда не могу идти без моего Томми, – говорила она,произнося его имя на французский лад, с ударением на последнем слоге. – У неговолосы цвета заката, не так ли?

Однако ее отец выглядел куда более зловеще с его прямой, какпалка, фигурой, черной бородкой, безукоризненно вежливыми манерами и цепкимвзглядом.

Таппенс первая сообщила о прогрессе, подойдя к Томми сдесятью однофунтовыми купюрами:

– Посмотри-ка на них. Они фальшивые, верно?

Томми обследовал банкноты и подтвердил диагноз Таппенс.

– Где ты их взяла?

– У этого молодого человека, Джимми Фолкнера. МаргеритЛейдло дала их ему, чтобы он поставил для нее на лошадь. Я сказала, что мненужны мелкие купюры, и дала ему вместо них десятку.

– Все новенькие и хрустящие, – задумчиво промолвил Томми. –Едва ли они прошли через много рук. Полагаю, молодой Фолкнер ничего неподозревает?

– Джимми? Он просто душка. Мы с ним стали большими друзьями.

– Это я заметил, – холодно сказал Томми. – По-твоему, этонеобходимо.

– Не для дела, только ради удовольствия, – ответила Таппенс.– Он такой славный мальчик. Я рада, что вырвала его из когтей этой женщины. Тыи представить себе не можешь, во сколько она ему обходилась.

– По-моему, он влюбился в тебя по уши, Таппенс.