На следующий день девушка снова появилась на улице у студиив тот момент, когда Мэдди выходила, чтобы отправиться на ленч с Биллом. Онипошли на Пенсильвания-авеню, ни от кого не скрываясь и не таясь. Оба считали,что им нечего скрывать. Они ведь вместе работают в комитете у первой леди. Тутдаже Джеку нечего будет возразить.

За ленчем, который прошел очень приятно, они беседовали наразные темы. Мэдди рассказала о разговоре с доктором Флауэрс, о том, что та всепонимает.

– Надеюсь, что она сумеет вам помочь.

Биллу стало по-настоящему страшно за Мэдди. Он видел, чтоона в крайне опасной ситуации.

– Я тоже на это надеюсь.

Она стала объяснять Биллу, одновременно пытаясь объяснить исамой себе, что происходит, и не могла. В их отношениях с Джеком появиласьжестокость, которой она раньше никогда не ощущала. Доктор Флауэрс объяснила,что Джек почувствовал, как она от него отдаляется, и сказала, что он неостановится ни перед чем, чтобы ее запугать и снова вернуть под свою полнуювласть. Чем независимее и здоровее психически она становится, тем больше онзлится. Доктор Флауэрс предупредила, что Мэдди должна быть очень осторожна.Даже те насильники, которые, казалось, не склонны к побоям, могут в любое времяизменить свою тактику. Мэдди уже и сама ощущала, что дело может дойти дорукоприкладства.

Они долго разговаривали с Биллом. Он сказал, что наследующей неделе собирается поехать в имение к дочери, но не хотел бы оставлятьМэдди одну.

– Прежде чем уехать, я вам дам свой номер телефона.Если понадобится, я приеду по первому вашему звонку.

Он, казалось, чувствовал себя за нее ответственным.Наверное, оттого, что у нее совсем нет друзей. Кроме Грега, который уже уехал вНью-Йорк.

– Все будет в порядке, – неуверенно произнесла Мэдди,не желая слишком обременять Билла своими проблемами.

– Хотелось бы в это верить.

Он собирался пожить у дочери недели две и за это времязакончить книгу. Кроме того, он мечтал походить на лодке с внуками. Биллоказался страстным мореходом.

– Может быть, вы все-таки туда приедете? Я уверен, вамтам понравится. Место очень красивое.

– Да, мне бы очень хотелось. Мы намечали поехать нанекоторое время к себе на ферму в Виргинию, но в последнее время Джек так занятсвоими делами с президентом, что мы почти никуда не выезжаем. Вот толькосъездили в Европу.

Билл ее слушал и поражался тому, как может человек, близкознакомый с президентом и работающий с ним, быть насильником. И как может такаяженщина, настоящая звезда в своей области, красивая, умная, талантливая,обеспеченная, ему это позволять. Доктор Флауэрс права: насилие – настоящий бич,который настигает любого, независимо от классовой принадлежности, образования,обеспеченности и положения в обществе.

– Надеюсь, ко времени моего возвращения вы уже уйдетеот мужа. Я не успокоюсь, пока вы этого не сделаете.

Он смотрел на нее не отрываясь. Сколько в ней очарования,сколько теплоты... и какая она цельная натура. Он наслаждался ее обществом.Между ними сама собой возникла тесная дружеская связь. Невозможно себепредставить, чтобы кто-то мог обращаться с ней так, как она рассказывает.

– Если ваша дочь когда-нибудь приедет навестить вас вВашингтон, я бы хотела с ней познакомиться.

– Думаю, она вам понравится.

Они ведь примерно одного возраста! Эта мысль пронзила его.Внезапно он осознал, что относится к Мэдди совсем не по-отцовски. Он видит вней не ребенка, а женщину. Во многом она взрослее его дочери. Более утонченная,более... светская. Она гораздо больше повидала в жизни, и отнюдь не самогоприятного. В общем, ему она казалась скорее другом и приятной собеседницей, чемровесницей дочери.

Они вышли из ресторана в три часа. Вернувшись на студию,Мэдди заметила в вестибюле хорошенькую девушку с длинными черными волосами, вчерной мини-юбке. Та смотрела прямо на нее. У Мэдди возникло странное чувство,будто она ее где-то раньше видела. Но она не могла вспомнить где. Девушка резкоотвернулась, словно боясь, что ее узнают. После того как Мэдди подняласьнаверх, она спросила охранника, на каком этаже находится офис миссис Хантер. Новместо ответа охранник направил ее к Джеку. Таковы были правила. Если кто-тоспрашивал миссис Хантер, его направляли к Джеку, который «сортировал» всехпосетителей жены, хотя она этого не знала. Никто ей об этом не говорил. Ипосетителей это не удивляло – обычное дело, в конце концов.

Девушка в мини-юбке поднялась на лифте.

– Я бы хотела видеть миссис Хантер, – отчетливопроизнесла она на вопрос секретарши.

Та записала ее имя – Элизабет Тернер. На вид ей было летдвадцать с небольшим.

– Вы по делу или по личному вопросу?

Девушка колебалась несколько секунд, прежде чем ответить:

– По личному.

– Миссис Хантер сегодня никого не может видеть, она оченьзанята. Можете изложить мне ваше дело, или оставьте записку, я прослежу, чтобыей передали.

Девушка с разочарованным видом кивнула. Взяла у секретаршилисток бумаги, быстро написала несколько слов. Секретарша развернула листок,взглянула на записку, потом на девушку. Занервничала и поднялась:

– Подождите, пожалуйста, минутку, мисс... э-э-э...Тернер. Меньше чем через минуту записка оказалась в руках у Джека. Он прочиталее. В ярости перевел взгляд на секретаршу:

– Где она? Какого черта ей здесь нужно?

– Она в приемной, мистер Хантер.

– Пришлите ее сюда.

Он лихорадочно пытался сообразить, что ему делать. Остаетсятолько надеяться, что Мэдди не успела ее увидеть. Впрочем, не имеет значения.Все равно она не могла бы ее узнать.

Девушка вошла и остановилась у дверей. Джек внимательносмотрел на нее холодным взглядом. Его губы раздвинулись в улыбке, которая омногом говорила. Можно не беспокоиться. Эту девушку Мэдди не знает.

Мэдди выскользнула из студии и отправилась к докторуФлауэрс. Никто не знал, куда она пошла, кроме Билла Александра.

Эугения Флауэрс встретила ее спокойно и по-материнскиприветливо:

– Ну, как вы, дорогая?

Накануне в телефонном разговоре Мэдди вкратце изложила ейсуть дела.

Они сели в удобные кожаные кресла. Кабинет выглядел оченьуютным, хотя всю обстановку, казалось, купили на дешевой распродаже. Отдельныепредметы мебели не сочетались по цвету, кресла были потерты, а картины настенах... казалось, будто их рисовали дети. Однако здесь было чисто и тепло.Мэдди сразу почувствовала себя как дома.

– Тогда, на нашей встрече в Белом доме, я многое от васузнала, – начала она. – Я из семьи, где отец бил мать всякий раз после получки,напившись допьяна. В семнадцать лет я вышла замуж за человека, который так жевел себя со мной.