– Я его выгнал, потому что он плохо на тебя влиял. Овас уже ходили слухи. Я не стал тебя беспокоить обсуждением этих слухов. Простопослал его подальше, туда, где ему и место.

– Какая мерзость! Ты же знаешь, что я тебя никогда необманывала.

– Ну да, это ты так говоришь. Но я решил на всякийслучай избавить тебя от искушения.

– И поэтому нанял этого напыщенного болвана, которыйдаже прочитать новости толком не может? Он их считывает с такого огромноготелемонитора, какого я еще не видела. Все твои рейтинги вылетят в трубу.

– В таком случае и ты вылетишь вместе с ними, дорогая.Поэтому лучше постарайся помочь Брэду, да побыстрее. Позанимайся с ним так же,как ты занималась со своим черномазым дружком. И помни, если ваши рейтингиупадут, ты останешься без работы, и тебе придется вернуться домой, скрести тамполы. Ведь ничего другого ты делать не умеешь!

От его прежнего притворства не осталось и следа. Она немогла больше его слушать. Руки так и чесались дать ему пощечину.

– Зачем ты так, Джек?

Ее глаза наполнились слезами. Но он, казалось, не обратил наэто никакого внимания. Снова подошел ближе, схватил ее за волосы и резкодернул, требуя внимания.

– Я это делаю для того, чтобы ты вспомнила, кто здесьхозяин, маленькая плакса. Кажется, ты начинаешь это забывать. Я больше не хочуслышать никаких твоих жалоб и претензий, никакого нытья. Я сам скажу все, чтопонадобится, если сочту нужным. А если я тебе что-то не говорю, значит, это нетвоего ума дело. От тебя требуется делать свою работу – читать новости и времяот времени готовить какой-нибудь специальный репортаж, – а по вечерам ложитьсяв постель и не ныть, что я делаю тебе больно. Ты еще не знаешь, что такоебольно, и моли Бога о том, чтобы никогда этого не узнать. Тебе еще повезло, чтомне вообще хочется тебя трахать.

– Ты мне отвратителен!

Он ее абсолютно не уважает и, уж конечно, не любит, теперьэто ясно. Мэдди хотела заявить, что уходит от него, но не решилась. Теперь,после поимки насильника, полицейские уже не дежурят у их дома. Внезапно онапочувствовала, что боится мужа. Джек тоже ощутил ее страх.

– Мне осточертело тебя слушать, Мэд. Иди ложись впостель и жди меня.

Она долго стояла перед ним неподвижно, вся дрожа. Неподчиниться? Но так будет еще хуже. То, что еще совсем недавно казалосьгрубоватой любовной игрой, все больше приобретает черты насилия. Это началосьпосле того, как она впервые бросила ему вызов в истории с миссис Мак-Катчинс.Он ее наказывает.

Не проронив больше ни слова, она пошла наверх и легла впостель, моля Бога только об одном – чтобы сегодня Джек не стал заниматься сней любовью. И невозможное свершилось. Через некоторое время он вошел вспальню, лег и молча повернулся к ней спиной. Мэдди с облегчением вздохнула.

На следующее утро она не поехала на работу вместе с Джеком.Он ушел очень рано. Мэдди сказала, что ей до ухода надо кое-кому позвонить. Онне задавал никаких вопросов. О вчерашней сцене он даже не упомянул и неизвинился. Она тоже ничего ему об этом не сказала. Однако как только он ушел,она набрала номер телефона Эугении Флауэрс. Они договорились, что доктор приметее завтра. Как же ей пережить еще один вечер в обществе Джека. Теперь ей сталоясно, что, если ничего не предпринять, дело может принять серьезный оборот.Джеку уже недостаточно унижать ее словами, называть голодранкой. Кажется, онотбросил все ухищрения и начал действовать в открытую. Теперь она уже почти несомневалась в том, что он испытывает к ней лишь ненависть и презрение.

Как только она пришла на студию, позвонил Билл:

– Как дела?

– Не очень, – честно призналась она. – Кажется,становится хуже.

– И будет еще хуже, если вы от него не уйдете. Мэдди.Вы слышали, что говорила доктор Флауэрс.

– Я встречаюсь с ней завтра.

Потом она рассказала Биллу о том, как на нее напали накануневечером. Она знала, что эта история все равно появится сегодня в газетах. Ейеще придется опознавать подозреваемого.

– О Господи, Мэдди, он же мог вас убить!

– Он пытался меня изнасиловать. Джек, оказывается, обовсем знал, но не предупредил меня. Он считает, что я недостаточно умна длятого, чтобы самостоятельно принимать решения. Я, видите ли, не училась вколледже.

– Мэдди, вы одна из самых умных и ярких женщин, каких язнаю. Что вы собираетесь делать?

– Не знаю. Мне страшно. Я боюсь того, что можетпроизойти, если я от него уйду.

– А я боюсь того, что может произойти, если вы неуйдете от него. Он может вас убить.

– Да нет, он на это не пойдет. А если я не найду другуюработу? И снова окажусь в Ноксвилле?

– Да никогда этого не случится! Вы найдете лучшуюработу. Ноксвилл для вас остался позади. Неужели вы сами этого не видите?

– А вдруг Джек прав? Что, если я и в самом деле слишкомглупа и нигде не смогу устроиться? Я ведь и правда не училась в колледже.

Сейчас она чувствовала себя чуть ли не обманщицей.

– Ну и что из этого? Вы прекрасны и талантливы. У вассамые высокие рейтинги на телевидении. Мэдди, даже окажись Джек прав и вамдействительно пришлось бы скрести где-нибудь полы – чего, конечно же, никогдане случится, – все равно это лучше, чем оставаться с ним. Он втаптывает вас вгрязь. Он может прибегнуть к физическому насилию.

– Он никогда этого не делал.

Однако она вспомнила о шраме на груди у соска. Да, он неизбивает ее, как Бобби Джо, его методы насилия более изощренные, болееизвращенные, чем у ее первого мужа, но они не менее опасны, не менееразрушительны для психики.

Они поговорили еще немного, потом Билл предложил вместепообедать. Но как раз на время ленча ее пригласили на опознание преступника.

Во второй половине дня позвонил Грег. И говорил то же самое,что и Билл.

– Ты играешь с огнем, Мэдди. Этот сукин сынненормальный. Однажды он тебя прикончит. Не жди этого, Мэд. Поскорее сматывайсяот него.

Но непонятно почему, она чувствовала, что не в состоянииуйти от мужа. Ее мучили сомнения. Что, если Джек придет в настоящую ярость? Авдруг он ее все-таки любит? И потом, после всего, что он для нее сделал, какможно вот так просто взять и уйти...

Это классические отношения мучителя и жертвы, сказала ей докторФлауэрс по телефону. Однако она понимала, что Мэдди парализована страхом, и вотличие от Билла и Грега не слишком на нее давила. Она знала, что требуетсявремя, чтобы Мэдди окончательно созрела. После разговора с ней та почувствовалабольшое облегчение. Все время перерыва на ленч она размышляла о словах доктора.Поэтому, входя в студию, даже не обратила внимания на молодую женщину,внимательно наблюдавшую за ней с противоположной стороны улицы. Молодая,хорошенькая, в черной мини-юбке и в туфлях на высоких каблуках, она не сводилаглаз с Мэдди, пока та не скрылась за дверью студии.