– Может, вас подвезти? Мэдди кивнула, не думая:

– Мне надо вернуться в офис.

Сможет ли она выйти в эфир сегодня вечером? А вдруг она что-нибудьне то съела? Да нет, все ясно, ни к чему себя обманывать. Виноват человек, закоторым она замужем.

– Мне бы хотелось как-нибудь встретиться с вами,поговорить, – сказала она доктору Флауэрс.

Та подала Мэдди свою визитную карточку. Она поблагодарила исунула ее в карман. После того, что она услышала, да еще припоминая словаГрега, она чувствовала себя словно оглушенной, не могла понять, реальность этоили ночной кошмар. Слишком много сразу на нее навалилось... Будто на нееналетел тяжело груженный состав.

В полном молчании Мэдди последовала за Биллом к его машине.Он открыл ей дверцу, сел за руль. Встревожено взглянул на нее. Выглядела онаужасно.

– С вами все в порядке? Мне показалось, вы едва непотеряли сознание.

Она молча кивнула. Сначала хотела скрыть от него правду,сказать, что у нее грипп. Но потом вдруг почувствовала, что не может. Онаощущала полную растерянность и страшное одиночество. Словно ее оторвали отвсего, во что она верила, чему хотела верить. Никогда еще Мэдди не чувствоваласебя такой потерянной и беззащитной, никогда не ощущала ужаса своего положения.Слезы полились у нее из глаз. Билл осторожно коснулся ее плеча. Неожиданно онагромко всхлипнула... и уже не могла остановиться.

– Да, о таких вещах тягостно слышать.

Подчиняясь внезапному импульсу, Билл обнял ее за плечи. Онпросто не знал, как ее утешить. Когда он был в полном отчаянии после трагедии сженой, его утешали так же. И своих детей он бы так же обнял в горе. В этомжесте не было ничего чувственного, ничего предосудительного.

Наконец рыдания Мэдди стихли. Она подняла на Билла глаза, ион увидел в них нескрываемый ужас.

– Я здесь, Мэдди. С вами ничего плохого не случится.Все будет хорошо.

Она покачала головой. Ничего хорошего уже не будет. И никогдане было. Внезапно она с ужасающей ясностью осознала, в какой опасности жила всеэти годы, как ее унижали, как изолировали от всех, кто мог что-то заметить, ктомог бы попытаться ей помочь. Последовательно и методично Джек лишил ее всехдрузей, даже Грега. Теперь она абсолютно беззащитна, она полностью в еговласти. Все, что муж говорил все эти годы, особенно в последнее время, теперьприобрело зловещий, угрожающий смысл.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Билл.

Не думая о том, что делает, она прижалась к нему и зарыдалаеще сильнее.

– Мой муж проделывает со мной все то, о чем говорилаэта женщина-психиатр. А несколько дней назад еще один человек говорил мне то жесамое, но я ему не поверила. Джек действительно полностью меня изолировал. Всесемь лет нашего брака он оскорблял и унижал меня, а я считала его идеаломтолько потому, что он меня не бил. – Она выпрямилась на сиденье. Смотрела наБилла с ужасом, сама не в силах поверить тому, что говорит.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Теперь она поняла, что Джек действительно насильник. Он еенасиловал и причинял боль, когда они занимались любовью. И это происходило неслучайно и не из страсти, как он ее уверял. Для него это еще один способдержать ее в руках и унижать. Он проделывал это все семь лет. Как она могла невидеть, не понимать, что это означает!

– Я не могу вам передать, что он со мной делает. ДокторФлауэрс обрисовала все до мельчайших деталей. – Ее губы задрожали. Онабеспомощно смотрела на Билла. – Что же мне теперь делать? Он уверяет, что безнего я никто и ничто. Иногда он называет меня голодранкой и говорит, что, небудь его, я снова окажусь на самом дне.

Билл изумленно посмотрел на нее:

– Это что, такая шутка? Да вы же самая известнаятелеведущая в стране. Вы можете оказаться на трейлерной стоянке только в одномслучае – если ее купите.

Мэдди невольно рассмеялась. Потом долго сидела, молча, глядяв окно. Ее охватило ощущение, будто дом, где она жила, только что сгорел дотлаи ей некуда идти. Она не могла даже подумать о том, чтобы пойти домой,встретиться с Джеком после того, что она поняла. И все же до конца она не моглав это поверить. Может, он все-таки не такой... Может, она ошибается...

– Я не знаю, что мне делать. Не знаю, как ему сказатьБольше всего мне хочется его спросить, почему он так себя ведет.

– Наверное, он по-другому не умеет. Но это неоправдание для того, что он с вами проделывает. Чем я могу помочь?

– Сначала я должна подумать о том, что мне делать. Онповернул ключ зажигания. Снова обернулся к ней:

– Хотите, заедем куда-нибудь выпить чашку кофе? Онпросто не мог придумать, как ее успокоить.

– Да, это неплохо.

Мэдди чувствовала теплоту этого человека, его искренность.Рядом с ним так хорошо. С ним чувствуешь себя в безопасности. Когда он обнял ееза плечи, она ощутила покой и защищенность. Она инстинктивно знала, что онникогда ее не обидит, не причинит боли. Представила себе Джека и сразу поняла,в чем разница между ними. Джек всегда как будто на грани, на пределе, и ей онвсегда умудрялся сказать такое, от чего она терялась. Он заставлял еечувствовать себя ниже его, внушал, что осчастливил ее. Билл Александр ведетсебя так, будто он ей благодарен за возможность оказать помощь. Она неошиблась, решив быть с ним откровенной.

Они остановились у небольшого кафе. Нашли столик в углу.Билл заказал чай, Мэдди – чашку капуччино.

– Простите меня. Я не собиралась вовлекать вас в своюличную драму. Сама не знаю, что на меня нашло. То, что говорила доктор Флауэрс,меня буквально потрясло.

– Думаю, она на это и рассчитывала. Это, наверное,судьба, что она сегодня там оказалась. Мэдди, что вы собираетесь делать дальше?Вы же не можете продолжать жить с человеком, который так с вами обращается. Выслышали, что она сказала: это все равно, что жить с приставленным к вискупистолетом. Вы сами, вероятно, этого не видите, но вы в большой опасности.

– Кажется, я начинаю это понимать. Но не могу же япросто так взять и уйти.

– Почему?

Для него все выглядело достаточно просто. Ей надо уйти,чтобы Джек не мог причинить ей еще больший вред. Это предельно ясно.

– Я обязана ему всем, что у меня есть, и даже тем, чтоя есть я. Он сделал меня тем, что я есть сейчас. Я работаю на него. И потом,куда мне идти? Что я буду делать? Если я уйду от него, мне придется оставить иработу. Куда идти... что делать... Есть и еще одно. – Ее глаза наполнилисьслезами. – Он меня любит.

– Я в этом не уверен. Любящий человек так себя неведет. Вы в самом деле думаете, что он вас любит?

– Не знаю...

Она действительно уже ничего не знала, не могла разобратьсяв своих мыслях и чувствах. Ужас смешался с сожалением и раскаянием, с ощущениемвины за то, что она так думает и говорит о Джеке. А что, если она ошибается?Что, если в ее случае все совсем не так, как описывала доктор Флауэрс?