В Антибе они остановились в отеле «Кап», в роскошном номерес видом на океан. Они сняли отдельную кабинку на пляже, достаточно уединенную,чтобы заниматься там любовью. Джек был неутомим. Он казался более влюбленным,чем когда бы то ни было. У Мэдди голова шла кругом. Все, что она испытывалараньше – гнев, ярость, ощущение предательства, – теперь казалось простонереальным. Единственная реальность заключалась в их теперешних отношениях. Онипробыли в Антибе пять дней. Когда пришло время отправляться в Лондон, ей оченьне хотелось уезжать. В этот последний день они наняли небольшой катер и поплылив Сен-Тропез, ходили по магазинам в Каннах, обедали в ресторане, вечеромвернулись к себе в отель. Он повел ее танцевать. Все было так мирно, такромантично, все дышало счастьем. И никогда еще он так часто не занимался с нейлюбовью. К тому времени как они прилетели в Лондон, она едва могла сидеть.

В Лондоне у Джека были дела, однако он старался как можнобольше времени проводить с женой. Водил по магазинам, обедать в рестораны, натанцы. Купил ей колье с изумрудами в дополнение к браслету.

– Почему ты меня так балуешь? – смеясь, спросила она.

– Потому что я тебя люблю и еще потому, что ты моялучшая ведущая, моя телезвезда.

– Ах, вот оно что... Выходит, ты меня подкупаешь,вместо того чтобы повысить в должности?

Несмотря на приподнятое настроение, в душе она все ещепребывала в растерянности. Он кажется таким любящим... а между тем передотъездом во Францию вел себя так жестоко...

– Точно! Меня подослал наш инспектор, чтобы совратитьтебя.

Мэдди от души рассмеялась. Ей так хотелось его любить, такхотелось чувствовать себя любимой.

– Тебе, наверное, что-то от меня нужно, Джек, –поддразнила она его.

Похоже, ему было беспрестанно необходимо ее тело, днем иночью. Она начала ощущать себя какой-то секс-машиной.

Несколько раз в разгаре их любви он ей напомнил, что она емупринадлежит. Ей очень не нравилось это слово, но его оно, по-видимому, ещебольше распаляло, поэтому она промолчала. Пусть говорит, если для него этоимеет такое значение. Но неужели он в это действительно верит... Нет, она емуне принадлежит. Она не его вещь. Просто... они любят друг друга. Он ее муж.

– Я чувствую себя настоящей леди Чаттерлей, – смеясь,заметила она однажды, когда он начал срывать с нее одежду, как только они вошлив номер. – Может, ты принимаешь какие-нибудь возбуждающие средства? Не слишкомли много?

– Секса не может быть слишком много, Мэд. И для нас этополезно. Мне нравится заниматься с тобой любовью во время отпуска.

Ему и дома это нравилось не меньше. Он словно не мог еюнасытиться. И она получала от этого удовольствие. Но иногда он становилсяслишком груб. Терял голову, как он говорил. Такое случилось в первый вечер вПариже.

И еще раз, в последнюю ночь в «Клэридже». После танцев онивернулись в отель. Едва закрыв за собой дверь номера, он больно ударил ее остену, сорвал колготки и буквально изнасиловал. Она попыталась его остановить,увести в спальню, но он прижал ее к стене и никак не хотел останавливаться.Потом затащил в ванную и овладел ею на мраморном полу. Она чувствовала боль,умоляла оставить ее, однако Джек словно не слышал. Потом он просил прощения, снежностью поднял ее с пола, уложил в ванну с теплой водой.

– Ты даже не представляешь себе, что со мной делаешь,Мэд. Это ты во всем виновата.

Он полез к ней в ванну. Она испугалась, что все начнетсясначала. Но на этот раз он стал нежно ее ласкать и овладел очень осторожно ибережно. Да, жизнь с Джеком похожа на карусель с постоянной сменой боли инаслаждений, страха и страсти, бесконечной нежности и неясного намека нажестокость и бесчеловечность. Этого никому не объяснишь, да Мэдди никогда и нерешилась бы кому-нибудь рассказать об этом. Порой он заставлял ее делать такиевещи, от которых потом ей становилось мучительно стыдно. Однако он уверял ее,что в этом нет ничего постыдного. Они ведь муж и жена, он ее любит. Всякий раз,после того как он причинял ей боль, он начинал повторять, что она сводит его сума и сама в этом виновата. Мэдди это, конечно, льстило, но боль от этого неуменьшалась. И еще она чувствовала постоянную растерянность, не могла понять,что происходит.

Две недели пролетели как сон, и в то же время казалось, чтоони отдыхали целый месяц. Когда пришло время возвращаться, Мэдди почувствовала,что они с Джеком стали близки, как никогда. В течение всего отпуска он окружалее неусыпным вниманием, не отпускал от себя ни на шаг, всячески баловал. Онитак часто занимались любовью, что казалось, вернулся их медовый месяц.

И вот все позади. Они вошли в свой дом в Джорджтауне. Джекпоцеловал ее и понес наверх все сумки и чемоданы. Она прослушала сообщения наавтоответчике, а Джек спустился вниз за почтой. Четыре раза звонил Грег Моррис,ее напарник. Странно... Его голос звучал очень серьезно, без обычных шуточек.Мэдди взглянула на часы. Нет, звонить Грегу слишком поздно.

В корреспонденции не оказалось ничего интересного. Ониперекусили, приняли душ и легли в постель.

Утром встали рано и отправились на работу. По дорогедружески болтали. Мэдди рассталась с Джеком в вестибюле и направилась к себе вофис. Ей не терпелось увидеться с Грегом, рассказать ему о поездке. К ееудивлению, Грега в его офисе не оказалось. Она пошла к себе. Прослушаласообщения, просмотрела почту. Как всегда, кипа восторженных посланий отпочитателей. К десяти часам Грег так и не объявился. Мэдди начала волноваться.Прошла к секретарше, спросила, не болен ли Грег. Дебби смотрела на нее врастерянности:

– Я... он... вам, наверное, не сказали.

– Не сказали о чем? С ним что-нибудь случилось?

Может, с Грегом произошел несчастный случай? Может, они нехотели портить ей отдых?

– Он ушел.

– Куда? – Мэдди все еще ничего не понимала.

– Он у нас больше не работает, миссис Хантер. Я думала,вы знаете. Ваш новый напарник должен приступить к работе завтра. Сегодня вампридется работать одной. Грег уволился на следующий день после вашего отъезда вотпуск.

– Уволился?! Но почему? – Она все еще не моглаповерить. – Он что, с кем-то не поладил?

– Подробностей я не знаю, – солгала секретарша. Нет уж,пусть Мэдди услышит это не от нее. Но та уже и не слушала. Помчалась покоридору к кабинету режиссера.

– Раф! Какого черта! Что произошло с Грегом?

Раф Томпсон, высокий, с утомленными глазами, постоянновыглядел так, словно держит на своих плечах всю тяжесть мира. Порой он так себяи чувствовал.

– Он от нас ушел.

– Это я уже знаю. Куда? Когда? И почему? Мне нужныясные ответы на все вопросы.

Ее глаза сверкали.

– Он не вписывался в новый формат передач. Кажется,собирается делать спортивные новости на Эн-би-си. Подробностей я не знаю.