– Бог мой, я видел до этого тысячи такихмумий. Самым интересным были свитки, смешение языков и, разумеется, саркофаг.

– Ладно, у меня есть для вас одназанятная история, – сказал Эллиот. – По свидетельству нашего общегознакомого, Генри Стратфорда, эта мумия ожила. Сегодня утром она покинуласаркофаг, пересекла библиотеку Лоуренса и, войдя в гостиную, попыталасьзадушить Генри. Ему повезло: он успел улизнуть и тем самым спас свою жизнь.

Какое-то время Самир молчал, словно нерасслышал. Потом мягко проговорил:

– Вы шутите, граф Рутерфорд?

Эллиот рассмеялся:

– Нет. Я не шучу, мистер Айбрахам. Болеетого, готов держать пари, что Генри Стратфорд тоже не шутил, рассказывая мнесегодня утром эту историю. Правда, я абсолютно уверен, что он не шутил. Еготрясло как в лихорадке, он чуть не бился в истерике. Нет, ему было не до шуток.

Молчание. Вот что значит потерять дар речи,думал Эллиот, глядя на Самира.

– Нет ли у вас сигареты, а, Самир? –спросил он.

Не отводя взгляда от Эллиота, Самир открылмаленькую, затейливо инкрустированную шкатулку из слоновой кости. Египетскиесигареты, душистые, превосходного качества. Самир взял золотую зажигалку иподал ее Эллиоту.

– Благодарю вас. Хотелось бы добавить…наверное, вам будет интересно… эта мумия не причинила никакого зла Джулии. Истала ее почетным гостем.

– Граф Рутерфорд…

– Я серьезен как никогда. Мой сын, Алекс,тут же отправился туда. Между прочим, еще до него там побывала полиция.Оказалось, в доме Стратфордов появился египтолог, мистер Реджинальд Рамсеи, иДжулия горит желанием показать ему Лондон. У нее не было времени обсуждатьболезненные галлюцинации Генри. А Генри, который увидел этого египтолога,заявил, что он и есть та самая мумия, только теперь она разгуливает в одеждеЛоуренса.

Эллиот зажег сигарету и глубоко затянулся.

– Скоро вы услышите это же и отдругих, – любезно сказал он. – Репортеры тоже там побывали. «Мумияразгуливает по Мэйфейру». – Он пожал плечами.

Самиру было не смешно – он пребывал в шоке.Казалось, он страшно расстроился.

– Простите, – сказал он, – но яневысокого мнения о племяннике Лоуренса Генри.

– Разумеется. Я в этом и не сомневался.

– Этот египтолог… Вы сказали, что егозовут Реджинальд Рамсеи. Я никогда не слышал о египтологе с таким именем.

– Естественно не слышали. А ведь вы ихвсех знаете – от Каира до Манчестера, от Берлина до Нью-Йорка.

– Думаю, знаю.

– Значит, все это какая-то ерунда.

– Полная.

– Если не брать в расчет те заметки, вкоторых говорилось, что эта мумия бессмертна. Тогда все становится на своиместа.

– Но неужели вы верите… – Самирзамолчал… Похоже, он совсем расстроился: становился все мрачнее и мрачнее.

– Ну и?…

– Это просто поразительно, –пробормотал. Самир. – Лоуренс умер в гробнице от сердечного приступа. Этосущество не убивало его! Какое-то безумие!

– Были ли хоть какие-нибудь признакинасильственной смерти?

– Признаки? Нет. Но в самой гробницевитал какой-то злой дух… И потом, эти проклятия, которыми исписан саркофаг…Мумия не желала, чтобы ее тревожили. Солнце. Она опасалась солнца. И просилаоставить ее в покое. Именно этого хотят все усопшие.

– Разве? – спросил Эллиот. –Если бы я умер, я бы вряд ли хотел, чтобы меня оставили в покое. Я бы вообщеничего не хотел. То есть если бы я на самом деле умер.

– Мы находимся во власти собственноговоображения, граф Рутерфорд. Кроме того… Когда Лоуренс умер, в гробнице вместес ним был Генри Стратфорд!

– Гм-м… Это верно. И Генри досегодняшнего утра ни разу не видел, чтобы наш истлевший, высохший приятельшевелился.

– Мне очень не нравится эта история.Очень не нравится. Мне не по душе, что мисс Стратфорд находится в доме одна сэтими реликвиями.

– Наверное, музею следовало бы с этимразобраться, – сказал Эллиот. – Проверить мумию. Как бы то ни было,ее ценность очень высока.

Самир не ответил. Он снова впал в оцепенение,уставившись невидящим взглядом в письменный стол.

Эллиот взялся за трость и с трудом поднялся.Он был очень горд, что ему удалось скрыть, каких страданий стоило ему этопростое движение. Придется немного постоять, чтобы утихла адская боль впотревоженных суставах. Он медленно затушил сигарету.

– Благодарю вас, Самир. Беседа была оченьзанимательной.

Самир очнулся.

– Что, черт побери, происходит, как выдумаете, граф Рутерфорд? – Он медленно поднялся с кресла.

– Хотите услышать мое мнение?

– Ну конечно.

– Рамзес Второй бессмертен. В стародавниевремена он нашел некий секрет, какое-то снадобье, которое сделало егобессмертным. И сейчас он разгуливает с Джулией по Лондону.

– Вы опять шутите.

– Нет, – сказал Эллиот. – Ятакже верю в привидения, в духов и в сглаз. Я бросаю соль через плечо ипостоянно стучу по деревяшкам. Я буду удивлен, более того, ошарашен, если этаистория окажется правдой, понимаете? Но все равно я в это верю. Во всякомслучае, в данный момент. Скажу вам почему. Потому что иначе объяснить то, чтослучилось, невозможно.

И вновь – тишина.

Эллиот улыбнулся. Натянул перчатки и, опираясьна трость, бодро, хотя каждый шаг причинял ему боль, вышел из кабинета.

Это было самое невероятное приключение в еежизни. Ничто не могло с этим сравниться. И вот что поразительно: действиеразворачивалось в Лондоне, в полдень, на шумных, оживленных улицах, к которымДжулия так: привыкла.