что не понимаю их смысла.

Несмотря на коньяк, меня на разговор не тянуло. Я только слушал, притом с неохотой. Когда подали сладкое, от которого я, сославшись на диабет, отказался, Кирилл, наконец, обратился ко мне с давно томившим его вопросом:

— Артем Тимофеич, а как Вы думаете, что будет с открытым Вами миром после передачи его нашим властям?

— Как что? Начнут исследовать планету. Попробуют, я надеюсь, изучить и воспроизвести случайно доставшуюся нам чудо-технику, чтобы потом использовать во благо человечества.

— А Вам не жаль тамошнюю первозданную природу? Я, например, после посещения того заповедного морского берега в шоке от потрясающей чистоты моря, песка, гальки, утесов, питьевой воды. Какие там крабы, водоросли, птицы, рыбы, растительность и все прочее! Красота райская.

— Согласен. Помимо всего, там я отдыхаю душой.

— Вот именно, душой, Артем Тимофеич. Ну, а если туда придут эти… исследователи? За ними непременно последуют промышленники… И начнется — все как на нашей старенькой грешной Земле: поиск полезных ископаемых, хищнический промысел рыбы, дичи, леса и прочего, так нужного сейчас нашему ненасытному государству. Потом настроят заводов, химкомбинатов, плотин, атомных электростанций, портов, аэродромов… Мама родная! Мы же с Вами знаем, к чему это приводит. Ведь так, уважаемый Артем Тимофеич?

— Трудно сказать… — пробормотал я.

У меня совсем не было желания продолжать дискуссию, захотелось поскорее покинуть этот не в меру гостеприимный дом. Деликатно отшучиваясь от вопросов назойливого священника, я напряженно выжидал удобного момента.

Кирилл, наконец, прочел благодарственную молитву, и я спросил:

— Мария, не пора ли нам и честь знать? Скажем радушным хозяевам спасибо за хлеб-соль — и домой, пока светло?

— Ну вот! — вклинилась хлопотливая матушка. — Куда Вам спешить? Мы отвезем Вас на машине, так что темноты бояться нечего. Вы ж с отцом Кириллом еще беседы не закончили, а он ее так долго ждал! И мы с Марией тоже не наговорились — верно, миленькая моя? Пойдем, я тебе кое-что из своих обнов покажу.

— Вы были когда-нибудь в тайге, Артем Тимофеич? — спросил Кирилл, поглубже усаживаясь в кожаное кресло. — Сядьте, пожалуйста, рядом. Вот это — мягче и удобнее.

Опустившись на предложенное мне кресло, я неожиданно утонул в нем.

— Правда, удобно? Полулежишь… Каждый мускул расслабляется и отдыхает. Я даже сплю в нем временами. Когда сердечко прижмет, и лежать становится невмоготу, — он расстегнул ворот рубахи и тяжело вздохнул, как будто ему и сейчас стало плохо с сердцем. — Так Вы бывали в тайге?

— Да, один раз, в командировке под Томском. А что?

— Вы обратили внимание, что там мусор на каждом шагу: банки, склянки, железки, кирпичи и прочая гадость?

— Да, было. Но мне не приходилось углубляться в дебри — только у края бродил, грибы собирал.

— Уверяю Вас, в самой глубине картина та же. Я очевидец. Частенько приходилось выезжать на ученья в края таежные. И это было довольно-таки давно. Можно представить себе, что там сейчас творится! — он сделал паузу. — А в океане Вам доводилось плавать?

— Нет, не пришлось как-то. Разве что там, в зашлюзовом мире.

— Ну, речь пока что не о нем. О нашей грешной Земле-матушке. Так вот, мои знакомые моряки, которые все моря-океаны вдоль и поперек исходили, рассказывают, что и там все загажено. Повсюду, даже далеко в открытом океане, плавают полиэтиленовые пакеты, пластиковые емкости из-под напитков, бутылки, окурки, коробки, доски, куски пенопласта, туалетной бумаги и невесть что еще. А уж о реках да озерах и говорить нечего.

— Мне, разумеется, известно об этом — живем ведь не на Марсе, одно и то же телевидение смотрим.

— Вот-вот, дорогой Артем Тимофеич. Я к тому, что если в этом, как Вы его назвали, зашлюзном мире появятся наши государственные люди, они и там загадят все на свете.

— Со временем, наверное, так и будет. Такова уж природа человека. Но зачем эти бессмысленные вопросы? Скажите напрямик, к чему Вы клоните?

— Скажу. Мне жаль, что человечество в конечном итоге загубит еще одну планету. А Вам?

— Мне тоже. Но какое можно предложить иное решение?

— Вот-вот! Мы наконец подошли к самому ответственному, самому главному вопросу. Я предлагаю заселить новый, — он поднял указательный палец, — Богом нам данный мир, не по усмотрению государства, а по божьему повелению.

В гостиную вошли Алла Ивановна и Мария.

— А наши мужчины отводят душу в вольной беседе. Быть может, Вам кофейку по чашечке? — спросила матушка.

— Да, пожалуй, — согласился Кирилл.

— С коньячком? Как Вам, Артем Тимофеич?

Будучи не в силах удержаться от такого соблазна, я согласно кивнул, чем вызвал добродушную улыбку Аллы Ивановны.

— Вот и хорошо. Мария, пойдем кофе готовить.

— Мне без коньяка! — зычно рыкнул им вслед Кирилл. — Так о чем бишь я? Да, о заселении. Ваше мнение, Артем Тимофеич?

— И откуда же Вам известно это самое божье повеление, отец Кирилл?

— Как откуда? Из библии, конечно, откуда же еще? Думаете, Вы открыли эту технику и дорогу в новый мир просто так? Нет, дорогой Артем Тимофеич, по Божьей воле. Только по Божьей воле. Я давно молил Господа ниспослать нашей пастве землю обетованную, чтобы создать на ней общество, по Библейским законам живущее.

— Многие страны уже не одно тысячелетие живут по библии, а результат, к сожалению, тот, который мы только что обсуждали. И никакого прогресса. Со времен Моисея люди к лучшему не изменились.

— В том-то и дело, что не по библии! Люди отошли от священных заповедей божьих и пришли к плачевному результату. А то ли еще будет? Разве Вы не видите, что мир наш катится в тартарары?

Моего обоняния нежно коснулся аромат превосходного кофе. Из кухни донесся звон кофейной посуды, и в гостиную вплыла Алла Ивановна, неся перед собой на подносе две дымящиеся чашки, сахарницу, тарелочку с печеньем и двумя небольшими плитками шоколада. Кирилл поспешил придвинуть к нашим креслам журнальный столик, и матушка поставила на него поднос.

— Вот это — с коньячком. Для Вас, Артем Тимофеич. Быть может, захотите добавить? Так я сейчас бутылочку принесу.

— Спасибо, Алла Ивановна. Не надо. В кофе коньяк, я считаю, должен быть только для запаха.

— Спасибо, мать. Божественный запах, — констатировал Кирилл, с шумом втянув порцию напитка из серебряной ложечки.

Я тоже отхлебнул и, откусив кусочек печенья, продолжил:

— Люди есть люди, отец Кирилл, и другими они не будут нигде и никогда. Какие законы ни устанавливай, нарушители непременно найдутся. Человеку всегда кажется, что он, втихомолку нарушив закон, получит большое преимущество перед остальными. И нарушает, хотя в конечном итоге преступление приносит вред не только другим,