Мазуру, порой горько вздыхавшему про себя, ежившемуся оттягостного неудобства, пришло в голову, наконец, что это, в принципе,прекрасно. Если никто не подозревает об истинной сути, если все четвероуверены, что стареющий ловелас в адмиральских погонах совместил приятное сполезным, прихватив в качестве радистки именно легкомысленную подружку, –значит, затея Лаврика себя оправдывает и маскировка идеальна. И слава богу…

Как и подобает людям с опытом, о задании четверо вообще неупоминали ни словом, следуя мудрой армейской установке: нет смысла гадать,зачем тебя пригнали в конкретную географическую точку, поскольку ничего этаболтовня не изменит. Когда всезнающее начальство сочтет нужным, разъяснитподробно. По той же причине вовсе не обсуждались ни утренние взрывы, ниличности субъектов, коих пришлось оформить.

«Интересно, кто? – в который уж раз задавал себе Мазурнехитрый вопрос. – Вадим или… Очень уж характерная у него была физиономия,когда рвануло, – пожалуй, все-таки несказанное удивление… а именно этаразновидность эмоций в данной ситуации выглядит весьма даже подозрительно.Удивиться может только тот, кто живет с двойным дном и обнаружил вдруг, что егопотаенные хозяева хладнокровнейшим образом собирались списать и его внеизбежные издержки производства. Или все эти рассуждения – чушь собачья?»

Лагерь простирался перед ними, как на ладони. Четырефасонных импортных палатки, где обитали белые люди – сиречь дипломированные«черные археологи», два присланных Гвоздем орелика и троица девиц, выполнявших,как уже стало ясно, совершенно конкретные функции, не имевшие ничего общего систорическими изысканиями. Еще один импортный шатерчик, в отдалении, – тампомещался крохотный японский генератор, снабжавший лагерь электричеством безмалейшего посредства Чубайса. Палатка спецназовцев, палатка Лаврика с Мазуром,персональное Катино обиталище. Еще два огромных шатра из выцветшего брезента,куда мог свободно въехать ГАЗ-66, – китайская резервация. Левее –заброшенная кошара с провалившейся крышей и выбитыми окошками… И, наконец,главное, вокруг чего все и вертелось. Раскоп.

Узкоглазые гастарбайтеры из южных краев постарались на славу– холм они практически срыли и углубились метра на два пониже уровня тайги (неговорить же об «уровне моря» здесь, посреди Евразии?). Вот-вот должно начатьсясамое интересное – узкоглазых, так и не понявших ни черта, отправят восвояси, изолотишко начнут со всем возможным тщанием извлекать из земли лишь посвященные.Интересно, здесь и в самом деле таится пара пудов желтого металла? Почему бы инет, если вспомнить кое-какие недавние находки в этих же местах, – какпопавшие в руки государства, так и проплывшие мимо закромов Родины.

Поселок пребывал в безмятежном покое. Доносившиеся отимпортных палаток звуки неопровержимо свидетельствовали, что там безмятежноупотребляют спиртные напитки и безотказных девиц – без особого гвалта, впрочем,где-то даже интеллигентно. Что происходило в палатке спецназа, уже известно.Там, где обитали китайцы, тоже имела место отлаженная вечерняя жизнь – как ужеподмечено, плыли непривычные ароматы чужестранных приправ и едва слышнодоносились экзотические напевы, заунывные и насквозь непонятные. ПалаткаЛаврика оставалась темной – ничего удивительного, если учитывать, что ее хозяинсейчас занимал позицию на другом конце лагеря. Раскоп чернел почти идеальнымпрямоугольником, с двух сторон окаймленный столь же идеальными валами вынутойземли, – чертовы китайцы по своему обыкновению и здесь оформилипримитивные землеройные работы таким образом, словно участвовали в каком-нибудьмеждународном конкурсе дизайнеров. Выглядела полуразрытая гробница невероятнобуднично, духи усопших не шастали вокруг, и мать-природа вопреки иным жуткимбайкам не протестовала против нарушения векового покоя гробницы чем-нибудьвроде грозы с ливнем. Романтики во всем окружающем не было ни на ломаный грош –и слава богу. Мазур давно уже открыл для себя: как только вокруг обнаруживаетсянечто, хотя бы отдаленно смахивающее на романтику, жизненные сложностисплетаются в такой поганый клубок, что хоть святых вон выноси, только успевайповорачиваться, чтобы не прилетело вдруг с самой неожиданной стороны…

Он покосился на Катю, сидевшую в удобной позе, со свисающимиз правого уха тонюсеньким черным проводком. Как всегда случается с красивымидевушками ночною порой, ее лицо в лунном свете казалось невероятно прекрасным изагадочным, что вызывало у Мазура лишь унылую, устоявшуюся тоску. Он былслишком старым и опытным, чтобы терзаться, как пацан, – на душе попростубыло пакостно. Женщины не должны участвовать в этих играх, и все тут. Воттолько в жизни сплошь и рядом получается наоборот…

В наушниках звучал препохабный, но по-настоящему смешнойанекдот про двух ворон и Красную Шапочку. Мазур автоматически ухмыльнулся прифинальной фразе.

Лагерь был безмятежен. Появление гостей не встревожилоникого из заинтересованных лиц. Мазур перетолковал наедине с главнымидействующими лицами. Тот, что работал на Гвоздя (равно как и двоенадсмотрщиков, присланные покойным), услышав пароль, принял Мазура если и нерадушно, то, по крайней мере, философски подчиняясь неизбежному. Троица эта,разумеется, и знать не могла, что один из приближенных покойного крестного Папыбыл взят в обработку, после чего поделился с Лавриком как этим самым паролем,так и кое-какими иными секретами.

Точно так же обстояло с тем котом ученым, которого не такдавно вербанул Антоша Ковбой, – он не особенно и обрадовался появлениюнепрошеных визитеров, но куда ему переть против рожна? Так что ситуациясложилась надежная и незатейливая: каждая из двух заинтересованных в кладесторон полагала, что шантарские боссы ради вящего контроля прислали новыхнадсмотрщиков, только-то и всего…

Увы, с Гейшей обстояло не так благостно. С ней никак необстояло, поскольку два дня назад она как отправилась к недалекой монгольскойгранице в сопровождении двух санчопансов, так и не вернулась пока что.И господа гробокопатели каждый по отдельности заверяли Мазура, что они ипонятия не имеют, как расценивать ее отсутствие, стоит ли тревожиться или нет.По их словам, она и раньше исчезала дней на несколько, решая дела с партнерамипо ту сторону границы, так что совершенно неизвестно, что тут и думать.Возвращается она все равно без всяких предварительных уведомлений, и остаетсялишь ждать…

Одним словом, полнейшая неизвестность. Которой обычносопутствуют тоскливые подозрения: а вдруг все рухнуло, вдруг ее каким-тообразом предупредили, все раскрыто, и они заявились сюда напрасно, птичкаупорхнула…

– Катерина, – тихонько сказал Мазур, пользуясь паузой вбеседе подслушиваемых.

– А?

– Это ведь еще не факт, что наш что-то предпримет?

– Конечно, не факт, – произнесла она так же тихо, неповорачиваясь к Мазуру и не меняя позы. – Но на его месте ты бы после техвзрывов начал бы дергаться, нет? Узнавши, что хозяева, скоты этакие,преспокойно хотели тебя прикончить вместе с прочими?

– Пожалуй, – сказал Мазур. – Подходящий момент длявыяснения отношений, пожалуй… пожалуй… Если…