партия Бразилии всегда вызывали сильные подозрения у элиты и военных, но в качестве второго лица рядом с пользовавшимся поддержкой профсоюзов Куадрусом он считался приемлемым. В качестве президента, однако, Жангу представлялся фигурой попросту немыслимой. Ласерда, некоторые из СМИ (в основном консервативные) и часть военных рассчитывали вообще не подпустить его к власти, но 7 сентября 1961 г. 43-летний политик, улыбающийся, в безупречном синем костюме, прибыл на церемонию инаугурации.

Первоначально у него практически не было политического капитала. Его фатальной ошибкой, с учетом позиции элиты, военных и Соединенных Штатов, стала попытка решить эту проблему, оперевшись на прежде игнорируемые слои населения Бразилии, а не на политическую элиту. Никогда прежде подобного рода попытки не увенчивались успехом. Жангу провел ряд реформ, называемых базовыми реформами (reformas da base), которые должны были значительно изменить бразильскую политику: расширить избирательные права на всех бразильцев, а также запустить по всей стране программу освоения грамотности. Гуларт поддержал и земельную реформу, хотя сам — как многие представители бразильского политического класса — являлся latifundista, или землевладельцем. Он и сам понимал риски такого решения. Следовать подобной программе означало опираться на народные движения, профсоюзы и организованных левых{259}.

Попытавшись провести реформы, непосредственно затрагивающие интересы армейской верхушки, Гуларт оттолкнул от себя и ее. Он не только предложил распространить избирательные права на неграмотных, но и хотел позволить голосовать младшим по званию военнослужащим. Действующее законодательство запрещало им участвовать в выборах в период нахождения на военной службе. Его обращение напрямую к рядовому составу вызвало большие подозрения у офицеров в чинах, более склонных к консерватизму, чем их тяготеющие к левым ценностям подчиненные. Поскольку речь шла об их статусе и положении в иерархии, им легко было уверовать, что президент хочет напрочь лишить их авторитета. В Бразилии угроза восстания низов пугала элиты пять столетий, и они всегда — с неизменным успехом — отвечали на нее насилием.

Не замедлил отреагировать и Белый дом под руководством Кеннеди. В начале 1962 г. Жангу совершил визит в Вашингтон, казалось бы удачный, хотя ему не удалось добиться договоренностей о финансовой помощи или торговле. Однако 30 июля Кеннеди провел встречу с послом Гордоном, ее описание сохранилось. Они договорились потратить миллионы долларов на противодействие Гуларту на ближайших выборах и подготовить почву для военного переворота, чтобы, по выражению Гордона, «столкнуть его, если до этого дойдет».

Гордон сказал: «Думаю, одна из наших важных задач — укрепить костяк армии. Осторожно дать понять, что мы не обязательно враждебны к любым видам военных действий, если очевидно, что эти военные действия направлены…»

— Против левых, — закончил Кеннеди{260}.

Гордон: «Он сдает всю свою чертову страну…»

— Коммунистам, — подхватил Кеннеди.

— Вот именно!

После июльской встречи Гордона с JFK в Бразилию рекой потекли деньги ЦРУ. Центральное разведывательное управление послало в страну агента Тима Хогана под «глубоким прикрытием», и он начал «организовывать фермеров и работяг»{261}. Администрация Кеннеди заказала анализ «борьбы с партизанами», автором которого стал генерал Уильям Генри Дрейпер — младший, пришедший к выводу, что «должно быть сделано все возможное», чтобы обеспечить местной армии американскую подготовку{262}. За несколько лет до этого Дрейпер заключил, что Бразилия — идеальная модель использования военных для борьбы с внутренними врагами и модернизации экономики в третьем мире{263}. Белый дом также уполномочил Вернона Уолтерса, военного атташе, обладавшего крепкими связями с бразильскими военными, публично представлять Вашингтон наряду с Гордоном{264}.

Не имело значения, что Жангу занял сторону Кеннеди, когда США засекли советские ракеты на Кубе в 1962 г. Жангу публично поддержал блокаду маленького острова и в частном порядке сказал Уолтерсу, что, если Северная Америка станет бомбить Кубу, он отнесется к этому с пониманием{265}. Все равно для Вашингтона он представлял угрозу коммунизма в их собственном полушарии. При Кеннеди деятельность США в Бразилии отличалась от того, что происходило в Иране и Гватемале в 1950-х гг. Не было массовых резонансных вторжений силами марионеток, которыми со всей очевидностью управляла рука Дяди Сэма. США тщательно взращивали мощные антикоммунистические элементы и давали им понять, что они получат поддержку, если не станут сидеть сложа руки.

Все это было серьезным нарушением обещаний JFK третьему миру и отходом от изначального замысла «Альянса ради прогресса». Эта программа теперь повсеместно рассматривалась как всего лишь неказистая ширма для традиционной политики США в регионе, и не только потому, что Вашингтон продолжал вмешиваться в чужие дела на всей этой территории. Вот как это выразил один из лучших биографов JFK:

Как бы ему удалось сообразовать обещания самоопределения — главный принцип «Альянса» — с реальностью секретных американских интервенций на Кубе, в Бразилии, Британской Гвиане, Перу, Гаити, Доминиканской республике и в любой другой стране, казавшейся уязвимой для подрывной деятельности левых? (И это было только начало: в июньской директиве по национальной безопасности, одобренной президентом, было названо еще четыре латиноамериканские страны, «где достаточно серьезна угроза инспирированного коммунистами мятежа»: Эквадор, Колумбия, Гватемала и Венесуэла…){266}

В Бразилии самым спорным предложением Гуларта была земельная реформа, как и в Гватемале при Арбенсе. Земельная аристократия Бразилии пришла в ужас от этой новой политики, отказалась от переговоров и направила всю свою энергию на то, чтобы убрать Жангу. Инфляция уже вырвалась из-под контроля, но ситуация в экономике значительно ухудшилась, когда США полностью остановили предоставление стране помощи, а международные кредиторы Бразилии отказали ей в дальнейших ссудах, Вашингтон же направил деньги бразильским губернаторам, лелеявшим идею golpe de estado, или переворота{267}. Конгресс Бразилии уличил финансируемую США организацию в том, что она направляла миллионы оппозиционным политикам, и Жангу ее прикрыл, что, впрочем, не остановило процесс перманентной эффективной дестабилизации его правительства{268}. Теперь, когда США возглавляли международную забастовку капитала, Жангу было сложно финансировать базовые функции государства. Он, конечно, не получал помощи от Москвы: после Карибского ядерного кризиса у Советов пропала охота создавать какие-либо проблемы на заднем дворе Вашингтона{269}.

Затем снова начал действовать Карлос Ласерда, сыгравший важную роль в окончании президентств Варгаса и Куадруса. В октябре 1963 г. он дал интервью Джулиану Харту, корреспонденту Los Angeles Times в Бразилии (соответственно, моему предшественнику), в котором обвинил Жангу в том, что тот сам планирует переворот, назвав его golpista (в переводе с португальского «путчист»), и призвал Вашингтон вмешаться.

Вашингтонские официальные лица знали, как и все остальные, что, если Жангу уйдет, его заменят военные. Как и в Индонезии, Вооруженные силы Бразилии были самой надежной антикоммунистической силой в стране, но их верность соответствующей идеологии была намного глубже, чем у их индонезийских коллег. Она уходила корнями во времена задолго до холодной войны. В определенном смысле американцы не могли рассчитывать на лучшего союзника, и