гражданин является коммунистом, намереваясь заполучить для своего подразделения снабжение получше, а то и — еще чаще — набиваясь на откровенную взятку. Имеются сведения, что фашистская организация «Бразильское интегралистское действие» (Ação Integralista Brasileira, AIB) использовала в отношении мелких бизнесменов классическую тактику вымогательства, но с антикоммунистическим уклоном. Под покровом ночи члены партии покрывали стены магазинов и домов якобы коммунистическими граффити, а через несколько дней являлись и предлагали владельцам сделать пожертвование AIB, чтобы доказать живущим по соседству обеспокоенным гражданам, что на самом деле они не никакие не коммунисты{282}.

В 1950-х и начале 1960-х гг. бразильские военные расширили свои связи с Вашингтоном. США держали в Бразилии свою самую крупную разведывательную службу, и бразильские офицеры получали дополнительные направления на прохождение подготовки в командирской школе Форт-Ливенворта наряду с многочисленными индонезийскими военнослужащими{283}.

Для многих правых элементов в Бразилии, особенно в военной среде, все президентство Жангу было ошибкой. Однако в 1961 г. Жангу допустил серьезный промах, еще сильнее обозливший военщину. Объявление о том, что Бразилия восстановит отношения с Советским Союзом, прозвучало за несколько дней до ежегодного дня памяти мятежа Intentona и было воспринято как провокация. Вскоре после этого одна из крайне правых вооруженных групп страны, Антикоммунистическое движение (Movimento Anticomunista), изрисовала Рио-де-Жанейро граффити с такими лозунгами, как «Смерть предателям», «Братья-бразильцы, давайте стрелять в московских безбожников» и «Война до уничтожения БКП» (по-прежнему нелегальной Бразильской коммунистической партии){284}. По широко распространенному убеждению, Антикоммунистическое движение получало финансирование от ЦРУ и устроило целый ряд взрывов, а также покушений на участников Национального студенческого союза{285}.

Другая антикоммунистическая группа, «Общество защиты традиций, семьи и собственности» (Society for the Defense of Tradition, Family, and Property), основанная в 1960 г. в Сан-Паулу, противодействовала разлагающей угрозе интернационального коммунизма, заставляя участников своих молодежных бригад коротко стричься, скромно одеваться, отказываться от телевизора и изучать боевое искусство карате{286}. «Общество…» мыслило себя интернациональным движением и скоро создало отделения по всей Латинской Америке, в Южной Африке и в Соединенных Штатах.

Что касается реальной Бразильской коммунистической партии (БКП), то в 1962 г. она раскололась. Под руководством Луиса Карлоса Престеса, сохранявшего влияние и десятилетия спустя, БКП согласилась с решением Хрущева дистанцироваться от сталинизма и сохранила преданность идее мирной работы в рамках бразильской демократии. Отколовшаяся группа, вдохновлявшаяся скорее идеями Мао и убежденная в необходимости настоящей революции, отвергла этот ревизионизм и сформировала почти так же названную партию — Коммунистическая партия Бразилии (КПБ). При президентстве Жангу БКП была в действительности намного более умеренной, чем другие левые силы того времени, поскольку даже не поддержала обновление конституции{287}.

Все эти антикоммунистические страсти были направлены против президента, являвшегося скорее либеральным реформистом. Однако Жангу и его реформы были популярны. Если бы ему в конце концов удалось дать возможность голосовать большему числу людей, страна изменилась бы самым заметным для элит образом. Эти изменения поддерживались малочисленными, но все-таки существующими бразильскими коммунистами. Если вы были против всего, что одобряли коммунисты, и боялись возможных последствий социальной реформы в такой стране, как Бразилия, то могли найти много причин оказаться в оппозиции Жангу. Если вы разделяли все установки фанатичного антикоммунизма, изложенные Джоном Эдгаром Гувером еще в 1940-х гг., — а бразильская элита и власти США их разделяли — тем больше у вас было оснований стать противником президента.

Идея о связи Жангу с подпольным коммунизмом не просто бродила в темных крайне правых закоулках бразильского общественного сознания. Карикатура, опубликованная в январе 1964 г. в O Globo — издающая эту газету медиагруппа до сих пор остается самой важной в Бразилии, — имела заголовок «Кампания борьбы за грамотность». Имелся в виду план Жангу научить больше людей читать и писать. Справа сидел грязный оборванец, явно не слишком обремененный интеллектом, а слева был изображен его учитель, указывавший на него и хихикающий. Из-под пиджака наставника высовывался длинный хвост дьявола с серпом и молотом на заостренном конце{288}.

Трое готовы

Осенью 1963 г. президент Джон Кеннеди приказал своему послу в Южном Вьетнаме оказать содействие свержению президента Зьема. В качестве союзника Зьем теперь приносил Вашингтону больше проблем, чем оно того стоило. ЦРУ передало приказ местному генералу, и 1 ноября 1963 г. Зьема и его брата похитили и убили на заднем сиденье бронированного автомобиля. На самом деле Кеннеди не хотел, чтобы Зьема убивали, но осознавал, что виноват в его смерти. Это убийство потрясло молодого президента и привело его в очень тяжелое состояние духа{289}.

Несколько недель спустя сам Кеннеди был убит во время поездки по Далласу. Его ближайшее окружение, осведомленное об отчаянных попытках избавиться от Кастро и о том, что методы при этом использовались далеко не невинные, очень хотело узнать, кто же это сделал. Бобби Кеннеди подозревал, что убийство может быть работой либо ЦРУ, либо гангстеров, либо Кастро, — и все эти варианты означали, что и сам он отчасти виновен в этой смерти. Основное подозрение вице-президента Линдона Джонсона состояло в том, что это возмездие за убийство Зьема{290}. Джонсон даже не знал, что администрация президента пытается убить Кастро, и, заняв президентский пост, пытался осмыслить схему тайных операций, которую ему предстояло унаследовать{291}.

Линдон Бэйнс Джонсон был трудоголиком и христианином, типичнейшим американцем из Техаса. Либерал, возможно в большей степени, чем Кеннеди, он считался «повелителем Сената», будучи на протяжении шести лет чрезвычайно влиятельным его лидером{292}. Однако по части внешней политики Джонсон был менее опытен. Он не обладал свойственным Кеннеди пониманием исторической битвы между империализмом и национальными революциями в третьем мире. Согласно его биографу Дорис Кернс Гудвин, которая хорошо его знала, Джонсон придерживался типично американского убеждения, что остальной мир в общем похож на США, разве что малость подотстал. По ее словам, он «верил в то, что американские ценности являются общечеловеческими, и в существование глобального консенсуса». Линдону Джонсону не хватало уверенности в собственном мастерстве в вопросе внешней политики, чтобы спорить с людьми, доставшимися ему в наследство от Кеннеди{293}, поэтому он часто пренебрегал международными вопросами, полагаясь на мудрость своих советчиков.

В Бразилии меж тем вовсю шли тайные операции. Агент ЦРУ Тип Хоган и военный атташе Вернон Уолтерс находились в стране и активно действовали, вовлекая в борьбу против президента как военных, так и финансистов. Кольцо вокруг Жангу сжималось.

Влиятельное ежедневное издание Jornal do Brasil опубликовал материал «Basta!» — боевой клич бразильских путчистов, golpistas. «Прежде чем мы придем к революции, мы говорим: „Хватит!“ Мы будем повторять это вновь и вновь, пока существуют организованные, последовательные и дисциплинированные Вооруженные силы Бразилии… Хватит! Время пришло… мы становимся свидетелями смерти фальшивой политики классового