для своих фирм возможности работать в Бразилии. К 1949 г. бразильцы были по горло сыты очевидным равнодушием гринго к экономическому положению своей страны, и в 1950 г. Дутра публично осудил США, вежливо отказавшись помочь им в Корее{245}.

В 1951 г., когда Жетулиу Варгас, давно являвшийся крупной фигурой в бразильской политике, вернул себе кресло президента, отношения с США только ухудшились. Варгас был диктатором в 1930–1940-х гг., но начал новую жизнь в политике в качестве популиста, избранного демократическим путем. Хотя за плечами у Варгаса была история жестокого подавления коммунизма в родной стране и Бразилия поддержала выпестованную Джоном Фостером Даллесом антикоммунистическую декларацию на Конференции в Каракасе непосредственно перед переворотом в Гватемале, однако и он после очередного конфликта из-за финансовой помощи пришел к выводу, что США — противник экономического развития Бразилии, и объявил, что его страна будет поддерживать в ООН борьбу колоний за свободу (в тот момент холодной войны это был очевидный вызов политике Вашингтона){246}. Варгас также предложил ввести налог на сверхприбыли, который, очевидно, ударил бы по иностранным инвесторам, а затем руководил созданием Petrobras, государственной нефтяной монополии{247}. Как сообщалось в The New York Times, «конкурирующая точка зрения» состояла в том, что Бразилия никогда не найдет достаточно денег, чтобы добывать собственную нефть, следовательно, фактически «правительство лишь зарывает еще глубже в землю бразильские нефтяные запасы»{248}.

По этим и некоторым другим причинам Escola Superior de Guerra стала планировать устранение Варгаса при поддержке США{249}, однако этим планам не суждено было осуществиться. Вскоре после принятия декрета об удвоении минимальной заработной платы, разъярившего бразильскую элиту, все стало рушиться само собой.

Карлос Ласерда, самый видный критик президента Варгаса в Бразилии, подвергся обстрелу из огнестрельного оружия, когда шел по Копакабане; получив пулю в ногу, он выжил, а сопровождавший его офицер погиб. Вскоре выяснилось, что за попыткой покушения, возможно, стоит кто-то из телохранителей президента. Стало очевидно, что военные со всей определенностью поддерживают Варгаса и рассчитывают на успех. Не желая допустить этого, Варгас написал обращенное к стране прощальное письмо и выстрелил себе в грудь 24 августа 1954 г. — из могилы навсегда изменив ход политической истории своей страны.

Победитель состоявшихся в 1955 г. выборов Жуселину Кубичек был центристом, придерживавшимся проамериканских взглядов, и сторонником национализма в экономике. Тем не менее Вашингтон смотрел на него с подозрением. В период его избирательной кампании Информационная служба Соединенных Штатов удвоила бюджет «программ, просвещающих бразильцев относительно опасностей коммунизма и организаций коммунистического фронта»{250}. Официальные лица США также стремились выявить связи между запрещенной Коммунистической партией Бразилии и Советским Союзом. Коммунистическая партия поддержала Кубичека, или сокращенно JK (почти все бразильские президенты имели прозвища), что лишь усугубило его проблемы, несмотря на то что малочисленная КПБ находилась вне закона и JK отрекся от ее поддержки. JK стал президентом-созидателем. Он осуществил масштабную инфраструктурную программу и с нуля построил новую столицу Бразилиа в центре страны. Тем не менее администрация Эйзенхауэра отказалась согласовать важную долгосрочную программу помощи Бразилии именно из-за нежелания еще больше увеличивать популярность Кубичека{251}.

Всерьез, однако, американцев обеспокоил взлет вице-президента в правительстве JK, молодого представителя буржуазии с левыми взглядами Жуана Гуларта, которого часто называли детским прозвищем Жангу. Министр труда при Варгасе, Гуларт представил в 1954 г. законопроект об удвоении минимальной заработной платы, произведший эффект разорвавшейся бомбы. Он был прочно укоренен в элите бразильского политического истеблишмента, являлся миллионером-землевладельцем и ревностным католиком. Однако предложенные Гулартом реформы переполошили Вашингтон. Это не маленькая Куба, рассудили там, а одна из крупнейших стран мира. Если Жангу не остановить, предупреждал посол США Линкольн Гордон, Бразилия может стать «Китаем 1960-х»{252}.

Гордон, бывший профессор Гарвардской бизнес-школы, работал над планом Маршалла до того, как стал сторонником теории модернизации и принял участие в создании «Альянса ради прогресса»{253}. Он был давним другом Ричарда Бисселла, нанятого Фрэнком Виснером сотрудника ЦРУ, который разрабатывал планы покушения на Лумумбу и вторжения на Кубу в заливе Свиней{254}. Приехав в Бразилию в 1962 г., Гордон быстро понял, что гигантский мегаполис Сан-Паулу во многом похож на его родной Нью-Йорк в том отношении, что там «имелся элитный класс — четыре сотни семейств, господствовавших в социальной и экономической жизни города, но был и многочисленный класс семей иммигрантов, таких как его семья, пытавшихся осуществить американскую мечту»{255}. Демократия, установленная в Бразилии после Второй мировой войны, была очень ограниченной. Забастовки были вне закона. Вследствие ценза грамотности большинство населения (по большей части темнокожие, очень бедные бразильцы) не имели права голоса. Жангу и его сторонники хотели это изменить, подобно тому как растущее движение за гражданские права в США оказывало давление на Вашингтон, добиваясь отмены расистских ограничений избирательного права.

Гуларт являлся вице-президентом при JK с 1955 по 1960 г. В 1960 г. он снова стал вице-президентом, теперь уже при Жаниу Куадрусе, опереточном провинциальном политике, за которым стоял Национальный демократический союз (União Democrática Nacional), партия правого толка. Несмотря на консервативный уклон, Куадрус умудрился сразу же оттолкнуть от себя администрацию Кеннеди. Он восхищался такими сторонниками нейтралитета, как Насер в Египте и Неру в Индии, но сам не готов был даже на то, чтобы занимать нейтральную позицию. Бразилия останется прозападной, заявил он, но страна желала расширить связи с Югом, стремясь стать лидером третьего мира. Он, бесспорно, не хотел решительного разворота на Восток, однако намеревался установить экономические отношения с социалистическим миром. Для Кеннеди даже это выглядело опасным{256}. Такого рода позиция очевидным образом подразумевала следование установке «делай, как я говорю, а не так, как я делаю». Куадрус спросил: «Почему Соединенные Штаты могут торговать с Россией и ее сателлитами, но требуют, чтобы Бразилия торговала только с Соединенными Штатами?»{257} Он объявил об участии Бразилии в грядущей конференции неприсоединившихся стран в Белграде, выросшей из Бандунгской конференции, проведенной Сукарно в 1955 г., однако сам туда не поехал. Проведя лишь несколько месяцев на президентском посту, Куадрус наградил Че Гевару высшей наградой Бразилии для иностранцев, орденом Южного Креста (Cruzeiro do Sul). Он руководствовался прагматизмом, а не идеологией, надеясь, что Гавана поможет налаживанию торговых связей с социалистическими странами. Карлос Ласерда, теперь один из самых влиятельных людей в стране, начал при любой возможности осуждать Куадруса. Президент внезапно подал в отставку, рассчитывая, что военные и массовая поддержка в народе позволят ему быстро вернуться во власть. Но не тут-то было{258}.

Бразилия послала другого представителя на первую встречу стран — участниц Движения неприсоединения, состоявшуюся в сентябре в Югославии. Группа чрезвычайно разнородных политических лидеров взяла на себя обязательство служить делу мира и развития, продвигаясь срединным курсом между полюсами — Вашингтоном и Москвой. Однако перед Жуаном «Жангу» Гулартом, ставшим президентом после отставки Куадруса, стояли проблемы более насущного характера. Жангу и его Рабочая