Почти повторяя путь чудовища, Белая Волна все же летеладругим курсом – теперь уже не было сомнений, что ее край заденет остров,навалится…

Так и произошло. Сварог ничего не успел предпринять. Егоокутало непроглядное облако леденяще холодного тумана, на миг показалось, чтомороз проник под кожу, стелется струями по венам и костям, фонтаном врываетсяпод череп, холодя глаза…

И тут же вновь стало светло, как и полагается при ясномсолнце на безоблачном небосклоне. Однако изменения оказались поразительными инеприятными…

Сварог не увидел более сухого корявого дерева – исчезло,словно растаяло. Точно так же улетучились и валявшиеся прежде по берегутопляки, и лодка, и все остальное, и даже его собственная одежда, так что онстоял у кромки воды совершенно голым. Лес над головой все так же жизнерадостнозеленел – но в нем появились бреши, наверняка на том месте, где стояли столь жесухие, отжившие свое деревья.

Выходит, из всех, кто в разное время рассказывал ему о БелойВолне, прав оказался тот пузатенький шкипер из равенского кабака, встреченныйСварогом в те времена, когда он с друзьями искал загадочно исчезнувшую издворца принцессу Делию. Именно он, а все другие – беззастенчивые брехуны…

Все обернулось согласно рассказу шкипера: Белая Волнаоставляла в полной неприкосновенности живое, не причиняя ему ни малейшеговреда. Неважно, был это цветущий куст или корабельная крыса, муха или человек.Исчезали только мертвые вещи. Как с корабликом шкипера на полдень от Дикеоднажды и произошло – после того, как промчалась Белая Волна, все членыэкипажа, совершенно голые, оказались в воде, а вокруг барахтались крысы,жалобно орал, утопая, корабельный кот и, вовсе уж в насмешку, плавали и вокругцелехонькие кустики герани, которые держал в каюте капитан, а вот глиняныегоршки, понятно, пропали напрочь. Шкиперу тогда несказанно повезло, как и егоспутникам – неподалеку проходило другое судно, не задетое Белой Волной, тамувидели в подзорную трубу, что стряслось, и немедля пошли на помощь, спасливсех до одного, даже корабельного кота успел сграбастать за шкирку голыйбоцман. Вот только крыс, как легко догадаться, никто не стал спасать – парочкаособо жизнелюбивых, правда, уцепилась за волосы шкипера, вместе с ним оказаласьна палубе корабля-спасителя и моментально юркнула куда-то с глаз долой…

Сварог стоял, растерянно уронив руки. Все произошло таквнезапно, Белая Волна ограбила столь качественно, что в первые минуты не былозлости – одна растерянность. Только что он был великолепно экипирован, всерьезрассчитывал на скорое спасение – и вдруг оказался лишенным абсолютно всего,перед лицом сплошной неизвестности. Следовало признать, что в свое время онпоказал изрядное легкомыслие – запасся создающими еду, питье и табачокзаклинаниями, но пренебрег теми, что касались одежды. Подсознательно решил, чтоникогда не окажется на Таларе голым, босым и безоружным. Голодным и мучимымжаждой – вполне возможно. А вот голым, босым и безоружным… Вот до чего доводитчеловека излишняя самонадеянность…

Он обнаружил вдруг, что держит в руках зажженную сигарету –чисто машинально создал ее и прикурил. Ну, что же делать – затянулся глубоко,выпустил дым, все еще не злой, а растерянный, ошеломленный столь молниеносными жизненнымипеременами.

И заметил краем глаза некое движение в море. Развернулся вту сторону, всмотрелся. В голове стоял полный сумбур, он не знал, радоватьсяему или, пока не поздно, припустить в заросли, где его при удаче могут и неотыскать, разве что на ощупь, нюхом…

Давешний трехмачтовый корабль на всех парусах шел к берегу.И за кормой у него развевался хорошо видимый отсюда горротский штандарт – белоеполотнище с черным солнцем, пресловутая «клякса».

Кабелотах в трех от линии прибоя корабль повернулсябушпритом так, что протянувшаяся оттуда воображаемая линия почти касаласьСварога. Прекрасно видно было, как на мачтах снуют матросы. Убирали все паруса,с левого борта на воду опустили шлюпку, и она тут же направилась к берегу,опять-таки правя на то место, где стоял Сварог. Все это могло свидетельствоватьоб одном – его заметили и твердо решили принять на борт. То ли неизвестныеценители морей настолько гуманны, что без доброго дела и дня прожить не могут,то ли у них имеются другие побуждения – в любом случае, намерения у нихтвердые.

Но что же делать? Спрятаться в чащобу? А вдруг их доброта –или иные мотивы – настолько уж тверды, что они не успокоятся, пока не обшарятостров? Их на таком корабле – изрядное количество, как ни отводи глаза, а рискбыть в конце концов обнаруженным остается.

Похоже, от судьбы не уйдешь. Нужно дожидаться спасителей,положившись на прежнее везение. При всем своем невежестве в той или инойморской специфике Сварог кое в чем все же разбирался – и по долгу короля, и поопыту совершившего несколько плаваний путешественника. Он не представлял, какойименно перед ним корабль – бригантина, шхуна или фрегат, – но, пока судноповорачивало, успел рассмотреть, что у него две пушечных палубы, а это ужесерьезно. Или военные, или рыцари удачи – флаг той или иной державы на солидновооруженном корабле еще не означает автоматически, что оный украшает собоюреестры военно-морского флота.

Собственно, отчего его так пугает «клякса»? В том, чтокорабль принадлежит Горроту, есть не только минусы, но и плюсы. Где-где, а уж вГорроте по причине враждебных с ним отношений немногие знают Сварога в лицо. Ужтам-то нет ни одного его портрета, бюста или иного изображения, тех горротцев,что видели его достаточно долгое время на достаточно близком расстоянии, можно,пожалуй, пересчитать по пальцам. Так что рано паниковать и предаваться унынию,смотришь, и обойдется…

Названия корабля он еще не успел рассмотреть, но это ужебыли несущественные детали… Глядя, как приближается шестивесельная шлюпка,Сварог постарался придать себе самый независимый и равнодушный вид, на какойтолько способен абсолютно голый человек, стоящий на морском берегу. Разве чтокрестик… Белая Волна его не тронула, а теперь снимать уже поздно, ну да никтотут не поймет, что это означает…

Шлюпка заскрипела носом по мокрому песку. Гребцы бросиливесла, и на землю спрыгнул здоровенный субъект в высоких сапогах, черных штанахи синем распахнутом камзоле, напяленном прямо на голое тело, на могучей груди унего красовалась роскошная и искусная татуировка: два осьминога, зеленый икрасный, азартно резались в кости, а в сторонке – синяя русалка со стольжеманно-блудливым видом, что сразу становилось ясно, какие тут ставки на кону.За поясом у верзилы торчала абордажная сабля и целый набор пистолетов.

Сварог моментально отметил, что гребцы одеты примерно так же– как кому в голову взбрело, ничего похожего на форму, у некоторых серьги вушах, у одного на шее массивное золотое ожерелье, явно женское, а браслеты другого,ручаться можно, сделаны из варварски разломанного дворянского золотого пояса,да вдобавок на голове у одного вместо шляпы – берет Сословия Совы с упомянутойсеребряной птицей, символом ученой мудрости (хотя при взгляде на рожуобладателя берета возникали серьезные сомнения, умеет ли он вообще читать хотябы по-печатному).