Когда он унес пустую посуду – и уже не вернулся – Сварогстал прикидывать, можно ли раздобыть здесь хоть какое-то оружие, но не придумалничего толкового.

А потом в дверь постучали, и вошел Джагеддин. Скрестив рукина груди, постоял у порога, глядя на Сварога внимательно и загадочно, тщательноприкрыл за собой дверь, опустился на стул, привинченный к полу, как всякаякорабельная мебель. Опустил глаза словно бы в задумчивости. И решительносказал:

– Я очень рад вас видеть, лорд Сварог… или к вам теперьследует обращаться непременно «король»?

– К чему эти церемонии между старыми знакомыми? –усмехнулся Сварог чуточку напряженно. – Вы меня узнали сразу, я понял…

Джагеддин блеснул великолепными зубами:

– Как же я мог не узнать человека, спасшего мне жизнь? Яведь говорил тогда, что в неоплатном долгу перед вами… Конечно, я представленияне имел, кого спасаю, но теперь… Знаете, лорд Сварог, мне отчего-топредставляется, что вы ждете подвоха, сразу видно, как скованно вы держитесь…Не обижайте меня, право. Добро я помню… как и зло. Вы здесь – мой гость и друг,вы в полнейшей безопасности. Быть может, вас насторожил флаг за кормой? Скореевсего…

– Не буду отрицать, – сказал Сварог.

Капитан горделиво выпрямился:

– Я не слуга, друг мой. Никогда не был ничьим слугой – и несобираюсь изменять своим привычкам. То, что я вступил в определенные отношенияс горротцами, еще не значит, что я обязан жить их нуждами и разделять какие быто ни было их взгляды и убеждения. Ваши с ними отношения – это делоисключительно их и ваше, я в это вмешиваться не намерен. Здесь вы,повторяю, – мой гость и друг. Ни единого горротца на борту нет, так что выможете отбросить всякие тревоги. Я на вас не обижаюсь за минутное недоверие,просквозившее в вашем взоре, – что поделать, вы уже давненько ходите вкоролях, а у королей свои правила мышления, коих простым смертным не понять ине разделить… Мне просто-напросто хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя вполной безопасности, среди друзей, чтобы были гостем человека, обязанного вамжизнью… и весь горротский флот не заставит меня поступить как-то иначе.

Сварог видел, что капитан говорит совершеннейшую правду. Нов то же время присутствовало что-то еще, чего Сварог не мог был понять иопределить, с чем же все-таки имеет дело. В каюте прямо-таки физическиприсутствовало это непонятное нечто. Словно бы Джагеддин в чем-то был иным, непрежним. Словно в нем поселилось что-то, чего прежде не было.

Не стоило долго ломать голову над сущностью перемен – Сварогтак и не определил, с чем столкнулся, но не сомневался, откуда это взялось. Емуприходилось слышать от иных своих соратников, знающих в этом толк, про людей,подмятых ведьмами. Так далеко вроде бы не зашло, но это был уже не прежнийДжагеддин. Сварог подумал сердито и тоскливо: я же собственными руками резал наней веревки, руку подавал, помогая сойти с поленницы… Но кто же знал тогда?

– Вам, конечно же, следует отдохнуть, – сказалДжагеддин. – Я не спрашиваю, куда вы плыли, и как поучилось, что выоказались в столь печальном положении. Если захотите, сами расскажете потом.Отдыхайте, а вечером я устрою ужин. Марута тоже наверняка захочет васпоблагодарить… Вы ее видели?

– Да.

– И узнали?

Сварог кивнул, притворяясь адски усталым. Лицо Джагеддинаозарилось ясной улыбкой:

– Получается так, что я должен поблагодарить вас дважды. Иза спасение жизни, и за то, что вашими трудами я обрел совершенно потрясающуюспутницу жизни. Я не мальчишка, многое повидал, но Марута… Если бы вы знали,как я вам благодарен, лорд Сварог. Но вы совсем спите, я вижу? – онподнялся. – Отдыхайте, вы среди друзей…

«Вот именно, моими трудами», – уныло подумал Сварог,глядя на закрывшуюся дверь. И ведь она, без сомнения, тоже знает, кто я такой…а если забыла, узнает через пару минут от капитана.

И что ей придет в голову – покрыто мраком неизвестности.Вообще-то ведьмы, по слухам, тоже способны испытывать искреннюю благодарностьза нешуточные услуги, но если вспомнить, что она и Сварог идут по жизни подразными знаменами, прочно заняли места во враждующих лагерях… Если вспомнитьчерный ореол, стоящий вокруг корабля и вряд ли обязанный своим существованиемодной лишь ведьме из захолустья… Холодок пробирает.

И никакого оружия под рукой, что печально…

Понемногу он и в самом деле задремал под размеренный скрипрангоута, покачивание корабля на спокойной воде и заунывную матросскую песенку,долетавшую с палубы. Трудно сказать, что ему снилось, – так, смутныеобразы, лишенные тревоги или угрозы и потому спокойно проплывавшие, словнобелые облака, нимало не задерживаясь в сознании.

Потом что-то изменилось, и он осторожно открыл глаза, вмигпривязал себя к реальности! Разве что чисто машинально пошарил рукой вокруг впоисках оружия, но тут же сообразил, где он и в каком окружении, отлетелипоследние сонные наваждения.

В каюте стоял полумрак, должно быть, солнце уже село. Сварогбыстро понял, что его разбудило, так бывает в поезде – сколько лет он уже неездил в нормальном поезде? – когда уютно разоспавшийся под перестук колесчеловек вдруг подхватывается из-за того, что поезд стоит.

Так, судя по всему, обстояло и сейчас. Корабль, сдается, нелег в дрейф, а стоял на якоре неизвестно где. Прошлепав босыми ногами к окну,Сварог не разглядел ничего, способного внести ясность: вечернее море укутанотуманом, уже в нескольких шагах от борта вставшим непроницаемой пеленой, но всеже можно рассмотреть, что серые спокойные волны плещут в обшивку так, словно,касаются совершенно неподвижного предмета. Ни следа поднятой форштевнем пеннойборозды. И не видно берега – то ли корабль встал на якорь достаточно далеко отсуши, то ли обращен к ней другим бортом, не тем, на который выходило окно каютыСварога.

На корабле стояла тишина – следовательно, все вокругспокойно. Воровато оглянувшись на дверь, Сварог уже привычно, имея некоторыйопыт, откинул оба крепивших створку барашка и поднял окно вверх. В каютупотянулась прохладная сырость. Он закурил, с наслаждением затянулся и выпустилдым наружу, по-прежнему косясь на дверь, словно второгодник в школьном туалете.Знать бы, что за место, где корабль бросил якорь, – честное слово, небоясь показаться трусом, преспокойно вылез бы в окно, прыгнув воду и уплыл кберегу: если только здесь и в самом деле какой-то остров, это никак негорротские владения, до них «Призрак удачи» просто не успел бы доплыть за этинесколько часов. Инбер Колбта? Скорее всего. Что ж, подождем, когда появитсяясность – а потом, чем черт не шутит, при благоприятном раскладе и в самом делестоит уйти по-английски…

В дверь легонько постучали, скорее поцарапались, и, преждечем Сварог успел отозваться, она распахнулась, кто-то уверенно нажал на ручку.Показалось пятно яркого света – большая карбамильская лампа, озарившаяочаровательное женское лицо, казавшееся, как водится, загадочным итаинственным. Так всегда бывает при подобном освещении. Даже дурнушка предстаетгораздо более симпатичной, чем при дневном свете. А уж Сварогова «крестница»,спасенная им, по недомыслию, от костра…