Так, эта порция готова. Инга аккуратно сложила бумаги вверхний ящик стола и потянула на себя следующий. Блин! Закрыто. Порывшись всумочке, она достала связку ключей и быстро нащупала ключ золотой. В смысле –универсальный. У нее было три таких ключа, для разного размера скважин.Простенький замок открылся сразу и Инга поморщилась: в ящике рядами, как напараде, лежали упаковки презервативов из секс-шопа. Вот чудак на букву «м»!Финансовые документы хранит открыто, а презервативы запирает. Еще сейфбанковский для этих гондонов арендовал, супермен Пчелкин!

В углу ящика, поверх резиновых изделий №2 мейд ин Холландлежали два рисунка. Один рисунок был хорошего качества литографией. На нейтщательно прорисованный скорпион злобно кусал сам себя в голову. На другомрисунке был тот же самый скорпион, но уже изображенный более схематично,стилизованный под товарный знак.

Инга пожала плечами, но на всякий случай щелкнула обоихнасекомых, причем так, что в кадр попали и красочные, прямо-таки говорящиекартинки на секс-шоповских упаковках. Пусть полюбуются работодатели, а то отэтих финансовых документов, которыми была заполнена пленка, можно запростоимпотентом стать.

Огурец вдруг зарычал, дрожа всем телом. Инга быстро спряталав потайной карман сумки камеру и ключи и плюхнулась в кресло, картинно заложивногу на ногу. Пес захлебнулся лаем.

– Фу, Огурец, свои! – приказала Инга, лениво потягиваясь, иулыбаясь Пчеле, который радостно потрясал в воздухе двумя бутылями шампанского.За которым она, собственно, его и посылала.

Огурец заходился лаем, игнорируя приказ. Ему не нравилсяэтот друг хозяйки, который не обращал на него, охотничьего пса, никакого внимания.

Несмотря на порочащие его слухи Али Мустафа Фатос былпримерным семьянином. Хотя бы в том смысле, что очень любил своихмногочисленных детей. И они обычно отвечали ему взаимностью, тем более, чтоденег на подарки и прочие радости Фатос не жалел. И время от времени брал своихдетишек на непродолжительные морские прогулки, которые совершались на яхте«Мехруса», получившей свое имя в честь знаменитой яхты вице-короля Египтахедива Исмаила.

Наблюдая за идиллическими картинками общения Али Мустафы сдетьми и прочими домочадцами, трудно было представить, насколько этот человекжесток и беспощаден с врагами, конкурентами и, особенно, с бывшими друзьями.Единственное, что в этом плане можно было поставить ему в несомненную заслугу,это тот факт, что он в своей жизни не тронул ни одного ребенка, даже если речьшла о детях его самых заклятых врагов. В этом он был абсолютно чист, если несчитать, конечно, множество сирот, с завидным постоянством получавших этотневеселый социальный статус благодаря усилиям господина Фатоса.

Разница между старшим сыном Саидом и младшей, четырехлетнейлюбимицей Лейлой, была в двадцать восемь лет. Точно такая же разница в возрастебыла между первой и последней, пятой женой – итальянской фотомоделью КларойВерди, «Мисс Италия-1989». Они были женаты больше двух лет, но общими детьмиеще не обзавелись. «Мисс Италия» берегла фигуру…

Завтракать решили на верхней палубе. Фатос, покачиваясь вплетеном кресле-качалке, лениво, из-под прикрытых век смотрел, как девчонкисуетятся вокруг длинного стола, за которым должны были разместиться пятеровзрослых и четверо детей. Он сам, Клара, его третья жена Алла с еемегерой-сестрой Ириной и Сержио, муж этой самой сестры, невероятно жирный истоль же неимоверно скучный. Фатос терпел его присутствие лишь потому, что тотбыл профессионалом, врачом-педиатром, пользовавшим всех его детей от третьегобрака.

Из детей на яхте были тринадцатилетний Пауль, от второгобрака с белокурой немкой Гретхен, и три дочки от брака третьего. Почему-то оттретей, русской жены у него рождались одни дочери.

Официантки заканчивали сервировку. Фатос чувствовал, чтопроголодался, что не помешало ему по достоинству оценить премиленькие ляжкиодной из служанок. «Прямо прелесть, какая мясистенькая», – подумал он. Честноговоря, ему уже порядком надоели ребра Клары и ее ужимки, которыми онасопровождала каждый отправляемый в восхитительный ротик листик салата. Апиталась его жена исключительно какой-то травой и еще мюслями, напоминавшимиФатосу кошачий корм «Вискас».

Он не заметил, как задремал на утреннем солнышке. Соломеннаяшляпа сползла со лба и вышедшим на палубу родственникам открылась страннаякартина: могущественный глава клана представлял из себя белоснежный костюм,прикрытый шляпой, из-под которого торчали лишь стрелки усов.

Анна деликатно кашлянула, а Лейла, нарушая всяческуюсубординацию, бросилась к наркобарону с радостным криком:

– Папа, вставай!

Фатос сделал вид, что не спал, а просто притворялся. Онвыждал момент, и, схватив девочку, усадил ее на колени:

– А вот и попались!

Отдав ребенка подоспевшей служанке, он встал и гостеприимноулыбнулся, сверкнув полоской белоснежных зубов:

– Ну что, к столу?

Он осмотрел рассаживающихся домочадцев. Взгляд его былжестким, слишком жестким. Лишь на секунду Фатос улыбнулся, когда Лейла всейпятерней залезла в вазочку с мюслями Клары. Клара криво улыбнулась, не смеяделать замечания любимице мужа. Завтрак продолжался долго. А собственно, чтобыло делать, на этом корабле, предназначенном для неспешной и красивой жизни?

Мыслями Фатос был, однако, далеко. Из головы у него невыходило все, что случилось в Вене несколькими днями раньше.

Все вроде бы сходилось на том, что он был прав: Куделя и еголюди явно использовали какой-то свой канал сбыта, не ставя его об этом визвестность. И все же что во всей этой вроде бы ясной истории не сходилось, невытанцовывалось. Кто-то – кто? – был очень заинтересован, чтобы люди Кудели иего, Фатоса, люди перестреляли друг друга. Не зря же первый выстрел был, судяпо всему, произведен кем-то из посторонних из винтовки с оптическим прицелом.Его гвардейцы не стреляли в этого блондинистого фрица, это он выяснилнаверняка.

То ли у этих русских между собой какие-то непонятныеразборки, то ли… То ли кого-то не устраивает та относительны мирнаяконфигурация, которая сложилась в последнюю пару лет на европейском рынке…

Когда к концу восьмидесятых русские стали активно внедрятьсяв Европу, начался настоящий переполох. Русские идут! В очередной раз этот кличповерг в трепет хлипкие европейские умишки, только и придумавшие, что отстрелсоперников. Неужели из мировой истории не понятно, что русских так вот неперестреляешь? Как там у них в сказках: на месте одного погибшего десятьвстают?