Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты хочешь сказать, что если бы мы там встретили людей, то они оказались бы точь в точь такими же, как мы? — она с удивлением подняла брови.
— Нет, почему же? Думаю, они бы непременно отличались от землян, но не более, чем африканцы или китайцы — от нас с тобой. Я, конечно, в этом деле не специалист. Это всего лишь результаты моих личных рассуждений — домыслы, версии. А как обстоят дела на самом деле, только Богу известно.
Минуту помолчав, Мария посмотрела на меня усталыми глазами.
— Артем, а это… место, где мы были — остров или материк?
— Не знаю. Скорее всего — континент. А если остров, то большой, я думаю…
— Ладно, Артем. На сегодня достаточно. Я очень устала, просто с ног валюсь. Пойдем спать.
III
Мария вышла из ванной в махровом банном халате покойной тети Серафимы и с полотенцем на голове, намотанным в виде пышной чалмы.
— Отличная вещь этот халат-простыня. Как удобно — наденешь, и вытираться не надо. Спасибо Серафиме Гавриловне.
Одетая по-банному, она пошла на кухню готовить завтрак, а я — в гостиную, смотреть выпуск теленовостей. Через несколько минут из кухни донеслась волна аромата высокосортного кофе, и я услышал, как на сковородке шипит, скворчит и стреляет яичница, что заставило меня проглотить слюну.
— Артем!
— Да, Марийка, — ответил я, перекрикивая телевизор.
— Выключай свой телик — завтракать иди.
Ощущая себя «в доску» семейным человеком, я с удовольствием выполнил ее распоряжение: сел рядышком за кухонный стол и принялся за яичницу-глазунью с ломтиками ароматной ветчины. В углу, склонившись над миской и отставив пушистый хвост, завтракал Барсик. Джека я накормил, еще когда Мария принимала душ, и теперь он спокойно отдыхал в сенях на подстилке.
Бог мой! Телевизор… На тарелочке — горячий завтрак… В сверкающих чашках — пахучий кофе, к нему — печенье в вазочке… Настоящий семейный уют, притом при такой роскошной женщине. Мечта холостяка. Рай земной! Казалось, я грежу. И как я этого раньше не понимал и не умел ценить?
Мы позавтракали, оживленно продолжая вчерашнюю беседу. Я хотел было помыть посуду, но Мария с улыбкой отстранила меня от мойки.
— Отдохни немножко. Теперь это не твоя епархия.
— Но я хочу помогать тебе… — попытался я возразить, однако Мария меня остановила.
— Оставь, пожалуйста, кухню. Сейчас это будет самая лучшая твоя помощь.
Завершив утренние дела на кухне, Мария причесалась и надела куртку.
— Я пошла, Артем.
— Далеко ли собрались, мадам? — спросил я, намереваясь составить ей компанию.
— Я к себе. Хочу кое-что сделать до обеда.
— А как же я, Марийка?
— Побудь пока здесь. Я позвоню тебе.
— Не понятно, почему бы мне не пойти с тобой?
— Понимаешь, Артем, я не рассчитывала на твой визит именно сегодня. У меня беспорядок, обед не готов, ну… в общем, я должна подготовиться.
— Какая еще подготовка? Я хочу быть рядом с тобой, помогать убирать, готовить, наводить порядок и все остальное.
— Нет, Артем. К твоему визиту я должна предстать так, как мне того хочется. Твое первое впечатление для меня будет очень важно. Займись пока чем-нибудь полезным. А с обеда уже попробуем начать нашу полноценную совместную жизнь.
Проводив ее за калитку, я вернулся в дом. Без Марии он казался теперь пустынным и неуютным. Я ходил из комнаты в комнату, не находя себе места. Хотелось спуститься в подвал, заняться инструментами или дальнейшим изучением нового мира, но не посмел. Мария могла позвонить в любую минуту, и пропустить ее звонок было бы крайне нежелательно. Нужно будет в подвале параллельный телефон установить. Хорошая идея, но это позже.
Чтобы не терять время попусту, я принялся заносить в ноутбук новую информацию: о животных и растениях, о последней грозе, буре и наводнении, а также электронные фотографии образцов флоры и фауны открытого мною мира. Увлекшись работой, я перестал замечать ход времени и, когда зазвучала телефонная трель, вздрогнул от неожиданности. Звонила Мария, да и вообще здесь мне больше не от кого было ждать звонка.
— Артем, ты готов? — спросила она, прежде чем я отозвался.
— Всегда готов. Как пионер СССР.
— Тогда одевайся и шагай ко мне — обедать будем.
На улице было пасмурно и холодно. Продолжал сыпать мелкий снег, но уже не так обильно, как вчера вечером. Судя по его скрипу под ногами, мороз был градусов десять. Порывы ветра, срывающие с сугробов морозную пыль, иногда проникали за пазуху и за шиворот, продували насквозь брюки. Пришлось поднять воротник и повыше застегнуть на куртке молнию. Стало теплее и радостнее на душе.
Из цветочного магазина на противоположной стороне улицы вышел парень с завернутым в целлофан букетом красных гвоздик и, взглянув на меня, тоже поднял воротник. Встреча с ним неожиданно изменила мой прямой маршрут — я тут же свернул в магазин и осмотрелся. В красивых вазах стояли букеты гвоздик, хризантем, тюльпанов, нарциссов и прочих прекрасных цветов. Но я искал розы, а их-то как раз и не было. Эх, собрать бы сейчас букет из тех цветов, которые растут там, на пути в наш лагерь! Поздно я вспомнил. В следующий раз постараюсь быть повнимательнее.
— Холодно? — спросила пожилая продавщица.
— Да, не тепло. Девять красных гвоздик, пожалуйста.
Я достал портмоне и отсчитал положенную сумму.
— А у меня и не найдется девять красных. Только пять штук осталось. Возьмете?
— Придется. Маловато, конечно. Бедновато, но деваться некуда.
— Возьмите еще беленьких или розовых. Смотрите, какие пышненькие.
— Что ж, добавьте три белых и одну розовую. Быть может, так даже лучше.
— Конечно лучше. Зелени тоже?
— Да. С нею, мне кажется, веселее.
Я остановился у Марииной калитки и стал искать кнопку звонка. С трудом нашел — на опорном столбе вверху под козырьком — и решительно нажал. Залаяла дворовая собака. Ожидая выхода хозяйки, я думал: «Удивительный народ эти женщины. Ну почему они так любят цветы? Уж лучше бы на ту сумму, которую пришлось заплатить за букет, купить что-нибудь для нее полезное. А цветы немного постоят и завянут, придется выбросить. Зачем же покупать то, что через день-два окажется на помойке? По логике вещей получается, что на мусорник выбрасываются деньги, которые могли бы сослужить лучшую службу».
Мария вышла в голубой куртке-пуховке с белым шарфом ажурной вязки на голове. Я протянул ей букет и поцеловал в щечку.
— Наконец-то. Почему
