Андерсон спросила:

— Как ты думаешь, что случится с кораблем, если до негодоберется полиция Далласа?

— Ты когда-нибудь слышала об ангаре N18?

— Нет.

— В соответствии с легендой, ангар N18 находится на одной извоенно-воздушных баз на Дейтоне. Или где то еще. Словом, в США. Именно там, послухам, хранятся в строжайшей тайне тела пятерых малюток с рыбьими головами ижабрами вместо легких. Может, с этим местом случится то же самое. В любомслучае, это означает конец.

Они проговорили до полудня, иногда соглашаясь друг с другом,но по большей части азартно споря. Андерсон за это время несколько разперекусила; Гарднер от еды отказался, но после долгих уговоров выпил рюмкувиски, за ней — вторую.

После обеда Бобби захотелось вздремнуть. Гард вышел в сад,сел на скамейку и стал размышлять.

Настало время принимать решения.

Корабль в земле — это важный факт, и от него нельзяотмахнуться. Он не может способствовать благоденствию одной Бобби или толькоХейвена. С учетом характера его воздействия на Бобби, корабль долженпринадлежать не правительственным службам. Он должен принадлежать народу.Гарднер был достаточно активным гражданином своей страны. Он входил во многиекомитеты, участвовал в маршах мира и протеста. Он выступал за закрытие атомныхэлектростанций, против войны во Вьетнаме, он входил в «Гринпис» — то естьбеспокоился о благоденствии общества. Сейчас…

Прежде чем что-то решить, спроси себя, дружок, кому нужноменять этот мир? Жестокий, бесчеловечный, равнодушный мир. Родителямафриканских детишек, умирающих с голоду? Неграм Южной Африки? Людям типаТеда-Энергетика? Да никому! Ни Теду, ни русскому Политбюро, ни израильскомукнессету, ни Президенту Соединенных Штатов, ни Ксероксу, ни Барри Манилову.

Вспомни, как обошлись с тобой в полицейском участке, дружок,когда тебя арестовали на демонстрации и обнаружили пистолет в кармане. А ведьты даже не помнил, как пистолет оказался там! Этот корабль — тот же пистолет,только большого калибра. Неужели история ничему не научила тебя?

Бобби лежала на кушетке, но не спала. Она улавливала обрывкимыслей Гарда. По этим обрывкам было ясно, что он хочет принять решение… а когдаон примет его, Андерсон узнает о нем.

Если решение будет неправильным, она намеревалась оглушитьего, а потом отрубить голову и закопать тело в саду. Ей не хотелось этогоделать, но это была бы суровая необходимость.

Андерсон ждала.

И ждать ей оставалось недолго.

Он вернулся в дом, и Бобби удачно имитировала, что толькочто проснулась. Без всякой подготовки Гард задал ей мучивший его вопрос:

— Тебе не кажется, что от твоего корабля исходит какое-тоотравляющее вещество, например ядовитый газ?

— Ядовитый газ? — задумчиво повторила Бобби. — Нет, неядовитый газ. Если хочешь как-то это назвать, воспользуйся словом флюиды. Этодаже и не флюиды, хотя и похоже на них. Думаю, никакие приборы не смогли бы ихуловить. В физическом смысле слова их не существует.

— И ты считаешь это возможным? — тихо спросил Гарднер.

— Да. Не спрашивай, откуда мне это известно, потому что я исама не знаю, но я уверена, что получила ударную дозу облучения этими…флюидами. Какую-то дозу получили и жители Хейвена, хотя, конечно, гораздоменьшую, да и ты, Гард, тоже…

Разговор сам собой прервался, и больше до вечера оба они непроронили ни слова.

Ночью Гарднеру приснился сон… очень простой сон. Будто онстоит в темноте возле сарая. Слева в саду припаркован трактор. Гард подходит кокну сарая и заглядывает внутрь. И что же он видит? Ну конечно же, призраки. Ноон не боится. Вместо страха его охватывает какое-то радостное чувство. Потомучто призраки нисколько не похожи на монстров или каннибалов. Они скореенапоминают эльфов из сказки. Он заворожено следит через окно за ними и видит,что они сидят за длинным столом, собирают какой-то усилитель, какие-тотелевизоры и антигравитационные устройства… Они смеются, глядя на экраны этихтелевизоров, потому что там показывают не обычные фильмы, а фильмы, созданныеподсознанием.

Он хочет войти в сарай, и внезапно все вокруг освещается темстранным зеленым светом, который он видел, когда Бобби демонстрировала емудействие пишущей машинки, только этот свет не мягкий, а ужасный, ярко-зеленый.Он струится из всех щелей из дверей и окон и зажигает на земле какие-то точки,горящие, как глаза дьявольской кошки. Теперь Гарду страшно, потому что этотсвет дышит враждебностью; если раковая опухоль может иметь цвет, то это именновот такой ужасный зеленый цвет.

Но он все же подходит ближе, потому что во сне не всегдапринимаются правильные решения. Он входит в облако света, и внезапно в егоголове опять начинает звучать дикая музыкальная какофония, парализующая мозг. Истрах, страх! Страх перед призраками в сарае Бобби. Он слышит их, почтифизически ощущая их присутствие по странному электрическому запаху,напоминающему смесь крови и озона.

И… О, эти щелкающие, шипящие звуки! Они даже заглушаютмузыку в его голове. Так жужжит старая стиральная машина, но звуки — это не шумводы; это плохой, плохой, плохой звук!

И вот он приподнимается на цыпочки, чтобы заглянуть в сарай,а его лицо, залитое этим ужасным зеленым светом… И тут он просыпается!

Очнувшись от сна на старой кровати в спальне Бобби, весьмокрый от пота, Гарднер долго не мог унять дрожь в руках. Он лежал и думал:Боже! Чтобы отделаться от этого кошмара, нужно будет утром заглянуть в сарай!Расслабиться и постараться уснуть!

Он ждал сна, а сон все не шел.

На следующий день он присоединился к раскопкам Бобби.

А потом он бежал в город и, не переставая, кричал: «Оноупало с неба!»

«Оно упало с неба». «Криденс»

До того как стать Хейвеном, город сменил четыре разныхназвания.

Он возник в 1816 году и был зафиксирован в различныхмуниципальных документах как Плантация Монтвилль. Им владел тогда человек поимени Хьюго Крейн, который участвовал в Гражданской войне и носил чинлейтенанта.

Владения Хьюго составляли двадцать две тысячи акров.Плантация Монтвилль стала сто девяносто третьим городом провинции Мэн вМассачусетсе, всего в двадцати милях от городка протекала река Дерри, впадающаяв море, и земли здесь хорошо плодоносили.

Покупка обошлась Хьюго в тысячу восемьсот фунтов.