— Да, уже можно. Я бы хотел (выпить) чашечку кофе.

— И ты ее получишь. Пошли.

Бобби ощущала странную раздвоенность. С одной стороны, онаиспытывала к Гарду самые теплые чувства, ей хотелось заботиться о нем, как и впрежние времена. С другой стороны, она очень пристально наблюдала за каждым егошагом. Испытующе. Вопросительно. За каждым.

Конечно, ей хотелось, чтобы Гард был с нею. Ей казалось, чтос ним ее проблемы разрешатся быстрее. Гарднер присоединится к ее раскопкам, ией не придется больше заниматься этим одной. Он был прав насчет одного момента:если она и дальше будет делать это сама, то скоро упадет замертво. Но пока онникак не помог ей. Возможно, причиной было это проклятое кровотечение.

Он никогда не прикоснется к кораблю, если из-за этого у негоносом опять пойдет кровь. Он не прикоснется к кораблю и тем более не войдетвовнутрь.

Но, может быть, кровотечение — случайность? Кроме того,Питер никогда не прикасался к металлу. Питер не хотел даже находиться рядом сним, но его глаз… и внезапное омоложение…

Это не одно и то же. Он — человек, а не престарелый бигль. Изаметь, Бобби, что, кроме кровотечения из носа и музыки в ушах, больше никакихперемен не произошло.

Никаких очевидных перемен.

Стальная тарелка в его черепе?

Возможно… но какая разница?

Бобби не знала. Зато она знала, что корабль, безусловно,представляет собой какую-то силу, сгусток энергии, ощутимый даже через обшивкукорпуса… и она знала, что радиус его действия расширяется с каждым выкопаннымею футом, с каждым дюймом. Вот и на Гарда подействовало. Но потом оно… — что?

Потом энергия исчезла.

Так что же мне делать?

Она не знала, но понимала, что это неважно.

Они подскажут ей.

Когда придет время, они обязательно подскажут ей.

Если бы только она могла прочесть его целиком!

Внутренний голос подсказывал: Дай ему выпить. Он опьянеет, иты без труда сможешь прочесть его. Тогда ты до конца поймешь его.

Они подошли к трактору, который вовсе не летал, а ездил поземле, как ему и было положено, но при этом мотор его работал бесшумно, а заштурвалом никого не было. Андерсон, как ни в чем не бывало, села за руль,пригласила Гарднера к ней присоединиться, и они поехали по направлению к дому.В саду она поставила трактор на прежнее место.

Гарднер взглянул на постепенно затягивающееся тучами небо.

— Ты бы лучше поставила его в сарай, Бобби! — сказал он.

— Все будет хорошо, — коротко ответила она, положила вкарман ключ и направилась к дому. Гарднер оглянулся на сарай, сделал шаг за нейи внезапно оглянулся еще раз. У двери сарая стояла большая платформа с дровами.Они как будто сами прибыли из леса.

Еще одно изобретение.

Как ты это делаешь, Бобби? И почему ты вдруг стала способнаделать это?

Когда он вошел в дом, Бобби как раз доставала из шкафчикапиво.

— Ты серьезно говорил насчет кофе или тебе больше хочетсяэтого?

— С чего это ты так подобрела, а?

— Пей, Гард! Я даже могу предложить оригинальный тост — зажизнь в других мирах и на других планетах! Давай!

Они выпили, и Андерсон спросила: что же, по его мнению, имделать с находкой.

— Мы ничего не будем делать с ним. Это ты собираешься что-тос ним делать.

— Я уже кое-что сделала, Гард, — мягко возразила она.

— Конечно, сделала, — с нажимом заявил он, — но я говорю окаких-то решительных действиях. Я могу посоветовать тебе все, что ты хочешь отменя услышать, — знаешь, пьяные поэты мастера давать советы, — но на самом делеты ведь все давно решила сама. Потому что это твоя находка. Корабль лежит вземле, и он твой.

Андерсон пытливо взглянула на него:

— Ты что, считаешь, что такая вещь может принадлежатькому-нибудь одному? Боже, Гард, корабль пробыл в земле столько тысячелетий, итеперь он должен принадлежать человечеству!

— Вероятно, ты права, — раздражено ответил Гард, — но законостается законом. То, что ты нашла на своей земле, принадлежит тебе по праву.Конечно, сперва могут возникнуть проблемы, но закон…

Бобби Андерсон рассмеялась. Она смеялась громко и долго.Гарднер почувствовал себя неуютно. Она смеялась так, что из ее глаз брызнулислезы.

— Прости, — сумела, наконец, произнести она. — Просто ты… яне могла бы поверить, что услышу подобное от тебя. Знаешь… это… — она вновьхихикнула, — как шок.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Отлично понимаешь. Человек, который вышел на демонстрациюс оружием в руках, человек, считающий, что наше правительство будет понастоящему счастливо только тогда, когда все мы будем во тьме светиться, какфосфор, советует мне пригласить сюда Военно-Воздушные Силы, чтобы они занялисьмоей находкой!

— Это твоя земля…

— Заткнись, Гард! Для правительства Соединенных Штатов небудет иметь никакого значения, чья это земля. Они воздвигнут здесь стену!

— И поставят ядерный реактор.

Бобби молча некоторое время смотрела на Гарднера.

— Думай, что говоришь, — холодно сообщила она. — Через тридня, после того как я позвоню кому-нибудь и расскажу про корабль, ни земля, никорабль больше не будут мне принадлежать. Еще через шесть дней здесь кругомпонаставят посты. А через шесть недель, я думаю, более восьмидесяти процентовнаселения Хейвена будет арестовано, убито… или просто исчезнет бесследно. Онимогут это сделать, Гард. Ты знаешь, что могут. Отсюда следует только одно: мнене следует прислушиваться к твоему совету. Ты ведь хочешь, чтобы я сняла трубкуи позвонила в полицию?

— Бобби…

— Да. Именно так все и будет. Поверь, наш уважаемыйПрезидент не позвонит мне из Белого дома и не поблагодарит за находку.

Она вновь рассмеялась, на этот раз визгливым, истеричнымсмехом. Гарднер обдумывал сказанное. Конечно, она в чем-то права. Землю у нееотберут. Они могут применить к ним с Бобби насилие… могут сделать так, что имстанет на этом свете очень неуютно. Они и глазом не успеют моргнуть, какокажутся в местечке, устроенном на манер русского ГУЛАГа. Если попадешь в ихлапы, выскользнуть, как правило, не удается.