— Да, Хилли будет великим фокусником, может быть, равнымГудини!

Триумф состоялся. Гости были в восторге, родители тоже.Недоволен был только Хилли Браун. С какого-то момента он начал понимать, чтопоказать фокус, пользуясь инструкцией и приготовленным кем-то набороматрибутов, может каждый. Он хотел создавать свои собственные фокусы и своисобственные атрибуты, но чувствовал, что для этого у него не хватаетспособностей и сообразительности.

О, если бы взрослые подходили к себе с такими же строгимимерками, как десятилетний Хилли Браун!

Дело было четвертого июля. Давид вошел в комнату Хилли иувидел, что тот опять занят набором для фокусов. Он разложил перед собоймножество различных атрибутов и кое-что еще… кажется, батарейки. Ну конечно же,батарейки. Батарейки из большого папиного приемника, — подумал Давид.

— Что ты делаешь, Хилли?

Лицо брата потемнело. Он вскочил на ноги и вытолкал Давидаиз комнаты с такой силой, что малыш упал на ковер. Это было настолько необычно,что Давид заплакал.

— Вон! — кричал Хилли. — Не смей подсматривать! В семействеМедичи людей убивали, если они подсматривали за подготовкой фокусника квыступлению!

С этими словами Хилли захлопнул дверь перед самым носомДавида. Давид поплакал еще немного, но безрезультатно. Поведение брата былоочень странным. Давид спустился вниз, включил телевизор и плакал, пока не уснулпрямо на полу гостиной.

Интерес Хилли к фокусам проснулся почти тогда же, когдаизображение Иисуса Христа заговорило с Бекки Паульсон.

Теперь мальчик решил, что займется механическими фокусами.Это интереснее, чем манипулировать платочками, шляпами и шариками.

Вскоре он почувствовал, что способен что-то изобретать.

И у него появились различные идеи.

Методы создания новых фокусов стали ясными, как стекло.

Великие фокусы, — думал он, пробуя по-разному комбинироватьразличные предметы. Но кое-чего ему явно не хватало, и он попросил мать,которая собиралась поехать в большой магазин в Августу, купить ему кое-что израдиодеталей. Он дал ей список и собственные сэкономленные восемь долларов.Мари выполнила его просьбу, немного удивленная таким странным, с ее точкизрения, поручением.

Она даже попыталась выяснить у Давида, известно ли ему, чемзанят сейчас его старший брат.

— Он готовит много новых фокусов, — глядя под ноги, сказалДавид.

— И как тебе кажется, они будут хорошими?

— Не знаю.

Давид вспомнил, как грубо выгнал его из комнаты Хилли, ирешил воздержаться от комментариев.

Он выглянул в окно и увидел Джастина Харда, распахивающегосвое поле на тракторе. Распахивать в середине июля? На мгновение мыслисорокадвухлетнего Джастина Харда стали открытой книгой для четырехлетнегоДавида Брауна, и Давид понял, что Джастин собирается вскопать весь сад, разбитьего на квадраты и посадить горох. Джастин Хард считал, что сейчас май. Май 1951года. Джастин Хард сошел с ума.

— Не думаю, что эти фокусы будут хороши, — подытожил Давид.

На показе новых фокусов присутствовали семь человек: мать иотец Хилли, дедушка по материнской линии, Давид, Барни Аппельгейт (которому,как и Хилли, было десять лет), миссис Креншоу из деревни (приятельница егоматери) и сам Хилли.

Аудитория разговаривала о чем-то постороннем. Аудиториясмеялась и перешептывалась. Аудитория не ждала ничего выдающегося.

Погода начала меняться. Небо потемнело, и на нем зловещесверкало почти скрытое за тучами солнце. Мисс Креншоу с тревогой посматривалавверх, опасаясь града. Этот мальчик на сцене… в черном костюме… готовящийся квыступлению… Миссис Креншоу на мгновение захотелось убить его.

Хилли показывал фокусы. Он показывал их лучше, чем в прошлыйраз, но зрителей, казалось, это совсем не трогало. Его отец сидел с видомчеловека готового уйти в любую минуту. Это огорчило Хилли, который больше всегомечтал поразить отца.

Чего им нужно? — раздраженно думал он. — Я все делаюпрекрасно, даже лучше, чем Гудини, но они не смеются, не поражаются, невосхищаются. Почему? Что же я сделал не так?

В центре импровизированной сцены стоял небольшой помост, подкоторым Хилли спрятал свое изобретение, работающее на батарейках. Этоизобретение делало так, что вещи исчезали, а потом опять появлялись.

Хилли находил это чрезвычайно интересным. Зрители тоже сталисмотреть на него с все усиливающимся вниманием, когда он начал проделыватьштучки с исчезновением предметов.

— Первый фокус — Исчезновение Помидора! — провозглашалХилли, показывал зрителям помидор, прятал его в коробочку, предварительно даввсем удостовериться, что коробочка пуста, затем взмахивал рукой, произносилкакое-то заклинание вроде «Престо-маджесто!» и потихоньку нажимал на старуювелосипедную педаль. Помидор исчезал. Он демонстрировал зрителям коробочку — табыло пуста. В этом месте должны были звучать бурные овации.

Вежливые хлопки, не более того.

Хилли разозлился еще больше. Он успел уловить, что миссисКреншоу думает о том, как бы поскорее улизнуть в дом и не видеть «этихглупостей» с помидором.

— Второй фокус — Возвращение Помидора!

Вновь взмах рукой, заклинание, осторожное надавливание напедаль — и помидор вновь лежит в коробочке.

Более громкие хлопки.

Барни Аппельгейт зевнул.

Хилли захотелось хорошенько стукнуть его.

Вообще-то фокус с помидором он планировал на финал: емуказалось, что представление необходимо эффектно закончить. Он сам считал своеизобретение достаточно значительным (его даже можно было бы предложитьПентагону или еще кому-нибудь, и тогда вся страна узнала бы, кто самый великийфокусник!).

За исчезающим помидором последовал радиоприемник, затемтабуретка…

Вежливые аплодисменты.

Ты должен сделать что-то из ряда вон выходящее, — подумалХилли.

Он колебался между исчезновением книги, мотоцикла (для этогомотоцикл нужно было просто поставить на помост), швейной машинки…

Нет, не годится. Он должен сделать Грандиозный Финал.

— Исчезновение Младшего Брата!

— Хилли, извини, но… — начал отец.

— Мой последний фокус, — быстро перебил его Хилли. — Долженже фокусник чем-то поразить зрителей!