— Вы что, — спросил он, — спокойно сочиняли версии, покамужик с ножом в груди на полу валялся?

Я потупилась, понимая, что это не очень хорошо.

— А если он был ещё жив? — строго спросил Евгений. — Такоебывает.

Я пожала плечами и ещё ниже опустила голову.

— А если ему требовалась ваша помощь?

— Он же не стонал, — промямлила я.

— А если он был без сознания?

Признаться, во мне заговорила совесть.

— Его все равно похитили, — в качестве слабого оправданиясказала я и оптимистично предположила: — Может они увидят, что он ещё не совсемумер и окажут ему помощь…

— Обязательно, — заверил Евгений, — думаю, уже добили, еслиэтого плейбоя угораздило выжить. Но это не моя забота. Это к тому, у когобольше сочувствия и сострадания. А что касается измышлений Зинаиды, видимо ейбыло выгодно это придумывать.

Я сделала вид, что опешила и, наивно хлопая ресницами,спросила:

— Ты о чем?

Евгений изумился:

— Как это о чем? Неужели ты поверила в то, что нормальныйздоровый мужик, а тем более киллер, будет залезать в квартиру к своей жертве,да ещё убивать эту жертву ножом? И это при том, что в нашей стране плюнешь иобязательно попадёшь в пистолет.

«Боже мой, как это умно! — поразилась я. — И главное,очевидно! А ведь он-то не знает про тех двух женщин. А я-то дура сразуповерила. Жаль, что не слышит его Зинаида.»

— Ещё труднее предположить, — продолжил Евгений, — что этоткиллер оказался такой тупой, что залез в квартиру с кандачка. Ха, это ждодуматься надо, — рассмеялся он. — Киллер залез убивать, а там день рождения ивсе жены собрались! Это что, цирк? Даже для цирка слишком приторно.

«Правда! Все правда! — с гордостью за своего будущего мужаподумала я. — Как он у меня умен!»

— Ну ладно, допустим залез киллер, — тем временем продолжалЕвгений. — Видит — бабы, ну и перенёс бы убийство на другой день, нет же надообязательно на глазах у всех грохнуть, а потом сидеть и прятаться. А вдруг выне оказались бы такими дурами? Вдруг сразу вызвали бы милицию? Где бы он былсейчас, этот кретин? Нет, Соня, поведение совершенно не мужское и удивительнокак ты могла на такую лажу клюнуть, — заключил Евгений.

После этого я готова была верить буквально всему, чтобы онмне тут ни сказал.

— А как, Женя, как на самом деле все было? — задыхаясь отнетерпения, спросила я.

— Как? А фиг его знает. Думаю, грохнул кто-то из жён. Дал побашке чем-то увесистым, тот брык, а тут можно и ножик между рёбер пихнуть, апотом отправиться спокойненько пить чай к остальным таким же наивным, как ты.

Боже, как я обрадовалась! Как обрадовалась! Загордиласьдаже!

— Женька! — закричала я. — Я-то не наивная! Я-топредположила все точь в точь как сказал только что ты! А Зинка меня с панталыкусбила.

— Вот эта Зинка Фрола твоего и пришила, — небрежно бросилЕвгений.

Но я же теперь верила каждому его слову. Он бросил, а явцепилась, да как закричу:

— Женька, давай говори зачем она это сделала? Раз ты такойумный, давай говори.

Назвать мужчину умным, все равно, что произвести его вгенералы. Мой Евгений сразу вытянулся, заважничал, дымком от сигаретызатянулся.

— А что, скажу, только знать надо, что там на самом делепроисходило.

Ну, я сдуру все ему и выложила, как мы с Фролом Прокофьевичемжён дурили, как он про свою женитьбу на мне им сообщил, какой после этого былскандал и чем это все закончилось. Потом рассказала про показания свидетеля —соседа Фрола Прокофьевича.

Евгений слушал внимательно, курил, пыхая дымом, а потом,сузив глаза, и говорит:

— А что это они так быстро вам поверили? Вы что, повод имдавали?

«Опять двадцать пять! — разозлилась я. — Ну сколько можно?!»

— Женя, — вскипая сказала я, — повода мы не давали, но женыповерили, потому что шляпа. Фрол Прокофьевич подарил мне дорогую шляпу, их этоубедило. Видимо он был не дурак и хорошо все продумал. Уж он-то знал своих жён.

Когда я начинаю злиться, мой Евгений обычно успокаивается.Уж не знаю, чем это можно объяснить и можно ли, но пользуюсь я этим регулярнодля его же блага.

— Ладно, — махнув рукой, сказал он, — фиг с ним, с Фролом,давай разбираться в ситуации.

И мы начали разбираться. И так и этак прикидывали, в итогеЕвгений сказал:

— Насчёт того, что тебе грозит опасность, думаю, это полнаялажа. Голову могу дать на отсечение, что версия с посторонним человеком,пробравшимся в квартиру — ерунда. Зачем это придумала Зинаида? Может хотела,чтобы ты отпустила её домой и не хотела связываться с милицией.

— Почему?

— Ну, мало ли. Она занимается наукой, а тут такое дело. Аможет и по другой причине. Мне кажется такая, запросто убить могла. К тому жеона высокая, а тебе сказали, что труп тащили высокие женщины, но с другойстороны я не стал бы слишком доверять утверждениям этого соседа. Определитьрост с третьего этажа, да ещё когда женщины что-то тащат наклонившись? Это врядли. Там Полину от Татьяны не отличишь, тем более, что темно. К тому же, необязательно, что обе они — жены покойного. Женой могла быть одна, а втораяпришла лишь помочь.

— Но они же обе вошли обратно в подъезд, — напомнила я.

— Да, вошли, но одна из них могла позже выйти, и этого могне увидеть сосед.

— Черт, высокие мы все, кроме Полины.

— Не знаю, почему, но мне кажется, что скорее всех убитьмогла Татьяна.

— А мне кажется из этих некудышних бабёнок убить могли все,исключая мою Тамарку.

Евгений с улыбкой загадочно посмотрел на меня и изрёк:

— Я бы и Тамарку не исключал.

— Ну что ты!

Я, как верная подруга, согласиться с этим не захотела, нослова его мне понравились.

Однако, теперь у меня появилась уверенность, что обвели меняна этом дне рождения вокруг пальца.

И, главное, кто обвёл?

Какая-то зачумлённая Зинаида с этими своими тараканами.

И все с радостью ей поверили. Подумаешь, учёная. Да ничемона меня не ученей!

У меня даже побольше этих степеней!

Работать я действительно никогда не любила, потому и неработала, но уж учиться-то я училась.