Признаться, я удивилась и сказала:

— Да? Ну тогда передавай ему от меня…

Я замялась, борясь с собой, а Евгений тут же протянул руку,собираясь уже брать мою коробку с конфетами.

— Передавай ему от меня привет, — поспешно закончила я.

На лице Евгения отразилось разочарование. Мне стало жальего, и в порыве щедрости я добавила:

— И вот эти конфеты.

Евгений схватил конфеты и убежал.

В общем, день прошёл бездарно. А ночью меня разбудил звонокИзабеллы.

— Что ты сучка мне принесла? — злобно вопила в трубку она.

Я ещё не совсем проснулась, а потому вяло отреагировала на«сучку». Точнее, вообще никак не отреагировала, а спросила:

— Что я тебе принесла?

— Пирожные! — задыхаясь от гнева, сообщила Изабелла. — Ониотравленные!

— Ты что, умираешь? — испугалась я.

— Я-то нет, а вот собака — да!

— Какая собака?

— Та, которая была у меня в гостях. Она слопала твоипирожные, пока мы с приятельницей примеряли новое платье. Теперь хозяйка собакичерез каждые пять минут звонит и ругает меня, и грозит, что за собаку язаплачу!

Я задумалась. Пирожные покупала в магазине, сразу же пошла кИзабелле. Отравленные? Как такое может быть? Тогда с той собакой перемрётдобрая часть города.

— Ты не ошиблась? — спросила я. — Может собака загинается отчего-нибудь другого?

— Собака уже загнулась и не знаю, может и от чего-нибудьдругого, но блевала она твоими пирожными, и хозяйка утверждает, что кормит еётолько один раз в день ужином.

«Просто живодёрка какая-то! — подумала я. — Она сама-то хотьпробовала есть один раз в день? Я пробовала, думаю, это ещё хуже, чем загонятьпод ногти иголки.»

— Так ты говоришь, что собаку кормят один раз в день? — дляверности переспросила я. — Не маловато? Ты ничего не перепутала?

— Нет, не перепутала! — отрезала Изабелла. — Эта собака тожесидит на диете, поэтому её кормят только ужином, пропуская все остальное. Доужина она не дожила!

— Какой ужас! — только и смогла сказать я.

— Чтобы завтра утром ты была у меня! — чувствуя себяхозяйкой положения, приказала Изабелла и бросила трубку.

Я перевернулась на другой бок и уже не смогла заснуть доутра.

* * *

Утром я проводила на работу Евгения, не сказав ему опирожных ни слова, чтобы не поднимать паники. Потом я привела себя в порядок.Много времени отнял «фарш». Я пыталась его загримировать, потому что не моглауже ходить в платке. Во-первых, резко грянуло лето, и стало жарко, во-вторых —все обращают внимание. Мучалась я долго, но «фарш» гримироваться не пожелал —на щеках появилась короста из крем-пудры и румян. Пришлось смириться с платком.

Я позавтракала и уже собралась ехать к Изабелле, как изприхожей донёсся панический звонок. Жутко нервничая от плохих предчувствий, яоткрыла дверь — на пороге стоял Евгений. Вид у него был чрезвычайновозбуждённый.

— Уже вернулся? — удивилась я.

— Ты что мне, блин, вчера дала? — явно психуя, спросил он.

— Что? — испугалась я.

— Конфеты! Те конфеты отравленные! Серый угостил имимедсестричку, бедняга выжила лишь благодаря тому, что под рукой оказаласьреанимация!

С криком «ах, мой Санька!» я едва не упала в обморок, но наногах удержалась и секундой позже уже ликовала. Я просто счастлива была, чтоподарила конфеты Серому, хотя заранее знала, что он подарит их какой-нибудьбарышне. Простите за эгоизм, но если кому-нибудь обязательно надо отравиться,так пусть это будет лучше барышня, чем мой сыночек Санька.

— Серый уже даёт показания, — поставил меня в известностьЕвгений.

Я опешила:

— Какие показания?

— Правдивые.

— Кому?

— Да ментам, кому же ещё! — рявкнул Евгений.

Он почему-то сильно психовал.

— Серый даёт показания? — слегка занервничала и я. — Он женедотёпа! Бог знает чего он там сейчас наговорит!

— Уже наговорил, — успокоил меня Евгений. — Серый во всемпризнался.

Я схватилась за сердце:

— Бог мой, что он сказал?

— Что понятия не имеет кто принёс ему эту коробку. Менты ещёничего не знают, но уже решили, что это попытка убийства.

— Очень мудрое решение, — одобрила я.

— Зря радуешься, завели дело, к Серому приставили охрану,коробку отправили на экспертизу.

— Тоже неплохо. Во всяком случае будем знать что это за яд.

Евгению не понравился мой оптимизм.

— Зря радуешься! — закричал он. — Серый тебя возненавидел!

— За что? — изумилась я. — Всегда была с ним так добра.

— Говорю же, к нему приставили охрану, что препятствует егосвободному общению с медперсоналом от восемнадцати до тридцати. Я имею ввидувозраст персонала.

— Я поняла, — заверила я, не разделяя его трагизма. — Ничегострашного, должно же хоть что-то способствовать его нравственности. Не думаю,что он верен Елене. Она женщина достойная и заслужила лучшего к себе отношения.Но не будем об этом. У меня к тебе просьба, не забудь сообщить, что за ядсодержался в конфетах.

— А где ты их взяла? — внезапно заинтересовался Евгений.

— Меня угостила Изабелла.

— Вот же сучка!

— Не волнуйся, я не осталась в долгу и угостила еёотравленными пирожными.

Евгений ужаснулся:

— С ума вы что ли посходили?

— Не знаю, — задумчиво ответила я, — надо разбираться.

Я тут же отправилась разбираться к Изабелле.

Изабелла была в ужасе. Дверь в квартиру открыл её последнийи ещё вполне живой муж.

— Она сама не своя, — заговорщически сообщил он, кивая на мечущуюсяпо комнате и не замечающую меня Изабеллу. — Сама не своя.

— Да что вы! — отпрянула я.

— Не волнуйтесь, — успокоил он меня, — это её обычноесостояние. Ну, всего вам хорошего, веселитесь, а я по делам.

И он ушёл.

Я порхнула к Изабелле. Она действительно была сама не своя,носилась по комнате, заламывая руки и то и дело страстно вскрикивая: