– Этот меч выкован Иктигином Зоем, – произнесла Онелия. – Он использовал его в битве у обители Стройного Ясеня и во всех последующих сражениях. Последнее время его носил Ирамий Нэтис.

– Что?! – От удивления Уни повернулся к вириланке. – Я понимаю, какую честь оказываете мне вы, давая возможность использовать в бою вашу древнюю реликвию, но если это чья-то собственность, не будет ли правильным сначала спросить разрешения хозяина?

– Я предполагаю, – с легким нажимом ответила Онелия, – что такое разрешение у вас уже есть.

– Есть? Но, значит, тот дух, как его, рэнга, аватар Воды, и есть этот ваш… то есть уважаемый Ирамий Нэтис?

– Это очень интересная версия, – внимательно посмотрела на него Онелия. – И, пожалуй, в чем-то вы правы, хотя в чем именно, понять вам не представляется возможным.

– Простите, если не демонстрирую должного понимания, эсель Онелия, – резко выдохнул Уни, поспешно гася раздражение. – Но если бы я мог точнее представить…

– Ирамия Нэтиса сейчас нет в Вирилане, – охотно пояснила девушка. – Он оставил меч здесь, давая возможность тому, кто решит взять его, использовать по своему усмотрению, с целями, достижимыми только подобным образом. Поэтому вполне можно сказать, что Ирамий Нэтис разрешил вам взять его меч. Это будет абсолютно достоверное объяснение, хотя не вполне исчерпывающее и лишь одно из возможных.

– Спасибо, для меня этого вполне достаточно, – поспешил остановить ее Уни. – Однако, – с удивлением отметил он, – я и не думал, что кто-то из вириланов, оказывается, покидал свою родину. И куда же он отправился, позвольте спросить?

– Неизвестно, – ответила девушка.

– Неизвестно? Но, простите, какой же тогда смысл в его путешествии? Ведь не важно, купец он или просто искатель новых горизонтов, но должен же он хотя бы в общих чертах представлять, куда хочет попасть и зачем?

– Вы сейчас говорите о том, что ответ на вопрос в самом вопросе. Но представьте, что некто не может сформулировать вопрос, а сразу дает ответ. В таком случае ему нет нужды что-либо планировать.

– Э-э-э, эсель Онелия, я, возможно, чего-то не понимаю, но отправиться в чужие земли без цели и плана, просто пойти куда глаза глядят… Если, конечно, это было именно так… Простите, но этот ваш, хм, уважаемый Ирамий Нэтис – сумасшедший?

– Именно так, – с поклоном ответила вириланка. – Смею предположить, что, с вашей точки зрения, его действительно можно назвать человеком, страдающим серьезным душевным недугом.

– А с вашей?

– Это долгий разговор, – на мгновение опустив глаза, произнесла Онелия.

– И все же! – проявил настойчивость Уни. – Поскольку речь о мече, которым мне предстоит сражаться… Да и вообще… Скрывая от меня часть правды, вы не сделаете мне лучше, скорее наоборот!

– Нам нечего скрывать от вас, – терпеливо парировала целительница. – Вопрос в том, является ли правда просто набором слов?

Уни обреченно вздохнул.

– Послушайте, я не прошу от вас ничего необычного. Хотя у меня за все это время скопилась тысяча вопросов. Но я же не спрашиваю у вас, что это за перстень у меня такой и как он связан с Вириланом, со всем, что происходит тут, – обвел он руками помещение храма.

Онелия посмотрела Уни прямо в глаза. Он весь сжался, ожидая очередного трюка или воздействия на разум, но это были просто глаза – спокойные и немного печальные.

– Думаю, Унизель Вирандо… – начала Онелия, но Уни поспешно ее прервал.

– Можно просто Уни. Все друзья зовут меня так.

«Главное, чтобы не „малыш Уни“!» – подумал он впопыхах. Переводчик тут же представил, как это будет звучать из уст молодой вириланки, и ему стало дурно.

– Уни, – с легким кивком сказала Онелия переводчику, словно играющему в войну маленькому мальчику, который попросил звать себя командующим армией. – Полагаю, что очень скоро вы придете к выводу, что здесь… – повторила она его жест, – …все секреты лежат у вас под ногами. Иногда вы просто смотрите на них в упор, но не замечаете, потому что привыкли видеть другое.

– Возможно, – пожал плечами Уни. – Я вообще-то уже начинаю кое о чем догадываться, – бодро соврал он, подсознательно мечась между стремлением проникнуть в смысл происходящего и странным желанием соглашаться с этой девушкой. – Кстати, мы можем запросто общаться на «ты». Ну, «ты», неофициально. – Он покрутил кистями перед собой. – Понимаю, что у вас большое значение придается этикету, но, в конце концов, вы же сами говорили, что это вовсе не формальная вежливость. Или это был кто-то из этих рэнга? Я только общий смысл запомнил. А потом вы сказали, что это все мы с вами сами создали…

Он непроизвольно шагнул и теперь стоял к Онелии почти вплотную.

– Все, что происходит здесь, создаете вы сами, – очень серьезно произнесла девушка. – Пожалуйста, постарайтесь услышать в моих словах не только набор звуков.

– Я постараюсь! – с готовностью согласился Уни, мягко взяв ее за локоть. Он почувствовал плотную, но легкую ткань, а за ней – едва ощутимое тепло.

– Вы меня совсем не слышите, – вкрадчиво прошептала Онелия. Ее губы двигались в такт словам медленно, словно вода глубокого озера шла ленивой рябью от упавшего на нее тополиного пуха.

– Наверное, мы для вас что-то вроде насекомых, да? – отчаянно спросил Уни.

– Я не знаю, – ответила девушка. Ее образ вдруг стал мутным, словно герандиец смотрел через грубо сделанное стекло.

– Это значит «да», – нравоучительно произнес Уни и потянулся, чтобы ее поцеловать.

Целительница мягко положила руку поверх его предплечья, и через мгновение переводчик словно наткнулся на невидимую каменную стену.

В детстве Уни обожал сказки про Оградия Басто, неуловимого вора, способного ходить сквозь любые препятствия. В своих детских играх молодой дипломат часто выдумывал разные сложные заклинания, однако всякий раз стена оставалась просто стеной – твердой, непроницаемой, не поддающейся хотя бы на толщину ногтя. Вот и сейчас, ощутив странное воздействие со стороны Онелии, он вспомнил те давние детские огорчения.

– Это значит «нет»? – с расстановкой спросил Уни.

Онелия, наклонив голову, молча смотрела в пол.

– Тогда просто скажите «нет», – продолжал терзать ее юноша. – Просто скажи, и все, этого будет достаточно. Ну?

В эмоциональном порыве Уни упустил, когда таинственно исчезли сдерживающие его оковы. Он помнил только, что уже обнимал ее, чувствуя себя словно на пороге в огромный, новый и очень светлый мир.

Онелия медленно повернулась к нему. Ее глаза блестели в полумраке, словно покрытые тонким слоем чистой родниковой воды.

– Вы, кажется, хотели узнать про Ирамия Нэтиса? – спросила она настолько ровным, безупречно поставленным голосом, что Уни всем нутром ощутил скрывающуюся за этим фальшь.

– Очень хочу! – с жаром ответил он. – Но ты интересна