Металл скептически усмехнулся:

– Найдешь их – сам узнаешь.

Найти оставшихся оказалось не так уж просто. Войдя во тьму, Уни почти сразу же увидел вдалеке слабый источник света. «Стихия Огня!» – радостно подумал он и ускорил шаг, однако далекое пламя и не думало приближаться, оставаясь таким же крошечным и недостижимым. Герандиец перешел на бег, потом ускорился до предела, высоко поднимая колени, однако все это было без толку. «Что ж за ерунда!» – раздраженно подумал Уни и остановился, переводя дыхание. Огонек заколебался и стал чуть больше, но потом опять уменьшился до первоначального размера.

Тогда Уни принялся звать очередной аватар, разговаривать с ним, крутиться на месте, отворачиваясь в сторону, а потом резко возвращаясь обратно. Огонек равнодушно мерцал вдали. «Да чтоб ты сдох, тварь!» – закипел Уни, оскалив зубы. Огонек резко вспыхнул, вспоров темноту языками пламени. «Так вот в чем дело! – обрадовался своему открытию переводчик. – Эта мразь реагирует на мою ярость. Ну держись, проклятая недоголовешка!»

С этими словами Уни обрушил на огонек поток всех известных ему ругательств, нанося при этом удары руками и топча ногами.

Очень скоро, не пройдя почти ни одного шага вперед, он добрался до следующей статуи, изображавшей воина в стремительном прыжке. Огонек, видимый издалека, оказался большим костром, перед которым сидел очередной наставник.

– Энель Огонь, приветствую вас… – только и успел вымолвить Уни, как воин вскочил и, взмахнув в прыжке мечом, яростно бросился на герандийца.

Уни пытался отбиваться, используя все полученные навыки и меч, непонятно как оказавшийся в его руках, однако все было бесполезно. Волю юноши парализовал страшный напор, мышцы не слушались команд, а в разум словно вбили железный клин, намертво пригвоздивший все рациональные действия к доске растерянного ожидания. Уни был изрублен на куски, опав кровавыми останками на землю, чтобы вспыхнуть пламенем и вновь возродиться для извлечения урока из этого досадного поражения.

– Я уже многое изучил, мастер, но ничто не смогло помочь мне отразить вашу атаку, – разбитым голосом пожаловался Уни.

– Что ты изучил? Структуру, удар, силу и чувство момента? Да это ничто без главного, что скрепляет их воедино!

– А что скрепляет, учитель? Ярость?

– Ярость?! – пророкотал Огонь, заставляя языки костра дрожать при каждом звуке. – Ты снова путаешь форму и содержание. Скажи мне, какова цель боя?

– Цель? Убить врага, конечно!

– Верно! Но тогда почему ты бьешься так, словно делаешь мне одолжение? Ты должен страстно алкать моей смерти! Видеть ее за каждым движением. И тогда тело твое само выберет ту единственно верную технику, которая принесет тебе мою голову.

– Я, кажется, понял, учитель.

– Понял? Тогда атакуй меня!

Не успел Огонь договорить, как Уни бросился на него с мечом. Он бил его и сносил прочь ответные удары, как пробирающийся сквозь чащу путник, который рубит и отшвыривает преграждающие путь ветки. Собственный клинок, заряженный жаждой смерти, будто сам выбирал нужные углы и время для атаки, а Уни лишь шел, нет – бежал за ним, бросался вперед, как львица на застигнутую врасплох добычу. Под конец он раскрыл врага, заставив того потерять равновесие, и, отбросив его руки с оружием далеко в сторону, страшным ударом разрубил от шеи до самого пояса. Огонь рассыпался на мелкие угольки, которые закружились вокруг герандийца, а потом стремительным хороводом проследовали в костер. Тот ярко вспыхнул, заставив Уни прикрыть глаза, и исчез во внезапно наступившей темноте.

«Ну вот, – подумал переводчик, – теперь остался только один. Интересно, чему он меня научит? Надеюсь, поиски не продлятся долго».

Уни сел на холодный пол и, выставив ноги, глубоко вздохнул: «Может, сам ко мне придет?»

Пол оказался не только холодным, но и мокрым. Герандиец презрительно плюнул между коленей и тут же отшатнулся: прямо перед ним из пола вырос очередной учитель.

– Не ожидал найти вас… в слюне, – вместо приветствия подивился Уни.

– Зачем искать воду, когда она всегда с тобой? – иронично возразил собеседник. Он чем-то походил на женщину – может, тонкими чертами лица, а может, длинными распущенными по плечам волосами.

– А где же тогда ваша статуя? – поднимаясь, не унимался герандиец. – У каждой стихии в этом храме должна быть своя! – назидательно сообщил он.

– Правда? – искренне удивился Вода. – Ну, как хочешь.

Аватар взмахнул рукой, и переводчик узрел новую скульптуру в виде закрученной на самой верхушке морской волны.

– Нет, извините! – протестующе выставил ладонь Уни. – Это вообще что такое? У всех воины с мечами, а у вас не пойми что! Вы меня фехтованию учить будете или чему?

Вода примирительно развел руками:

– Да ладно, будет тебе статуя, если надо. Но учти: у воды нет формы.

Воин посмотрел на каменную волну, словно пытаясь понять, что же в ней не так, тихонько вздохнул и слегка кашлянул, как бы прочищая горло. Волна мгновенно трансформировалась в воина в боковой позиции, с выставленным вперед левым плечом и клинком, отведенным назад снизу вдоль тела.

– Так сойдет? – с надеждой спросил новый учитель, словно начинающий скульптор, который впервые демонстрирует творение взыскательной аудитории.

– Так? – машинально переспросил Уни, обходя статую вокруг. – Ну-у… – Он дотронулся двумя пальцами до каменного меча и попытался расшатать его, однако статуя грамотно держала структуру. – Да, пожалуй.

– Меч можешь взять себе. Если понравился.

– Каменный, что ли? – скептически усмехнулся дипломат, но оружие уже приняло вполне обычные металлические очертания.

Уни легонько хмыкнул и вальяжно положил клинок себе на плечо:

– Защите меня учить будете?

– Да как сказать… – замялся длинноволосый наставник. – Ты, наверное, сам знаешь, что граница между защитой и нападением с определенного уровня несколько… стирается.

– Мутный ты, – склонив голову влево, с хулиганским прищуром процедил Уни и, шагнув вперед, с размаху вытянул меч острием прямо в лицо учителю.

Видимо, приняв этот позерский жест за атаку, тот мягко, но быстро чуть присел на левой ноге, скручивая корпус вправо и пропуская оружие вдоль себя. Среагировав на это движение водного аватара, герандиец отдернул меч для удара, но его оппонент уже перенес вес на правую ногу и с коротким выпадом толкнул Уни скрещенными ладонями, словно ускоряя собственное движение. Потеряв равновесие, переводчик, словно пушинка, отлетел назад, ударившись об пол.

– Вот это да! – с азартом вскрикнул он, тут же поднимаясь с видом ребенка, только что съехавшего с зимней горки. – Это значит провалить, а потом продолжить, когда я равновесие восстанавливаю!

– Кто же это сказал, что записанная мысль есть клочок пергамента? – Вода задумчиво скрестил руки и подпер ладонью подбородок.

– Не помню такого, по крайней мере, у нас! – весело пожал плечами Уни. Его возвращение из