– Я так счастлива, что ты вернулась, – проговорила мама и раскинула руки для объятий, в которые я все же бросилась, чуть помедлив.

Спазм, сдавивший горло, не позволил ничего ответить. Мы просто стояли и молча обнимались. Она гладила меня по волосам, словно маленького ребенка. И в данную минуту я чувствовала себя таковым.

Позже состоялось знакомство внука с бабушкой и мое – с Милери. Девочка оказалась на удивление открытой, жизнерадостной и улыбчивой. Несмотря на то, что она была приемной, я видела в ней схожие с мамой черты: те же темно-русые волосы, что унаследовала и Валейна, маленький слегка вздернутый носик, тонкие губы.

– А где я буду спать? – воскликнул Элтон, едва вошел в дом.

– А где ты хочешь? – с нежностью поинтересовалась моя мама, положив ему руку на плечо. – С мамой?

– Даже не знаю, – задумчиво протянул сын. – Мама не разрешает мне больше спать в ее постели, только папе. А вдруг он вернется? – в его голосе слышалась тоска по Лайэну. Слова внука рассмешили бабушку, меня же заставили залиться краской. Я украдкой взглянула на менталиста, губы которого сжались в тонкую линию, а на скулах заиграли желваки.

– Значит, устроим тебя в детской вместе с Милери. Согласен?

Элтон интенсивно закивал. В итоге его разместили в моей старой комнате, которую теперь занимала сводная сестра, а меня – в соседней, гораздо большей по размеру.

Коктейль разнообразных эмоций, бурливший в груди, утих лишь к вечеру. После плотного ужина Гэрриэл, мой отчим, уединился с Эйнаром в рабочем кабинете, Валейна отправилась к подруге, а мы с мамой решили подышать немного свежим воздухом.

– Малыш у тебя просто прелесть, – сказала она, когда я вышла на веранду через пару минут после нее. Мама сидела в плетеном кресле и наблюдала за играющими на заднем дворе детьми, которые очень быстро нашли общий язык. – Вылитый отец, – продолжила она, провожая взглядом своего внука, который спрятался за широким стволом раскидистого дерева, собираясь выскочить из-за него и напугать Милери.

Хоть подобную фразу за последние дни мне довелось слышать не впервой, внутри все похолодело. Неугодная правда могла в любой момент выплыть наружу. Я сосчитала мысленно до десяти, опустилась в соседнее кресло и непринужденно заговорила:

– Да, многие утверждают, что Элтон похож на Лайэна.

Мама рассмеялась, беззлобно, но с толикой иронии, и устремила на меня проницательный взгляд.

– Возможно, потому, что они незнакомы с Эйнаром.

– Что ты такое говоришь? При чем здесь Эйнар? – голос предательски надломился, пальцы задрожали, и я сжала руку в кулак, чтобы скрыть появившийся страх.

– Поверь, только слепой не заметит их сходства. Когда я говорила, что Элтон – вылитый отец, я имела в виду Эйнара, а не Лайэна.

– Глупости! Ты сама прекрасно знаешь, что это невозможно! – я с трудом сдерживалась, чтобы от отчаяния не сорваться на крик.

Мама с грустью улыбнулась, положила руку мне на колено и мягко произнесла:

– Кристал, я должна попросить у тебя прощения.

– За что? – глаза защипало от набежавших слез. Все-таки оголившиеся нервы давали о себе знать.

– За то, что никогда не была тебе хорошей матерью, – ей с трудом дались эти слова.

– Не стоит ворошить прошлое, – довольно-таки резко сказала я и горько вздохнула, ведь могла в любой момент разрыдаться.

– Стоит, Кристал. Порой стоит. Понимаю, возможно, слишком поздно, возможно, опоздала с извинениями, но я все же очень надеюсь, что ты простишь меня. Пусть не сейчас, когда-нибудь.

– Признаюсь, я до сих пор копаюсь в себе, пытаюсь понять, почему ты к Валейне относилась со всей душой, а со мной была вечно холодна. Это из-за моей второй сущности? – у меня впервые появился шанс узнать ответы на вопросы, не дававшие покоя многие годы. Вероятно, получив ответы, я перестану мучиться.

Она молчала, будто подбирала нужные слова. Прошло не менее пяти минут, прежде чем она снова заговорила:

– Ты ни в чем, Кристал, не виновата. Дело во мне, а не в тебе. Попробую объяснить, правда, не знаю, получится ли, – мама тяжело вздохнула и опустила голову. – Едва на моем запястье появилось имя твоего отца, родители выдали меня замуж. Элиен был неплохим человеком. Конечно же, со своими взглядами на жизнь, принципами, которые меня до жути раздражали. К тому же он был старше почти на десять лет. Тогда мне казалось это катастрофой. Я всячески пыталась полюбить его, но так и не смогла. Сердцу ведь не прикажешь. Я и так озлобилась на жизнь из-за вынужденного брака, а потом родилась ты… с фиолетовыми прядями. И меня окончательно замкнуло. Первые дни после твоего появления на свет я только и делала, что лежала на кровати, смотрела в потолок и спрашивала у судьбы: почему именно на мою долю выпало столько всего? Тогда все мои мечты постепенно, одна за другой, рушились. Нелюбимый муж…

– Дочь – менада, – продолжила я за нее с горькой усмешкой.

Мама утвердительно кивнула и, отведя взгляд, продолжила:

– Казалось, счастье отвернулось от меня, как и общество. Подруг будто ветром сдуло, едва узнали, что у тебя фиолетовые волосики, – она замолчала, но через пару мгновений все же снова заговорила: – В восемнадцать лет я осталась совершенно одна. Муж зачастую пропадал допоздна на работе, а ты росла неулыбчивой, упрямой, много дерзила… Долгие годы после твоего рождения я со страхом прислушивалась к своему организму, боясь, что вновь окажусь беременной. Однако это все же произошло, правда, лишь спустя пять лет. Невзирая на все опасения, Валейна была полной твоей противоположностью: часто смеялась, росла послушной мне на радость. Когда я, будучи уже вдовой, случайно столкнулась на улице с Гарриэлом, своей первой и единственной любовью, он к тому времени тоже уже был не связан узами брака, то посчитала нашу встречу знаком судьбы и ни минуты не раздумывала над его предложением. Валейне я не боялась признаться в том, что снова собираюсь замуж, а вот тебе – очень. Ты любила отца всем сердцем, как и он тебя. Поэтому полагала, что новость будет воспринята тобой воинственно. Однако ты относительно спокойно восприняла ее, и это навело меня на мысль, что я рано радуюсь… Так и вышло.

Слова матери заставили меня нахмуриться и озадаченно посмотреть на нее.

– О чем ты? – сердце бешено заколотилось в груди от дурного предчувствия.

– Мне известно, что произошло между тобой и Эйнаром, – ее шепот напоминал шелест осенней листвы.

– Откуда? – охнула я, ощутив сильное головокружение.

– Вас было хорошо слышно из-за двери. Я собиралась ворваться в комнату, устроить обоим взбучку, даже взялась за ручку, но в это время в коридоре появился кто-то из гостей, и мне пришлось быстро развернуться и увести его, чтобы не разразился скандал в такой важный для меня день. Посчитала, что он и так достаточно уже испорчен.

Краска стыда опалила щеки, и я уронила лицо в ладони.