– А ты? Как ты справляешься с тем, что твоей матери сегодня нет рядом?

Малия удивленно посмотрела на Селесту, но потом рассмеялась.

– Отлично справляюсь. У нас дома этот день никогда особенно не отмечался.

Малия, пожав плечами, взглянула на нее, но Селесте стало любопытно, что на самом деле происходило с Малией. Она ни капельки не купилась на показное равнодушие девушки. В такие моменты Селеста прямо-таки ненавидела то, что ее дар не работал с другими избранными.

– Селеста, у тебя все в порядке?

Рановато она обрадовалась. Линнея была не из тех, кто способен игнорировать чувства других. К величайшему огорчению Селесты. Поэтому она сделала вид, что целиком сосредоточена на плетении венка, и даже не взглянула на Линнею.

– Ну да. А почему должно быть иначе?

– Потому что лично я чувствовала бы себя плохо, если бы все вокруг праздновали день в честь человека, с которым мне никогда не доводилось встречаться.

Слова Линнеи были нежны, как крылья бабочки, но все же больно укололи Селесту. Она изумленно подняла глаза и встретила сочувственные взгляды своих подруг.

Почти одновременно Малия и Линнея взяли Селесту за руки. Потеряв дар речи, совершенно потрясенная, рыжеволосая девушка посмотрела на свои руки, которые держали две другие жрицы. Теплое чувство охватило все ее существо, а в горле пересохло.

– Все нормально. С годами я научилась справляться с этим.

Это правда. Она могла справиться с болью. С неопределенностью. Больно было каждый год, но Селеста научилась терпеть опустошенность.

– Я даже не представляю, каково это. Не то чтобы у меня сложились самые лучшие отношения с матерью, но я все же рада, что она здесь… – Малия, словно извиняясь, посмотрела на Селесту, но та покачала головой. Дочь Моря могла не извиняться перед ней за то, что у той есть мать. Тем более что Селесте совсем не хотелось, чтобы Малия испытывала те же чувства, что и она. Ведь это означало бы, что Малия пережила то же, что и Селеста, а этого она для девушки совсем не желала.

– Я сказала бы то же самое, но… – Линнея многозначительно подняла свою руку, пальцы которой переплелись с пальцами подруги, и подмигнула ей. Селеста невольно рассмеялась. Линнея присоединилась к ней, а Малия, улыбнувшись, только покачала головой. Конечно, Дочь Леса прекрасно знала, что происходило с Селестой. Она могла ощущать то, что девушка чувствует, при помощи своих прикосновений. И Селеста была благодарна Линнее за это. Потому что этой девушке не нужно было объяснять, что происходит у нее внутри. Линнея и так это знала.

– Семья – это не только родство по крови, но и любовь, которую люди испытывают друг к другу.

Селеста каждый раз поражалась тому, как Линнее всегда удавалось находить нужные слова. Она благодарно улыбнулась девушке. Малия сжала руку Селесты, и рыжеволосая жрица посмотрела в ее карие глаза.

– Значит, если я испытываю к тебе огромную любовь, то выходит, что я определенно принадлежу к твоей семье, – сказала Дочь Моря.

Селеста рассмеялась:

– Боюсь, тут мне нечего возразить.

– Уж надеюсь, что возражать ты не станешь. – С наигранным возмущением Малия прижала свободную руку к груди.

Этот жест заставил Селесту рассмеяться вновь. Впервые за много лет она не плакала в День Роз. И Селеста сделает все, чтобы так оно и оставалось. Сегодня жрица хотела быть счастливой.

– Спасибо. – Линнея и Малия улыбнулись подруге, и Селеста улыбнулась им в ответ:

– Прежде всего меня терзает неопределенность от того, что с ней случилось и какие причины побудили ее оставить меня.

Селесте не хотелось портить общее настроение, но слова сами вылетели из ее уст. Для нее это было знаком того, что теперь она безоговорочно доверяла Малии и Линнее.

– Говоря о неопределенности, ты расскажешь, почему подошла к нам только после того, как ушел Натаниэль?

Бесконечно удивленная и озадаченная, Селеста посмотрела на Малию. Линнея, сидевшая рядом, бросила на Малию сердитый взгляд, но та, сделав пренебрежительный жест рукой, лишь отмахнулась от него. Внимательные глаза Малии выжидательно смотрели на Селесту, следя за каждым ее движением.

Что ей было ответить Малии на этот вопрос? Селесте совсем не хотелось говорить жрицам о своей ссоре с Натаниэлем. По той простой причине, что она не желала разрушать образ Натаниэля, который составили для себя девушки.

Стараясь выглядеть равнодушной, Селеста пожала плечами:

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

Глаза Малии сузились:

– Ты избегаешь его уже несколько дней. Думаешь, мы этого не заметили?

– Малия, хватит. Это не твое дело, и Селеста явно не хочет об этом говорить. – Линнея осторожно отпустила пальцы Селесты, скрестила руки на груди и неодобрительно посмотрела на Малию, на что та, в свою очередь, ответила подозрительным взглядом.

– Ты знаешь, что здесь происходит?.. Почему ей известно, что произошло между вами? – тут Малия повернулась к Селесте, и в ее глазах отчетливо читался упрек. Озадаченная, Селеста посмотрела сначала на Малию, а потом на Линнею. Последняя, казалось, действительно знала, почему Селеста избегала Натаниэля. Значит, она говорила с Натаниэлем. Хотя он обычно не говорил о себе. По крайней мере, с ней, с Селестой.

– Я ничего не рассказывала ей об этом и тебе тоже ничего не скажу. Прости.

Малия мрачно посмотрела на Селесту, а потом резко встала с покрывала:

– Тогда я спрошу Натаниэля.

Слова жрицы звучали как угроза, но для Селесты они означали лишь то, что Малия перестанет донимать ее своими расспросами. Поэтому Дочь Неба легко махнула рукой в том направлении, куда ушел Натаниэль:

– Давай.

Фыркнув, Малия развернулась и ушла прочь.

Селеста опасалась, что теперь Линнея захочет поговорить с ней о Натаниэле, но Боги, видно, смилостивились над ней, потому что место Малии на их покрывале внезапно заняла Симея.

– Счастливого Дня Роз вам обеим. – Женщина улыбнулась жрицам, а затем повернулась к Линнее. – Ваша мать спрашивала о вас.

Линнея поднялась, одарила обеих еще одной лучезарной улыбкой, а затем отправилась искать свою мать.

– Я не припомню, чтобы когда-либо видела, как ты улыбаешься в День Роз. Рада, что все изменилось, – произнесла Симея, обращаясь к Селесте.

Селеста взглянула на Симею, которая смотрела на подопечную своими светло-голубыми глазами. Наставница мягко улыбнулась девушке:

– Я не только твоя наставница, Селеста, кроме того, я – твой опекун. Ты можешь поговорить со мной об этом, если хочешь.

Последние несколько недель жрица избегала Симеи, зная, что та сразу поймет, что с девушкой что-то не так. Селеста осторожно накрыла руку Симеи своей ладонью.